Серебряные крылья, золотые игры (ЛП) - Марсо Иви
― Сабина. ― Его голос срывается. Я чувствую, как сильно он хочет заключить меня в свои объятия. Я тоже жажду этого. Между нами возникает магнетическая связь, заставляющая мою кожу трепетать от желания.
Но вместо этого он упирается кулаками в песок, борясь с порывом прикоснуться ко мне.
― Боги, я должен был быть здесь, чтобы поймать тебя. Я прибежал так быстро, как только мог.
― Я был здесь. ― Голос Райана странно спокойный ― без злобы, просто факт.
― Пожалуйста… ― шепчу я.
Я поднимаю руку, пытаясь дотянуться до Бастена, но Райан понимает, кто мне нужен, и перехватывает мою руку. Нет. В моей груди зарождается всхлип, но я слишком измучена, чтобы плакать. Каждая частичка меня кричит о том, чтобы быть с Бастеном.
Но не тот человек берет меня на руки.
― С тобой все будет хорошо, певчая птичка, ― говорит Райан. ― А Волкания дважды подумает, прежде чем снова пытаться украсть тебя у меня.
Я моргаю, пытаясь сосредоточиться на Бастене через плечо Райана. Запускаю руку в рубашку Райана, сминаю ткань, потому что не могу получить мужчину, которого хочу.
Бастен проводит искалеченным кулаком по своему мокрому от пота лицу, костяшки сломаны и кровоточат, его глаза не отрываются от моих.
Когда меня поглощает тьма, наши глаза остаются прикованы друг к другу, потому что это единственная связь, которую никакие законы не смогут разрушить.
***
В бреду ко мне приходят странные сны. Картина на потолке моей спальни снова оживает. Между ног бессмертной Фрасии и Бессмертного Самара скачет облачная лисичка. Смех бессмертного Попелина раздается между окнами моей спальни, я слышу звон его вечных монет. Я чувствую запах мирры и вина фей. Я нахожусь рядом с богами, звенящими хрустальными кубками. Только смех не срывается с моих губ. Ненависть превратила мое сердце в камень. Я ненавижу каждого из них ― эти десять ужасающе красивых лиц, удлиненные уши, украшенные драгоценностями, вино, окрасившее их губы, словно кровь. Но лианы, как змеи, обвиваются вокруг моих лодыжек. Тяжелые золотые браслеты сковывают мои запястья.
Я в ловушке этого прекрасного кошмара.
Торр, ― кричу я во сне. ― Сожги все!
Картина наверху лопается, словно горит изнутри. Она рассыпается беззвучным снегопадом разноцветных осколков, падая в мою комнату, низводя богов до простых кусочков краски, которым суждено быть сметенными и отправленными в пламя старательными руками Бриджит.
***
Я просыпаюсь со вздохом, все еще ощущая запах дыма и горелой краски. Сначала я не узнаю свою спальню. Комод из орехового дерева. Медная ванна для купания. Сова у окна. Но потом я вижу куполообразную картину над головой ― совершенно целую, десять богов застыли в ликовании ― и память возвращается ко мне.
Дрожащей рукой я тянусь к стакану с водой.
Сколько времени прошло? Судя по косому свету в окне, сейчас полдень. Но я понятия не имею, какого дня. Последнее, что я помню, ― это то, что я была с Райаном и Вульфом на арене. Пепел в воздухе. Оплавленный песок. Кровь течет с трибун.
― О, боги! ― Мой желудок сжимается, кажется, вдвое, угрожая тошнотой. Когда я закрываю глаза, все, что я могу видеть, ― это тысячи тел. Их мертвые глаза, остекленевшие от чумной пыли. Скорбные маски налетчиков. Потустороннее лицо Безумного короля, сложенное в небе грифонами.
Его голос в моей голове, говорящий через птиц ― Дочь. Я нашел тебя.
Из моего горла вырывается всхлип, а тело начинает сотрясаться. В следующее мгновение дверь распахивается.
Входит Бастен и тут же заключает меня в свои объятия. Его правая рука перебинтована. Порезы и синяки покрывают его лицо и те части груди, которые видны под доспехами Золотого Стража. Он обнимает меня своей поврежденной рукой за спину, а второй нежно касается правой щеки, пока его глаза мечутся между моими.
