Лаура Тонян - Будем квиты

- Сейчас же! – оказываюсь рядом с ним раньше, чем парень успевает моргнуть. – Не услышал? Еще раз сказать?

Он хватается за ручку двери и выкрикивает, прежде чем убежать отсюда:

- Извини, Эмили, я больше не буду так называть тебя!

Мы еще несколько секунд глядим на дверь, а потом, когда Тирсет поворачивается ко мне со скрещенными на груди руками, я просто пожимаю плечами. Ну, вот такой, как есть.

А банку сухого молока, кстати, парень оставил в кладовке.

- Галлахер, - выдыхает раздраженно, но с нотками веселья, - тебе срочно нужен секс.

Я хохочу, как ненормальный над ее замечанием. Все, что угодно ожидал услышать, но только не это.

- Давай, - ногой пинает меня в зад, - давай, шагай к своей возлюбленной, проси прощения и трахайся с ней до утра. Выпусти пар.

Я показываю той средний палец, а потом скрываюсь с ее поля зрения. Не уверен, что ее идея хороша. Мне нужно подумать.

***

Агнес

До ужаса жаркий день сменился прохладным вечером. Тучи обволокли ночное небо, звезд почти не видно. Свет фар моего седана освещает мокрые после дождя дороги. Он прекратился, но совсем скоро, кажется, начнется снова, и мне придется снова вооружиться помощью «дворников». Еду медленно, слушая такую успокаивающую композицию от Antony And The Johnsons , растворяясь в голосах исполнителей, становясь абсолютно умиротворенной. И на несколько минут даже удается забыть, сколько слез сегодня пролито. Пыталась не плакать, пока тихо несла чемоданы по дому, свет в котором выключен и все спят. Загрузила их в багажник, оглянулась по сторонам, в надежде, что никто не подглядывает, и не сообщит Саманте о том, что я уезжаю. Незачем об этом знать кому-то раньше, чем я прибуду в Джексонвилл.

Любимая радиостанция сменяет ненавязчивую мелодию треком Арианы Гранде – «Into You ». Я подпеваю ее сладкому голосу, барабаню пальцами по рулю. Нужно себя настраивать на лучшее. Приеду в Джексонвилл , объяснюсь с родителями, переведусь в другую танцевальную школу, так как после того, как Сэм расскажет о моем вранье (а она расскажет), вряд ли они будут оплачивать мне такие дорогие репетиции и дальше. Да, наш учитель – лучший хореограф во Флориде, но есть масса других – менее известных, но не менее талантливых. Я все смогу. По-новому. С новой строчки, с нового танца. Выберу для себя другой стиль… Как насчет…?

Какого черта?!

Черный джип выезжает из перекрестка и чуть не сбивает мою машину. Он останавливается резко, свернув налево и перекрыв мне движение. Давлю на тормоз изо всех сил, рука уже невольно поднимается, потому что боюсь столкновения. Кажется, оно неизбежно, внутри поднимается паника, но тут седан останавливается практически в нескольких сантиметрах от задней левой дверцы дорогого джипа, который мне нельзя не узнать.

Я расстегиваю ремень безопасности, вылетаю из машины и мчусь к водительской двери. Аарон выходит из машины, сам спешит ко мне.

- Ты сдурел? – нападаю я на него. – Мы оба могли бы умереть.

Он не нервничает. Нисколько.

- Но не умерли ведь.

- Издеваешься?! – кричу на него, тыкая пальцем ему в плечо. – Считаешь, что тебе все можно? Просто приехал, перегородил мне путь и разговариваешь со мной, как будто я какая-то дура. Ты просто… в общем, знаешь что? Отвали от меня!

Я на него зарычала. Чувствовала себя гребанным животным. Поворачиваюсь, чтобы пройти к своей машине, но Аарон тянет за локоть к себе и заставляет посмотреть ему в глаза. Пытаюсь вырваться. Ни хрена не выходит.

- Что тебе нужно, Галлахер? – шиплю на него.

Потому что подавлена. Потому что уезжаю, как последняя трусиха, даже на работе никого не оповестив. Потому что я ему призналась в самом важном для меня, в своих чувствах к нему, а он посмеялся мне в лицо. А он повел себя, как мудак. Вот и как теперь не шипеть? Как быть разумной и здравомыслящей?

Он не отвечает ничего с минуту, просто держит крепко и вглядывается. Что-то ищет в моих глазах. А что – не знаю.

- Что, сказать нечего?

Он усмехается, отпускает мою руку, отходит на шаг, но продолжает смотреть. Особенным взглядом.

- Я люблю тебя.

Капли дождя атакуют это место в тот же самый момент. Сначала просто моросит, а потом льет все сильнее. Мы становимся мокрыми в считанные мгновения, но я этого и замечать не хочу. Приоткрыв губы, гляжу на Аарона, не веря своим ушам. Вскоре уже не понятно, что течет по моим щекам: слезы вместе с дождевой водой или только… вода.

- Что ты сказал? – говорю тихо, не перекрикивая шум от проливающихся с неба осадков.

Он все слышит. Каждый издаваемый мною звук. Все слышит. Уголки его губ приподнимаются в улыбке – такой милой и беззащитной. Рон похож на щенка в этот миг, которого я хочу любить, которого хочется погладить и пожалеть за то, что раньше не получалось у него ходить. А сейчас… сейчас научился.

Но мне щенок не нужен. И никогда не был нужен. Я привыкла доверять взрослым псам – сильным, верным, умеющим защищать. А щеночки… они ведь еще глупенькие. Кто погладит, покормит, туда и бегут.

Не любовь это. Не любовь. Это страх потерять то, чем обладаешь. Или думаешь, что обладаешь. Но не любовь.

Вовремя мне удается это понять, и прежде чем он снова открывает рот, я разворачиваюсь и иду быстрым шагом к седану. Аарон подбегает, держится ладонью за дверь тачки, которую я успела открыть. Из колонок в моей машине играет громко песня группы Fink.

- Куда ты собралась? – недоумевая, сводит парень брови вместе. – Я же сказал, что люблю тебя.

Смеюсь, встряхнув мокрыми волосами.

- Ну, и молодец. Я поверить должна? А завтра ты от своих слов откажешься, когда мы с тобой поссоримся, или ты приревнуешь меня к кому-нибудь… как всегда.

Аарон стискивает зубы, заметно, что напрягается, и нет в нем больше той вальяжности.

- Он целовал тебя!

Я хлопаю в ладоши, ощущая, как от них отскакивают капли воды.

- Наконец-то, ты говоришь, что он целовал меня. А не я его. – Перехожу на шепот: - Ведь я его не целовала.

Долой сарказм и ерничанье. Мне все это надоело. Просто хочу поехать домой. Я здесь не останусь. Пытаюсь убрать его руки от моего седана, но Аарон не дает мне этого сделать.

- Куда ты едешь? Надолго? Почему никому ничего не сказала?

Отчаяние в его голосе превращается в истерику. Вскидываю голову, глядя на него снизу вверх.

- Я уезжаю домой. Навсегда.

У Рона не отвисает челюсть, хотя, быть может, я ждала этого. Скорее всего, когда он осыпал меня вопросами, он уже знал ответы на них. На некоторые, по крайней мере.

- Ты не можешь… Я без тебя не смогу.

Парень наблюдает, как, улыбаясь, я откидываю голову, подставляя лицо под струи небесного дара.

- Что ты несешь, Аарон? – говорю, выпрямившись. – Дай мне уехать. Мы оба уже промокли, и я чувствую, что скоро станет очень холодно.