В твоих руках не страшно (СИ) - Островская Ольга
План? Что за план? Чей план?
Сердце как-то нехорошо сжимается.
Глава 81
— Аедан, о каком плане ты говоришь? — спрашиваю тихо, и оттого, как напрягается мужское тело, мне становится ещё тревожней.
— Божественном, если верить моей чокнутой бабуле. По её словам нас с тобой друг другу предназначили боги, чтобы ты, а после тебя наши дочери своим служением и светом вернули в этот мир Пресветлую, — с явной неохотой признаётся он.
Это… это очень сложно осмыслить. Сложно… принять. Вот так, сразу. Мысли мельтешат в голове, то проясняясь, то тут же превращаясь в совершеннейшую путаницу.
Предназначены?
А Кахин ведь что-то говорила о том, что ждала, когда можно будет послать Аедана за мной. Значит, знала, чем всё это обернётся. Меня, как послушную овечку, привели в его руки. Горько как-то.
Будь я той наивной доверчивой девчонкой, которой была до замужества, вся эта наша предначертанность друг другу, возможно, даже показалась бы мне очень романтичной. Как же… сами боги велели нам быть вместе и любить друг друга.
А сейчас… что это, если не ещё одни узы, которые для меня уготовили вместо разорванных? И есть ли место настоящей любви там, где нет выбора?
Вот только… нужна ли мне его любовь? Мужская любовь… она ведь пугает.
Меня уже любил Танраггос. И я едва выжила.
Другой я и не знала никогда, не видела. Даже отцовской. И мама всегда была одинока.
А Аедану ведь… я уже отдала всё, что только могла, кроме своей свободы. Добровольно. Не только тело — гораздо, гораздо большее. И даже если он не испытывает ко мне любви, и никогда не испытает, всё равно он лучшее, что случалось со мной в жизни. Он тот, кто к жизни меня вернул. Стоит ли отказываться от такого дара Богини?
Сложно ответить. Я уже знаю, что он мне нужен. Знаю, что не хочу от него уходить. Но нужна ли я ему? Не считает ли, что меня ему навязали боги?
— Ты знал об этом? О нашем предназначении? — даже не поднимая на мужчину глаз, я чувствую, как пристально он за мной наблюдает. Словно оценивает мою реакцию.
Ждёт… чего? Нового приступа паники с истерикой? Их не будет.
— Не совсем, — Аедан снова принимается нежно гладить мою шею. — Кахин мне сказала, что, попросив руки принцессы Аделхея, я встречу ту, которую признает моя тьма. И настояла, чтобы я поехал лично сопровождать ваш обоз. Потому что моей избранной будет грозить смертельная опасность в этой дороге.
Ну да. Опасность мне ещё как угрожала. Не забеги я тогда в таверне в его комнату, меня бы поймал Танраггос. Или на следующий день бы убил. Аедан мне действительно жизнь спас.
— А избранная у демона может быть только одна? — задумчиво вожу пальцем по его руке.
— Нет. Но даже одну встретить огромная удача. Бесценный дар судьбы.
Значит, нужна? Хочется верить. Спросить… решусь как-нибудь позже.
Понимающе кивнув, я со вздохом зарываюсь лицом в его шею. Хорошо так. Уютно. И совсем не хочется ничего больше решать сейчас. Я устала. Этот день, этот вечер, ужин, разговор… всё это вымотало меня настолько, что теперь хочется просто сидеть вот так в его объятиях и ни о чём больше не думать.
Вот только, кажется, теперь пришла очередь Аедана задаваться вопросами и требовать у меня на них ответы.
— Ты не собираешься обвинять меня, что заманил тебя в клетку? Что боги за тебя всё решили? — спрашивает с некоторым удивлением.
— Ты мне обещал, что дверца клетки останется открытой. Я тебе верю. А боги… они ведь боги. И они ведь, получается, не только за меня решили. Но и за тебя тоже. Думаю, мужчине гораздо сложнее с таким смириться, чем женщине, которая только учится принимать решения. За что мне тебя обвинять?
Он молчит. Думает. А я целую колючий подбородок, полной грудью вдыхая запах моего мужчины. Моего ведь. Богами данного, как оказалось.
— И ты не думаешь сейчас, как от меня удрать, спасая свою свободу, которую ты так рьяно отстаивала? — слышу новый подозрительный вопрос.
Хм, он из-за этого так напряжён? Надо же.
