Я рискну (ЛП) - Тессье Шантель

— Готова идти? — спрашиваю я.

Она радостно кивает и тянется ко мне. Я поднимаю ее на руки и целую в мягкую щеку.

— Тогда поехали, принцесса.

Я подъезжаю к зданию клуба и вижу, что машина Коула припаркована снаружи. Мы с Лилли заходим внутрь рука об руку, и он встает с дивана.

— Привет, девочки, — говорит он, протягивая руки. Лилли бежит к нему, и он подхватывает ее, обнимая.

— Я думала, что потеряла Гиппо, — говорит она ему.

— Что? Я положила его на твою кровать, — говорит он ей, нахмурившись.

Она кивает.

— Я нашла его на полу.

— Наверное, он упал.

Лилли обнимает его, пока я осматриваю его. Ранее он был одет в синие джинсы и белую футболку с длинным рукавом. Теперь он одет в черную футболку с коротким рукавом и черные джинсы. Его волосы влажные, как будто он только что вышел из душа. Он ставит ее на землю, и его глаза встречаются с моими.

— Готова идти? — спрашивает он, шагнув ко мне.

Я ищу в его глазах намек на то, куда он пошел или что делал. Но его взгляд ничего не выдает. Он никогда не выдает.

— Если готов, — отвечаю я.

Он кивает.

— Да.

Затем он берет мою руку, и я смотрю вниз, чтобы увидеть костяшки его пальцев с засохшей кровью.

— Коул…

— Шшш, — шепчет он мне в губы. Его глаза перемещаются туда-сюда между моими.

— Что я тебе сказал, милая?

Я хмурюсь. Что он мне сказал?

— Когда?

Он мягко улыбается мне.

— В тот раз, когда я пришел и увидел тебя, а ты

плавала в бассейне.

— Что никто никогда больше не прикоснется ко мне, — говорю я, вспоминая это.

Он кивает, проводя рукой по моим волосам.

— Это было обещание, которое я никогда не нарушу, Остин. — затем он нежно целует меня.

Когда он отстраняется, я достаю фотографию из заднего кармана. Я прижимаю ее к груди, чтобы он пока не мог ее увидеть.

— Я порылась в коробке в твоем шкафу.

Его глаза встречаются с моими, и он наклоняет голову в замешательстве.

— Коробке…?

— В той, что прячется в углу. И я кое-что нашла.

— Что это? 

ГЛАВА 42

КОУЛ

Она разворачивает фотографию, и я смотрю на нее, чтобы увидеть Дика, Илая, Беннета и меня. Мы были маленькими. Не старше семи. Может быть, восемь. На фотографии есть девочка. Мы все улыбаемся, а Дик смеется. Девочка выглядит рассерженной. Ее каштановые волосы собраны в хвост, а зеленые глаза гневно смотрят в камеру.

Я смотрю на нее, а потом снова на фотографию.

— Кто…? — мои глаза возвращаются к ее глазам, и она улыбается мне.

Я разворачиваюсь и ухожу от девочки, с которой мама заставляет меня играть.

Мы не хотим, чтобы она была здесь.

Вчера мне тоже пришлось играть с ней без моих друзей, и мы плавали. Она не переставала говорить о куклах.

Я ударил кулаком по рукам. Мама заставила меня извиниться. Но мне не жаль. Она пролила мой сок. И она порвала рубашку Дика, когда дергала его, когда мы играли в пятнашки. Селеста заставила нас позволить ей играть с нами.

— Коул? — Дик зовет меня с качелей.

Я собираюсь подойти к нему, но меня толкают на землю.

— Эй! — я переворачиваюсь на спину и смотрю на девочку.

Она тычет в меня пальцем.

— Ты испортил мою куклу! — кричит она.

— Остин? — кричит ей лучший друг моего папы, Брюс, подходя к нам. — Ты только что толкнула его?

Она скрещивает руки на груди.

— Он испортил мою Барби.

Она надулась.

Он рычит, а затем хватает ее за руку. Она вскрикивает, и он опускает свое лицо к ее лицу. Он что-то говорит ей, а затем оттаскивает ее. Она тихо плачет, пока он тащит ее обратно в дом.

— Это была ты, — говорю я, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

Она кивает один раз, улыбаясь.

— Это была я. Кстати, ты должен мне Барби.

