Вечное Лето, Том II: Бессмертные Легенды (СИ) - Macrieve Catherine
Зара, и мы следом за ней, стягиваем чёртовы шлемы.
– Эти четверо! Это они атакуют! – восклицает Мышь.
Фиддлер нажимает на кнопку на своём костюме, пропадая из виду. Я не могу её разглядеть – но слышу и её припадочный смех, и звук, с которым она достаёт из-за спины свои чёртовы катаны.
– Нет, она точно мне не нравится, – бормочет Зара.
Крэйг вскидывает лазерное ружьё как раз в тот момент, когда Фиддлер внезапно появляется прямо перед ним. Моё сердце совершенно точно пропускает несколько ударов, когда её клинок оказывается прямо рядом с шеей Крэйга. Он нажимает на триггер… И она отшатывается, едва успевая скрестить катаны перед бьющим в её сторону лазерным лучом – видимо, клинки с их излучением не пропускают жар лазера дальше, но тем не менее Фиддлер относит через всю лабораторию прямо в окно, отделяющее холл от помещения с капсулами. Катаны выпадают из её рук, и она без сознания лежит среди осколков.
Мышь, всё это время вводящий какие-то команды на панели управления, бросается в нашу сторону. Шон выступает вперёд, и к нему внезапно присоединяется Эстелла – вдвоём они сдерживают нападение солдата ровно до того момента, пока Зара со всей дури не бьёт его по голове прикладом своей винтовки.
Причём она делает это с таким невозмутимым видом и так естественно, что я испытываю перед ней благоговейный восторг.
– Нам нужно идти, – бормочет она, когда мы все замираем посреди чёртового холла, глядя друг на друга.
И Джейк бросается в мою сторону, притягивает меня к себе и прижимается губами к моему покрытому испариной лбу.
– Вы чертовски вовремя. Это было близко, – замечает он остальным, когда я даю волю своему напряжению и заливаю его куртку слезами. – Ты не ранена? Все целы?
Я только киваю.
– Так мы идём или нет? – слегка раздражённо спрашивает Алистер.
– Следующая остановка – Лернейские врата, – усмехается Шон, делая рукой приглашающий жест в сторону коридора.
Напряжение не проходит совсем, но немного отпускает, когда мы возвращаемся к лифту. Все по-прежнему целы. Мы снова ухитрились выбраться. Мы почти добрались до портала, который приведёт нас домой. Но пальцы, всё ещё затянутые в форменную перчатку Арахнидов, дрожат. Или не только пальцы – возможно, меня всю трясёт. Когда мы набиваемся в лифт, Джейк стягивает перчатку с моей ладони, поднося руку к своим губам и легко целуя кончики моих пальцев. Незамеченный остальными, этот жест странным образом придаёт мне силы – и вместе с этим разламывает что-то внутри пониманием того, что ещё несколько минут назад я могла его потерять.
Лифт привозит нас на этаж со списанным оборудованием, где, по словам Ирис, расположены Лернейские врата. Мы движемся вперёд по коридору, заканчивающемуся огромной комнатой, забитой всевозможной техникой, прототипами… Как в стрёмном фильме про пост-апокалипсис. Складывается ощущение, что никто давно не был в этом помещении – пол местами покрыт мхом, на стенах виднеется странного вида растительность. Видимо, мы действительно очень глубоко под землёй.
От осознания этого мне становится дурно. Мы загнали себя в ловушку. Если что-то пойдёт не так…
– Не уверен, что здесь ещё хоть что-то может работать, – замечает Диего.
Я только качаю головой. Так или иначе, Сердце острова – наш козырь.
Мы идём вперёд, и я отвлекаюсь на рассматривание колонны с синими экранами, на которых мерцает карта Ла-Уэрты, даже не заметив, что Джейк выпустил мою ладонь. Когда я растерянно оглядываюсь на него через каких-то полминуты, я вижу, как он разгибается.
– Шнурок развязался, – просто поясняет он, и я понимаю по голосу, что он врёт.
Мои глаза вылавливают блеск янтаря в его ладони. Сердце в панике пропускает удар.
– Джейк?
Он смотрит на меня с видом преступника, пойманного на месте преступления, и прерывисто выдыхает, слегка качая головой.
– Нет, Принцесса.
– Ты же знаешь, что я должна…
– Ничего ты, нахрен, не должна! – злится он. – Я не хочу, чтобы ты строила из себя сраную героиню, пытаясь предотвратить то, что… там. Не ради меня! Поняла?