― Маленькая фиалка. Я слышал, как ты плакала. Я ждал, когда ты проснешься.
― Сколько я спала?
― Два дня.
Тяжело дыша, я обхватываю его за шею и крепко прижимаюсь к нему, с опаской поглядывая на дверь.
― Где Райан?
― Здесь безопасно, ― бормочет он. ― Нас не поймают. Райан и Берольт в городе с магистратом, осматривают повреждения. Сейчас в башне только мы двое.
Я провожу дрожащей рукой по его золотому наплечнику.
― Я думала, Райан сошлет тебя на какой-нибудь дальний аванпост.
― Таков был его первоначальный план, но он передумал, когда его назвали преемником короля. Я больше не твой телохранитель ― меня назначили в отряд охраны самого Райана. Но, похоже, большинство слуг неравнодушны к нашей истории. Даже у старого Максимэна есть сердце, если ты можешь в это поверить. Он посмотрел в другую сторону, когда я услышал, что ты проснулась.
Я провожу руками по порезам и царапинам на его красивом лице, пытаясь запомнить этот новый для него облик. Наконец-то железный страх, сковавший мое сердце, ослабевает. Я опускаю голову на его плечо, позволяя глазам закрыться, впиваясь пальцами в ткань его рубашки.
― Насколько серьезные потери? ― спрашиваю я.
Бастен делает паузу, прежде чем признаться:
― Дела плохи. Мы все еще подсчитываем убитых и раненых. Окончательное количество тел будет около трех тысяч. В основном граждане Дюрена, около сотни Золотых Стражей и примерно столько же волканских воинов. Хотя их тела… труднее сосчитать. От них остался лишь пепел.
Когда я поднимаю глаза, он проводит по моей щеке ладонью.
― Было бы гораздо хуже, Сабина. Ты спасла город от гибели. Если бы не ты, грифоны уничтожили бы еще тысячи людей. Налетчики вошли бы в город, чтобы вырезать оставшихся невинных жителей. А потом они… ― его голос прерывается, когда он проводит большим пальцем по моей щеке, ― они бы забрали тебя.
Наклонившись к его ладони, я шепчу:
― Это была Мист. Она почувствовала мою боль. Она сломала стойло и привела Торра.
Бастен наморщил лоб.
― Торра?
― Единорога. Наконец-то я дала ему имя. Оно пришло ко мне как-то само собой, как будто я всегда знала его, но забыла.
― И как только ты узнала его имя, ты смогла управлять им, как тигром?
Я сильно трясу головой, хотя от этого движения у меня кружится голова.
― Нет, не как тигром. То было нечто жестокое. Я заставляла тигра нападать против его воли. С Торром же наши желания словно объединились.
Пока я говорю, глаза Бастена продолжают следить за левой стороной моего лица, и в конце концов я хмурюсь.
― В чем дело?
Он проводит большим пальцем по моей щеке.
― Глубокий порез.
― Мне все равно.
― А вот Райану нет. Ему не нужна королева, покрытая шрамами. Он прикажет Ферре исправить это, как он сделал с твоими волосами.
― Райан больше не будет решать мою судьбу. ― Я сжимаю пальцы на металлическом воротнике Бастена, незаметно притягивая его ближе. ― Он получил то, что хотел ― оружие. Теперь весь мир знает, на что способен Торр, как он и планировал. Но ошибка Райана в том, что он заставил и меня понять, на что я способна. И если он хочет и дальше оставаться фигурой на этой игровой доске, ему придется начать прислушиваться к нам.
Бастен медленно качает головой, его глаза горят.
― Боги, маленькая фиалка. Ты ― сила, с которой нужно считаться.
Я поднимаю подбородок к нему и смотрю на него сквозь ресницы. Я чувствую под своей ладонью биение его сердца, ровное и сильное. Все мои острые углы исчезают, и остаются только изгибы, стремящиеся прижаться к нему.
― Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя поцеловать, ― бормочет он, пожирая глазами мои обожженные солнцем губы. ― И я это сделаю, маленькая фиалка. Однажды. К черту закон и все остальное. Ты научила меня, что мы сами должны определять свою судьбу. И все же я был серьезен, когда сказал ― больше никаких тайных поцелуев. Не раньше, чем я смогу стать твоим мужчиной законно.
