Беременная для Зверя (СИ) - Росс Эллен
Одежда чистая и мягкая к телу приятно льнёт. В спальне ещё сумрак прячется по углам. Но в окне уже светает. Можно увидеть, как рассвет в окна крадётся.
Не успел к кровати подойти, любуясь тонким лицом Малой.
Просыпается. Будто чувствует, что я рядом. Тянется ко мне спросонья всем телом.
Подхватываю, не чувствуя веса. Только мягкое тепло по мне разливается. Запах сладкий в голову бьёт. От неё все, до единого нервы напрягаются, от желания забрать так, чтобы внутри себя спрятать.
— Вернулся.
Сонно смотрит, пытаясь понять, какой час.
— Ещё рано. Я не хотел будить.
— Но я сама проснулась. Ты меня не будил, — укладывается лицом на плече. — Гарью пахнет, — немного нос морщит. Но не отстраняется. Всем телом крепче приникает.
— До сих пор?
Вроде тёр тело почти до крови мочалкой. Но некоторые дела не смыть, как ни старайся. Всё равно ощущается.
— Угу…
Подходя вместе с ней к кровати, наклоняюсь, сдёргивая простыню. Укутываю девчонку, чтобы не мёрзла, выходя с Малой на балкон.
Широкое плетёное кресло двоих спокойно принимает. Малая на мне, как пушинка. Молча. Не требует ответов. Ждёт, пока сам скажу.
— Ризван жив и относительно здоров. Он ушёл, — скупо говорю, зная, что Малая хочет узнать о нём. О друге своей матери.
Мне говорить о Ризване трудно. Ревность начинает обороты набирать. Может, к лучшему, что наши пути разошлись? Он бы так и лез со своей заботой к дочери когда-то любимой женщины. Может быть, сейчас он к ней, как к дочери. Но если Арина на мать сильно похожа, то у Ризвана потом и мужицкое играть начнёт.
Да. К лучшему, что он ушёл. К жене, к ребёнку…
— Хорошо, — вижу, что ещё спросить что-то хочет. Но потом решает промолчать, отложив на потом вопросы.
— Исаевых я из города вытурил. Ни одной гниды не осталось, — сообщаю.
— Ещё лучше, — не скрывает своей радости Малая.
Вправо смотрит. Там, вдалеке, ещё зарево пожара и дым столбом.
— Они хоть живы остались? — сомневается.
Кроха совсем. Не понимает, что некоторых в живых оставлять нельзя.
— Бабы, дети, старики… Все непричастные прочь отправились.
— Это хорошо. Не все вопросы нужно кровью решать, — осмеливается сказать.
Молчу в ответ на это. Ни к чему ей подробности знать. Другая у неё задача — выносить моего наследника. Сильным и здоровым. Рядом со мной быть.
Это главное.
— Ты — моя. Целиком.
Притягиваю к себе за шею, впиваясь алчно в сочные, зовущие губы. Языком рот долблю, вонзаясь в горячую мякоть. Ещё и ещё. Выбивая глухие стоны. Порабощая. Руки слепо по сладкому телу шарят. Сминают. Усадить на себя хочется. Одним нажатием вынудить торчащий кол на всю длину принять.
— Руста-а-а-м… — жалобно всхлипывает Малая.
Мокрая уже. Чувствую. Меня и самого от неё штырит. Сколько дней покоя доктор прописал? Две недели?! Живодёр, сука.
Отрываюсь от мягких губ с неохотой. На рот смотрю покрасневший.
— Я тебя всё равно брать буду. В рот. В руку твою. Между сисек трахать… Пока запрет не кончится. Короче, не отвертишься от болта, — хмыкаю.
— А спросить?
— Спрашивать не собираюсь. Ты — моя. И точка, — припечатываю. — Но если бы я вдруг башкой шизанулся и надумал твоего мнения спрашивать…
— Где-то в другой реальности, наверное, — усмехается, губы пышные покусывая. Пальцами волосы мои перебирает. — Но если бы там дело происходило, то сказала бы «да». А в этой жизни, похоже, говорить не придётся. Ты за меня всё сам решил.
— Решил, — соглашаюсь.
Крепче прижимаю ношу драгоценную. Прикрываю глаза. Но всё равно чувствую, как по закрытым векам солнце лучом мажет.
— Рассвет?
— Да. Это рассвет, — соглашаюсь, губами подхватывая её пушистые волосы у корней.
Наш первый рассвет. Но не последний.
