Клубничный Яд (ЛП) - Кенна Дж. Л.

— Блядь, твою мать! — начинает бормотать племянник.

Джино делает шаг вперед.

— Это за Магду, ублюдок, — говорит он, прежде чем нажать на курок, отправив пулю прямо в глаз мерзавца.

— Остался только один, — произношу я, с удовольствием наблюдая, как Алессандро погружается в пучину отчаяния. Я подхожу к своему Волку, держась рядом, и он берет меня за руку, позволяя почувствовать его силу. — Теперь твоя очередь, любовь моя.

Килл делает шаг вперед, его рот растягивается в маленькой, зловещей улыбке.

— Как ощущения, Алессандро? — спрашивает он, обойдя старика сзади, направляя на него пистолет. — После всех твоих планов и интриг, после того как ты выстраивал будущее для своего сына, всё рухнуло только потому, что ты тронул не ту женщину.

— Pagherai per questo57! — плюется Алессандро, обливаясь потом и сжимая окровавленную руку. Он теряет много крови, которая стекает на круглый стол, подбираясь всё ближе и ближе к краю, откуда она будет капать на пол.

Килл жестом подзывает меня, и я перевожу для него слова Алессандро, но это ничего не меняет.

— Держу пари, ты сам в это веришь, — говорит Килл и разражается тихим смехом. Затем он наклоняется, и его рот оказывается совсем рядом с ухом Алессандро: — Твой сын умер, как маленькая сучка. С моими клинками в плечах, бедрах и, наконец, в черепе. Он был едва ли значительной проблемой, как муравей или муха, которая сама летит в ловушку.

Он подходит ближе, захватывая волосы Алессандро в кулак, а затем откидывает его голову назад.

— Когда я вогнал свой клинок ему в подбородок и в мозг, он описался. Думаю, тебе не стоило класть все яйца в эту корзину, да?

Килл выставляет вперед кулак и с треском отпускает волосы Алессандро. Затем он отступает назад и вынимает один из пистолетов.

Килл прижимает дуло пистолета к его затылку, холодно говоря:

— Скажи моей женщине, что ты сожалеешь. За то, что убил ее брата и натравил на нее своего бешеного пса — сына.

Алессандро скрипит зубами и рычит, но ничего не говорит.

Килл наставляет пистолет на голову старика, в его глазах светится нетерпение.

— Извинись!

— Mi dispiace! Mi dispiace!58 — кричит Моретти.

Килл смотрит на меня, и я едва заметно киваю в знак согласия.

— Попрощайся, старик, — говорит он, и когда уже готовится нажать на спусковой крючок, в комнату входят мой отец и Гейб.

— Папа! — восклицаю я, не веря своим глазам.

Его лицо выражает удивление, словно он не ожидал увидеть меня здесь. Килл опускает оружие, и Алессандро, кажется, вздыхает с облегчением.

— Бьянка! Mia bellissima principessa, что ты здесь делаешь?

— Она со мной, — заявляет Килл, становясь рядом и крепко сжимая мою руку. Демонстрация поддержки в связи с моей очевидной паникой при виде отца. — Я предоставил ей выбор, и она решила прийти.

Он не должен был приходить сюда.

— Бьянка не должна находиться рядом с таким… — начинает он.

— Она будет там, где выберет, — отвечает Килл, его стойкость рядом со мной — как стена, на которую я могу опереться.

— Би отлично владеет оружием, Zio59 Альдо.

— Silenzio60, — прошипел мой отец, прервав Джино.

И именно это слово расправляет мои плечи. Silenzio. Молчание. Я молчала слишком долго. Я убежала от своей семьи, чтобы иметь право голоса и уметь им воспользоваться. Но я люблю своих кузенов и скучаю по маме. Я больше не хочу бежать, и больше мне не придется этого делать.

— Нет! — я делаю шаг вперед, отпуская руку Килла. — Smettila, Papà61! — я впиваюсь взглядом в его глаза, словно метаю кинжалы, доказывая свою правоту.

— Ты не имеешь права указывать мне, что делать. Я взрослая женщина, и я больше не твоя пешка. Я буду ходить туда, куда захочу и когда захочу. Если у тебя с этим проблемы, ты никогда больше меня не увидишь. Потому что я привыкла жить без тебя, — мой голос слегка дрожит, но уверенность в себе нельзя разрушить одним словом. — Ты больше никогда не заставишь меня молчать.

