В ритм с твоим сердцем (СИ) - "Your_Nasty"

— Ну наконец-то ты оторвалась от этого недоромана. Неужели он интересней, чем я? — не открывая глаз, спросил он.

— Эй, я хочу узнать, что будет дальше с главными героями, — не нарушая царящую нежную атмосферу, ответила я.

— А что там знать? Свадьба у них будет, дети, — накрыв мою руку своей, прошептал он.

— А вдруг нет? Знаешь, они вообще-то почти расстались. А теперь я не смогу узнать, что там происходит! — беззлобно пробубнила я.

— Не переживай. Там в конце счастливый финал.

— Откуда ты знаешь? Ты что, читал? — с улыбкой спросила я.

— Нет. Но это же самый типичный женский роман. А значит, там всё будет хорошо, обещаю, — укладывая удобнее голову на моих коленках, сказал он.

Теперь эти прекрасные глаза смотрели на меня, не отрываясь. Брэндон слегка ухмыльнулся, а затем поднял свою руку к моему лицу и нежно погладил по подбородку, затем щеке.

— Сразу видно, что ты не любитель книг, — улыбнулась я.

— Я не любитель прозы, — спокойно проговорил он.

— Да вы что, мистер Форд. Ещё скажите, что вы у нас по поэзии, — подцепила его я.

— Ну после такого высказывания, мисс Адамс, я вам точно ничего не скажу, — рассмеялся он.

Оставшись в тишине, мы продолжали находиться в той же позе: он лежал, положив голову мне на колени, я сидела и гладила его мягкие светлые волосы. За окном сильно гремело, а капли пытались пробить стекло, такие сильные они были. Молния всё чаще освещала комнату. Брэндон снова прикрыл глаза и наслаждался этим мгновением. Спустя минуту, с лёгкой хрипотцой в голосе, он сказал:

Когда ты скажешь мне уйти — я не смогу пошевелиться.

Тогда ты крикнешь: «Уходи! Мои мечты могут разбиться».

Я посмотрю в твои глаза: они грустны, полны печали.

Я прошепчу, что ты моя, но это ложь, ты мне чужая.

Твоя последняя слеза, скатилась тайно, неприметно.

Я прошепчу, что я люблю. Ты скажешь: «Это незаметно».

Закрыв глаза, я развернусь. Попробую уйти тихонько.

Надеюсь, больше не влюблюсь. Ведь это очень-очень больно.

Спустя года, гуляя в парке, я вдруг случайно обернусь.

Словлю глазами твои губы, и в ужасе остановлюсь.

Теперь ты вовсе не такая, ты счастлива, я очень рад.

Но только сердце болью сдавит: я отпустил, я виноват.

Внимательно вглядевшись в расслабленное лицо Брэндона, я слегка опешила. Услышать от него такие слова, да и вообще стихотворение, было очень необычно. Я продолжала молчать, не находя, что ответить.

— Откуда эти строки? — наконец выдавила я.

— Ни от куда. Это стихотворение одного неизвестного автора, — ответил он.

— Знаешь, мне понравилось. Я будто смогла почувствовать всю боль, вложенную в эти слова, — задумчиво сказала я.

На мои слова Брэндон лишь ухмыльнулся, а я поняла, что ещё одна завеса с чувствами этого парня приоткрылась.

Стихотворение, прочитанное моим блондином, навсегда осталось в сердце, и что-то мне подсказывало, что автором являлся он сам, хотя расспрашивать его об этом не стала, чтобы не смущать, да и вообще не выглядеть нелепо.

Допив кофе, я аккуратно вернулась в комнату. Часы показывали всего лишь 8 утра. Подумав, чем себя занять, я решила приготовить завтрак. Прикрыв дверь в кухню, я, недолго думая, захотела испечь панкейки и заварить мятный чай, который, как выяснилось, любит Брэндон. За своим занятием я убила около сорока минут, и, скажу честно, мне всё равно было очень скучно. Будить парня было бессмысленно, так как он безумно любил поспать минимум до 10 утра.

Сходив в душ, я скоротала ещё минут двадцать, но легче от этого не становилось. В общем, безделье начало меня донимать, поэтому я решила выйти на улицу, так как мне захотелось потренироваться, а может даже и потанцевать. Не мешкая, я написала блондину на всякий случай записку и двинулась на задний двор нашего домика-отеля, где приступила к своему занятию.