Я делаю шаг к ней и прижимаюсь к ее щеке. Улыбка исчезает с ее лица. Она была там, в моем шкафу, все эти годы. Я никогда не смотрел на те фотографии. У моей матери они были в шкафу ее и моего отца. После ее смерти он выбросил все ее вещи, чтобы его шлюхи их не видели, но я сохранил эту коробку. Я никогда не заглядывал в нее, потому что мне было слишком больно смотреть на них. Там есть несколько наших с мамой фотографий, и я ненавидела, что у меня никогда не будет ни одной, чтобы показать Лилли их вместе. Я столько раз чуть не сожгла их.

— Я многим тебе обязан, — сказал я честно, и она нахмурилась. В тот день Брюс затащил ее в дом, и больше я ее не видел. Он отправил ее обратно к маме. Тогда я был благодарен. Мы ее ненавидели. Она была девочкой. Мы думали, что у них есть венерические болезни и они не могут играть с нами. Но что, если бы я не втянул ее в неприятности? Осталась бы она с Брюсом и Селестой? Если да, то больной парень ее матери никогда бы ее не тронул. Ударил ее. В конце концов, она бы узнала о Лилли, и она была бы у меня с самого начала.

— Коул? — она привлекает мое внимание. Я моргаю. — Прости, если ты злишься, что я рылась в твоей коробке…

— Я не злюсь. Отнюдь.

Я наклоняюсь и целую ее.

_________________________________

После моего ухода из банды все изменилось. Остин и я, казалось, все время находились в своем собственном маленьком мире. Мы проводили каждую свободную минуту вместе и с Лилли. Они с Бекки приводили Лилли на наши встречи. Бланш сократили, и Остин отвозила ее в школу и забирала.

Мы висели друг на друге в школе, но в этом не было ничего нового. Просто это больше не было показухой. Это было потому, что мы просто хотели прикоснуться друг к другу. Поцеловать друг друга. Она проводила ночи в доме моего отца. Он никогда не говорил об этом ни слова, и Селеста тоже. Я думаю, она переживает кризис среднего возраста. Даже в ее юном возрасте. Киллан много пьет и трахается в старших классах. Так что я думаю, что все, что у них было, уже выветрилось.

— Ну что, девочки, вы готовы к завтрашнему вечеру? — спрашивает Дик, когда мы садимся за наш столик в кафетерии.

Остин кивает, а Бекки улыбается.

— Что мы будем делать после? — спрашивает она.

Я кладу руку на плечи Остин.

— Не знаю, как вы, ребята, но мы возвращаемся в клуб.

Мы проводим там много времени в последнее время, и я никогда не был так счастлив, что купил этот запущенный сарай.

Бекки хмурится.

— Ты не можешь не веселиться на выпускном вечере.

— О, мы будем веселиться, — говорю я, наклоняясь и зарываясь лицом в шею Остин.

Остин хихикает и отталкивает меня.

— Я согласен с Бекки. Там проходит куча вечеринок. Мы должны пойти на одну из них.

— Зачем мне идти на вечеринку с людьми, которые мне даже не нравятся, когда я могу провести вечер наедине с тобой?

Я полностью одержима Остин Лоус. Жалкий, правда? Но я не очень удивился, когда наконец-то смог признаться себе в этом. Вся чертова школа тоже это знает. Хорошо, что мне наплевать на то, что все думают.

— Потому что это наш выпускной бал, и мы так поступаем, — отвечает Бекки.

Я смотрю на Дика.

— Помоги мне.

— Я уже сказал Бекки, что мы можем делать все, что она захочет, — говорит он, откинувшись на спинку стула.

Я вздыхаю.

— Жаль.

Остин бьет меня по ребрам, и я кашляю, как будто мне больно.

— Я думаю, это мило, что он ставит ее желания на первое место.

Я улыбаюсь.

— Мы оба знаем, что я всегда даю тебе то, что ты хочешь первой.

— Коул! — огрызается она, заставляя нас всех смеяться.

— Ладно, — говорю я, вскидывая руки. — Мы можем пойти на вечеринку.

Бекки хлопает взволнованно.

— Но ты останешься на ночь со мной.

Она наклоняется и нежно целует меня в губы.

— Наверное. Раз уж ты так вежливо попросил

и все такое.

Я прижимаюсь к ее шее.

— Тебе нравится, что я не спрашиваю, — затем я целую ее как я хочу. Навязчиво.

— Коул?