Задумчиво повздыхав, я всё же пытаюсь объяснить:
— Да, мне обидно, что за меня опять всё решили. Больно, что не спасли от брака с Танраггосом. И страшит та ответственность, которую на меня, не спросив, возложили. Я хотела свободы и безопасности. Хотела исцеления. Хотела избавиться от пожирающих меня страхов. И мечтала когда-нибудь стать матерью. Зачем мне теперь бежать от того, чего я хочу? Разве это будет свобода? — поднимая голову, я заглядываю в его глаза. — Если ты по-прежнему хочешь, чтобы я осталась рядом с тобой, я останусь. До тех пор, пока нужна тебе.
По глазам вижу, что не такого ответа он от меня ждал. Не такого согласия. Но именно такой ответ мне кажется правильным сейчас. Это мой выбор.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — прошу тихо, прижимаясь губами к его губам, и, шалея от собственной смелости, прихватываю нижнюю и трогаю её языком. Пробую его на вкус.
Мне хочется снова растаять в этих руках. Снова увидеть те звёзды, которые он мне обещал. Почувствовать себя нужной ему. И любимой хотя бы так.
Аедан ещё явно собирался что-то у меня спросить, но после такой моей «просьбы» с тихим рыком впивается в мои губы, сжимая в объятиях до хруста. Принимаясь целовать так требовательно и бесстыдно, будто уже берёт моё тело. И я с тихим стоном сдаюсь ему без боя. Доверяя этому мужчине так, как никогда не могла и помыслить.
Платье трещит под его настойчивыми руками, сдаётся пробирающейся под бархатную ткань тьме. Я даже не замечаю, каким образом вдруг оно расходится на мне по швам, оголяя по пояс. И вот уже мужские губы сладко терзают мою обнажённую грудь, а руки трогают, сжимают и гладят везде, где только могут добраться. Клеймят немного грубоватой, но отчего-то такой правильной лаской.
Когда его пальцы оказываются под тонкой тканью моего нижнего белья, и принимаются ласкать влажные складочки и спрятанный между ними чувствительный бугорок, с моих губ срывается новый стон. Жалобный. Смущённый. Умоляющий.
Как он делает это со мной? Как зажигает мою кровь и заставляет моё тело пылать и таять для него, тонуть в наслаждении, о существовании которого я раньше и не подозревала?
— Хочу тебя до умопомрачения, сладкая моя, — рычит Аедан, прикусывая мою губу.
Поднимается вместе со мной на руках. Но вместо того, чтобы отнести в спальню, как я ожидала, ставит на колени на кресло. Разворачивает спиной к себе. Заставляет наклониться.
— Держись за спинку, — велит, помогая мне стать так, как ему нужно. Осыпая мою спину поцелуями.
Задирает на поясницу остатки юбки. И в тот же миг стягивает с меня тонкие панталончики. Проводит пальцами по промежности. Сминает ладонями ягодицы, лаская.
Чувствую себя такой открытой и беззащитной. Слишком. Особенно, когда мужская ладонь заставляет меня прогнуться в пояснице, а жёсткое колено разводит мои ноги, открывая ещё больше. Его взгляду. Его прикосновениям. Вторжению.
Зажмурившись и тяжело дыша, я склоняю голову между вытянутых рук, пытаясь справиться со вспыхнувшим во мне внезапно страхом. Пытаясь прогнать его.
Это всего лишь память тела. Реакция тела, которое помнит всю пережитую боль. Необоснованная сейчас.
— Тебя пугает это положение? — нежно проводит ладонью по моему позвоночнику демон, прижимается ко мне своим пахом. Всё ещё одетый. Но уже такой возбуждённый.
— Немного, — признаюсь я неохотно.
— Значит, продолжим избавлять тебя от призраков прошлого, — слышу я чувственный смешок.
Он отступает… кажется. А в следующий миг сводит меня с ума… поцелуем. Неправильным. Сумасшедшим. Порочным. Прямо туда. Прямо так.
Проникая языком. Лаская, раскрывая, посасывая и теребя.
От неожиданности я ошеломлённо вскрикиваю. Дёргаюсь, пытаясь выровняться. Избежать. Это ведь неправильно… Но жёсткие руки неумолимо сжимают мои бёдра, удерживая на месте, заставляя принять столь немыслимую ласку. И мир растворяется в остроте этого порочного удовольствия.