Я качаю головой. Понимаю его намерения… Понимаю очень хорошо, что он не хочет позволять мне это видеть. И, если бы я была на его месте, я приложила бы все усилия, чтобы этого избежать. Не дать ему увидеть мою вероятную смерть. Но и он на моём месте настоял бы на своём – если в этой дрянной статуэтке лежит ключ к тому, чтобы спасти его от гибели, я сделаю всё, чтобы добраться до неё.
Мы оба это знаем. Поэтому, когда я, нервно сглотнув, протягиваю ему руку, он крепко обнимает меня, зарывается свободной ладонью в мои волосы, словно защищая. Наши пальцы переплетаются, когда он передаёт мне статуэтку – и перед глазами вспыхивает белый свет.
Я в кабине пилота военного самолёта. Прямо передо мной два кресла: в одном из них сидит одетый в форму Арахнида Джейк – коротко стриженный, на вид куда более юный, чем сейчас, а в другом – красивый молодой человек с ёжиком чёрных волос и глазами насыщенного шоколадного цвета.
– Волк – базе, – скучающим тоном произносит в устройство связи Джейк. – Небо чистое.
– Принято, Волк, – сообщает сквозь помехи чей-то голос, – есть признаки бунтовщиков?
Парень в соседнем кресле забирает у Джейка передатчик и сообщает:
– Ни единого, – он задумчиво почёсывает короткую чёрную бородку, – похоже, мы направляемся прямиком на базу, да?
– Отлично. Держитесь заданного курса. Желаю безопасного полёта.
Парень ставит передатчик на место и откидывается обратно на сидение.
– Итак, мы, двое лучших пилотов, застряли на разведывательной миссии, – недовольно произносит он.
– Да пофиг, – отмахивается Джейк, – иногда, Майк, лучше скучная разведка, чем жестокие бои, разве не так?
Майк ухмыляется.
– Как скажешь, Дедуля.
Джейк подаётся в сторону и шутливо бьёт кулаком в плечо друга.
– Хочешь совет, Майк? Хватит давать всем подряд прозвища. Это такой отстой!
– Ой, да ну тебя. Девчонки в восторге!
– Ага. Сказал тот, кто потерпел неудачу буквально с каждой «девчонкой», когда мы были в увольнении, да?
– Что тут поделать? – смеётся Майк. – Я, скажем прямо, на любителя.
Джейк усмехается, поворачивая штурвал. Спустя пару минут молчания Майк окликает его.
– Эй, – бормочет он, – мне… мне страшно, Дедуля.
Плечи Джейка напрягаются.
– Я знаю, что мы должны это сделать, – продолжает Майк, – знаю, что это правильно. Знаю, что Лундгрена нужно остановить. Но, когда мы посадим самолёт и отправимся к генералу… Наши жизни изменятся навсегда. И если что-то пойдёт не так… Лундгрен безжалостен. Он может пустить людей по нашему следу… Угрожать нашим семьям.
– Послушай, Майк, я тоже боюсь, – вздыхает Джейк, – но я доверяю системе. Верю в справедливость. Лундгрен продавал оружие, принадлежащее армии Штатов, нашим врагам. Он превратил нас в наёмников, гонящихся за вознаграждением. Мы расскажем всем, что он сделал. Они услышат. Нас защитят, а он заплатит.
– Мне бы твою уверенность…
– Мы сделали выбор, брат. Настоящее – всё, что у нас есть.
Майк слабо усмехается.
– «Брат»? Это было прозвище?
– Нет, это – правда, – бормочет Джейк, и мир вокруг превращается в ад.
Сигнал тревоги над их головами оглушает, радар отчаянно пищит; крик Майка: «Это ракеты земля-воздух!», Джейк, отрезающий: «Невозможно, они должны быть с другой стороны склона!»
– Лундгрен, – задыхается Майк, когда к нему приходит запоздалое понимание, – он знал. Вся эта миссия была всего лишь…
Всё содрогается.
– Держись, Майк, просто держись!
Джейк дёргает на себя штурвал, и самолёт уворачивается от одной ракеты – в то время как ещё три летят прямо со стороны ветрового стекла.
– Нужно катапультироваться! – орёт Джейк, перекрикивая рёв мотора. – Я не смогу увернуться от всех! – он нажимает какие-то кнопки, хватается за рычаг – панель напротив него загорается зелёным. – Готов?
Майк смотрит вперёд себя с ужасом. Панель над его штурвалом по-прежнему пылает красным.