Килл снова шагает ближе ко мне и вкладывает свою крепкую руку в мою.

Мой отец смотрит на нашу связь, затем переводит взгляд на Алессандро, который, полуоткрыв глаза, свесил голову через стол.

На несколько секунд повисает напряженная тишина, прежде чем мой отец поворачивается к Киллу:

— Я хочу покончить с человеком, который убил моего сына. Твой долг передо мной оплачен.

— Это был не долг, — говорит Килл твердо, — это было обещание и я с удовольствием убью человека, который забрал брата у Бьянки.

Отец внимательно смотрит на Килла, медленно кивая, и впервые в жизни я вижу что-то похожее на уважение в его глазах.

— Понимаю. Извини и спасибо, — говорит он, и я замираю от удивления.

Я никогда не слышала, чтобы отец извинялся. Ни перед кем. Даже перед мамой. Но вот он извиняется перед Киллианом Брэдшоу, моим парнем и Хулиганом.

— Пожалуйста, — просто отвечает Килл, коротко кивая в ответ.

— Альдо, прошу тебя, — бормочет Алессандро, отвлекая наше внимание. — Я не имею никакого отношения к несчастному случаю, произошедшему с Джованни…

— Abbastanza62! — рычит отец. — Имени Джованни не место на твоем языке! — он кивает Гейбу, и тот бросается вперед, обрушивая град ударов на Алессандро, пока тот не оседает на стуле, захлебываясь кровью.

Отец снова переводит взгляд на меня, и в его глазах я вижу что-то непривычное, что-то мягкое.

— Мама хочет, чтобы ты пришла домой на ужин в воскресенье, — говорит он, переминаясь с ноги на ногу и чувствуя себя примерно так же неловко, как монахиня в бане. — Ты и… твой друг, вы оба приглашены.

Мы оба.

Я хочу улыбаться. Я хочу броситься к своему отцу и обнять его. Я хочу отпраздновать, что меня наконец-то приняли в семью как личность, а не просто как матку, производящую мальчиков для моего мужа. Я хочу, но не могу. Мой отец не может измениться в одночасье. Не так давно он продал меня человеку, который мог причинить мне боль. Человеку, чей отец обладал должным престижем, чтобы принести ему пользу, как бы я ни умоляла его не делать этого. Нет, я не могу простить его, возможно, никогда не смогу.

Но это только начало.

— Возможно, — говорю я, потом оборачиваюсь к Киллу. — Мы закончили?

Килл кивает:

— Да, мы закончили.

Я поворачиваюсь к Джино.

— Встретимся завтра у Шона? Мы хотели сходить на стрельбище.

Последние две недели Джино регулярно приходил к нам. Он помогал с лечением Килла, приносил необходимые вещи, когда тот был прикован к постели, а также тренировался с нами на стрельбище. Килл научил его некоторым трюкам с ножами, и они с Ребелом стали друзьями. За это время Джино стал своим среди Хулиганов, и я поняла, что не хочу терять контакт с семьей, несмотря на всё, что произошло.

Теперь я ни за что не откажусь от этого.

Джино улыбается, а я не могу понять, что скрывается за его глазами. Как будто он знает то, что не известно мне.

— Может быть, когда ты вернешься, — говорит он, и его улыбка становится шире.

— Когда я вернусь? — переспрашиваю я, удивленно глядя на Килла, который тоже смотрит на Джино, как будто готов его прибить.

Он пристально смотрит на Джино, пока тот смеется, а потом наконец обращает свои стальные голубые глаза на меня.

— Нам нужен отпуск, — произносит он, и его голос кажется мне самым нежным звуком на свете. — Нам надо побыть вдвоем, вдали от всего этого.

От этого неожиданного поворота у меня перехватывает дыхание. Мое лицо расплывается в улыбке, полной предвкушения.

— Куда мы едем? — спрашиваю я, уже предвкушая.

— Это сюрприз, — отвечает он с легкой улыбкой, затем кивает Джино на прощание, а сам берет меня за руку и ведет из комнаты, оставляя позади крики и мольбы Алессандро.

— Мы выезжаем за границу? — не могу удержаться от вопросов, настолько взволнованная, что готова лопнуть.