Глава 92. Арина
За окном светает. Мой сон был кратким. Зверь не спал вовсе. На мужском лице отпечаталась усталость, следы тяжёлых решений. Ещё что-то чувствуется. Глубокое, тянущееся из прошлого. Я это в нём чувствую, хоть и не говорит. Бережёт? Так, что ли?
— Надо лечь. Поспать немного, — киваю в сторону комнаты. — Да?
— Сейчас отнесу тебя.
Зверь легко меня поднимает и опускает на постель. Но сам отстраниться хочет. Цепляю его за руку.
— Останься.
Все сомнения вырисовываются на его лице. До единого.
— Ты же хочешь остаться?
— И уйти тоже. Дел по горло, — хмурится.
— Пожалуйста? — вкладываю во взгляд всю мольбу.
Но Рустам и сам понять должен, что во мне есть нужда в его близости. В цепком кольце сильных рук. В его крепком, дурманящем запахе. В который с головой окунуться хочется. Столько всего произошло…
— Рустам?
Вздыхает. Бросает взгляд в сторону двери, выматерившись сквозь зубы. Резко отдёргивает в сторону одеяло, укладываясь прямо в одежде.
— Час. Не больше, — сурово выделяет предел.
— Прямо так спать собираешься? В одежде? — уточняю.
Пальцы находят круглые пуговицы, цепляя их. Одну за другой расстёгиваю, наблюдая за мужской реакцией.
Его дыхание вмиг густеет. Становится раскалённым. До предела. Стоит лишь пальцем по бугрящимся мышцам провести. Тело напрягается каждым мускулом.
— Коварная. Пытать решила?
Зверь позволяет спустить рубашку с его широких плеч. Пальцы дрожат, замирая на пряжке ремня. Непристойные мысли начинают бродить в голове. Внушительный бугор в районе ширинки лишь подтверждает, что и Рустам о том же думает. Зверь подкладывает локти под голову.
— Ну чё, застыла? Передумала?
— Нет, — шепчу.
Дрожь с головы до ног охватывает. Кончики пальцев покалывает. Сон рукой снимает. Поднимаю взгляд на мужское лицо. Усмехается. Высвобождает свою руку, манит к себе.
— Сюда иди. Уснуть тебе надо…
Удивлена. В другой раз бы предложил потрудиться ртом, взять поглубже. Во рту слюна выделяется рефлекторно. Но в тёмных глазах Зверя не только голод порочный читается, но и желание. На своём стоять.
Сейчас он меня лишь подразнил возбуждённой плотью. Вздыбленной, как столб. Но вопреки явному желанию Рустам приказывает просто рядом с ним улечься, чтобы поспать.
— Не тяни резину, — подстёгивает.
Таким же остаётся. Властным. Незыблемым. Горой силы. Колоссом твёрдым в намерениях и в действиях.
Мне нужно лишь место своё рядом с ним принять. Покорно на плечо разгорячённое укладываюсь, впитывая дурманящий, мускусный запах.
— Расскажешь мне о прошлом?
Пальцы чертят линии его шрамов. Повторяют затейливые дорожки. Ныряют в глубокие впадины, выбираются на гладкие участки бронзовой кожи, кружа на одном месте.
— Я хочу знать. Как это было?
В горле пересыхает. Сердце пропускает удар. Пока Зверь думает, напрягшись так, что тело ощущается каменным.
— Это не для твоих ушей, Малая… — паузу выдерживает, вынося решение. — Тебя никак не касается. И не коснётся.
— Но тебя же коснулось. И меня косвенно.
— Это мой груз. Не твой. Спи, — ладонью на макушку нажимает, вдавливая в монолит жаркого тела.
На том разговор оканчивается. Значит, время ещё не пришло пластырь засохший с раны сдирать. Сейчас он уже не сторонится прошлого. Но всё ещё внутри себя держит.
Меня решил не вмешивать. Обособленно держать. В неведении.
— У тебя задача. Выносить моего наследника. Это главное. Другое тебя волновать не должно. Ясно?
Подтверждаю слова молчаливым кивком. Слышу, как его дыхание выравнивается. Замедляется. Хоть возбуждение ещё не спадает. Но он постоянно готов трудиться. По щелчку. По взгляду.
Притяжение между нами — сильнейшее. Оно никуда не делось. С вынужденной разлукой лишь крепнет.
Глава 93. Арина
Следующие несколько дней пролетают, как один. Обстановка до сих пор напряжённая. Не для меня. Но среди охраны. Я это чувствую и чётко вижу, что территория теперь день и ночь охраняется особенно сильно, как бункер президента.