Pov Брэндон

— Это какое-то издевательство‎, — первая мысль, промелькнувшая в моей голове, которую я сам себе прошептал.

Осознав, что в постели я лежал один, я лихорадочно пытался понять, куда опять пропала Мишель. Решил позвать её, но ответом мне послужила тишина.

Дожили! Просыпаюсь в своей постели без своей девушки. От этой мысли даже стало смешно.

Сразу же вспомнил себя до знакомства с Мишель: заядлый бабник, прожигающий деньги и время в барах, а потом в постели, трахая одну за другой. И каким же добрым было утро, когда я просыпался, а очередная девушка уже сбежала от меня, тем самым облегчив мне задачу. Конечно, когда я сейчас вспоминал себя, то мне и стыдно, и грустно, и радостно одновременно, но те изменения, которые произошли со мной благодаря Мишель, нравятся мне больше. Так вот к чему я: если просыпаться раньше одному мне приносило удовольствие, то сейчас я негодовал, потому что я хотел просыпаться рядом с любимой девушкой, крепко обнимая её, зарываясь лицом в её волосы, вдыхая её, такой уже родной для меня, аромат.

Потянувшись, я поднялся с постели и пошёл в сторону кухни. На столе лежала записка, панкейки, аккуратно прикрытые тарелкой, чтобы не остыли, а рядом стоял небольшой заварочный чайничек, где уже был готов мятный чай. Как удивительно было то, насколько Мишель чутка по отношению ко мне. Увидев однажды, что я беру себе зеленый чай с мятой, она запомнила это навсегда. Никогда она не пыталась навязать мне свои убеждения: пей кофе, читай романы, смотри идиотские передачи. Никогда. Она давала мне свободу в действиях, в выборах. Она всецело доверяла мне, поэтому как никогда я боялся подвести её. Боялся не оправдать её надежд.

Сев за стол, я взял записку и прочитал её.

«Доброе утро, милый. Ты слишком сладко спал, поэтому я не стала тебя будить. Я решила размяться, но думаю, что к твоему пробуждению уже вернусь. Если нет, то обязательно позавтракай. Скоро буду. Твоя Мишель».

Милый. Так тепло становится, когда я представлял, как она произносила это. Милый, дорогой, любимый. Слова, которые я так ненавидел, которые вызывали во мне дикий приступ смеха. Слова, которые стали для меня всем, когда стали относиться ко мне.

Слегка улыбнувшись, я достал кружку и налил себе тёплый чай. Только я вернулся за стол, услышал скрип дверей.

— Ты уже проснулся? — просунула свою макушку Мишель.

— Да, так что ты опоздала, — ответил с улыбкой я.

— Прости, я танцевала, а потом… В общем, — немного замялась она. — Нам надо вернуться в Париж и встретиться с командой.

— Нет! — отрезал я.

— Да, Брэндон! — моментально вылетело из неё.

— Мишель, чёрта с два мы будем участвовать в этом конкурсе.

— Так дела не решаются, Форд!

— Да-да, сейчас я тебе напомню, как они решаются. Значит так, нам нужен один долбанный психопат-бывший, тёмное заброшенное здание…

— Ты идиот? — вырвалось у неё, а губы нервно задрожали.

— Мишель, — протянул я, когда девушка развернулась и стала уходить прочь. — Ну стой, подожди, прошу, — догнал её и притянул к себе. — Сказал и не подумал, прости.

Но только Мишель не сказала ни слова. Я видел, как тяжело она отходила от этих событий, как стойко она держалась, даже несмотря на страх, но всё равно додумался сказать именно это.

Подняв её лицо за подбородок, я видел, как она мысленно боролась со слезами, которые пытались подступить к ней, но девушка лишь стойко их сдерживала.

— Лапуля, я не хотел тебе сделать больно, — крепче прижимая её к себе, сказал я. — Знаешь, милая, если ты мне всё-таки откажешь, то я даже смогу понять почему ты так сделаешь, — на это девушка лишь слегка усмехнулась. — Ну всё, посмотри на меня. Ты простишь меня?

— Угу, — пробурчала она.

— Угу, — передразнил её я. — Я люблю тебя.

Ничего не ответив, девушка подняла на меня свои красивые, слегка красные от слёз глаза и нежно поцеловала.

Спустя час мы уже ехали в город, обзванивая всю команду и сообщая о том, что нас ждёт основатель конкурса. Вот так вот наша идиллия была нарушена в это прекрасное утро.