Лиса Дягилева - Роковое чувство
Монгрел любовно вплел пальцы в золотые локоны Рауля, мягкими движениями лаская шею. Прижимаясь всем телом ко Второму консулу Амои, Катце терял и голову, и контроль, и последние остатки стыда, и самого себя. Ну и черт с ним!
С губ стали срываться тихие стоны. Одна рука соскользнула с шеи блонди — Катце провел пальцами по груди, по животу, по бедру — и неожиданно остановился. Отдаваясь во власть поцелуев, и пьянея от слишком сильных эмоций, он ждал последующей реакции Рауля.
Прикосновения вызвали уже привычную саднящую боль в висках, заставившую на мгновение остановиться, справиться с желанием пресечь контакт и снова продолжить ласки.
Пальцы блонди осторожно касались кожи спины Катце, прослеживали едва заметные шрамы, появившиеся, видимо, после Раная-Уго. Рауль не любил вспоминать то время, ту свою ошибку и, как он уже сейчас понимал, самую настоящую ревность. С трудом заставив себя оторваться от монгрела, Эм перевёл дыхание, смотря в блестящие в полумраке глаза Катце и, будто решив что-то для себя, склонился к его плечу, согревая кожу сначала свои дыханием, а затем и прикосновением губ, зубов, языка. Он позволит дилеру в эту ночь многое, но не возможность самому решать «что и когда».
Катце прикрыл глаза от удовольствия. Ладонь, касавшаяся бедра блонди так и не скользнула дальше — на пах. Монгрел плохо контролировал себя, но доставлять Раулю дискомфорт — даже таким приятным способом — Катце не решился. Он так многого боялся — недопонимать, потерять, ошибиться. Вот и сейчас струсил в самый последний момент.
— Прости… — тяжело дыша, прошептал он, пытаясь хоть как-то оправдаться перед блонди. И снова повторил: — Прости.
Пальцы монгрела дрожали — словно сами противились внутреннему приказу — «не прикасаться».
Полностью сосредоточившись настолько приятном для него занятии, Советник ничего не ответил. Чувствуя дрожь монгрела, блонди сжал своими пальцами его запястье и переложил на своё плечо — подальше от искушения и возможности всё испортить. Губы Рауля не задержались на плече долго и скользнули ниже, сразу обхватывая сосок и лаская его попеременно зубами и языком. Руки Эма надёжно держали Катце за талию, позволяя извиваться в собственных объятиях сколько угодно.
Катце прикусил губу и задышал чаще. Он едва прогнулся, что выдавало его возбуждение. Внизу живота появилось уже знакомое тянущее ощущение. Руки лежали на плечах Рауля, больше не пытаясь своевольничать.
Монгрелу казалось: еще немного и его ноги сами собой подогнуться. Даже сквозь перчатки, Катце ощущал жар от ладоней Рауля. Поцелуи блонди сводили с ума, и монгрел срывался на стоны, дрожа всем телом. И лишь одна мысль, возникшая на грани этого безумия: «Я больше никому не отдам тебя…»
Улыбнувшись так, чтобы это чувствовалось кожей, Рауль провёл языком влажную дорожку от солнечного сплетения до подбородка Катце, незамедлительно прикусывая кожу, и почти с жаждой вновь приникая к губам.
— Что дальше? — оторвавшись на секунду и тут же целуя ухо, обводя языком все его изгибы.
Ладони блонди тем временем — будто устав ласкать спину, спустились на бёдра, давая почувствовать свой жар через совершенно ненужную ткань брюк. Пальцы, едва касаясь, прошлись по ложбинке между ягодицами, но тут же вернулись назад, дразня монгрела.
Шумно выдохнув, Катце прижался бедрами к Раулю так плотно, что стало совершенно ясно — блонди готов к совокуплению. Словно показывая очевидность ответа, монгрел осторожно потерся животом о внушительную выпуклость под одеждой Эма.
— Я лучше тебе покажу, — дыхание Катце обожгло щеку Рауля — а может быть это был невесомый поцелуй.
«Смело», — улыбнулся про себя блонди, прослеживая невидимую в темноте комнаты синеватую жилку на шее, проводя по ней языком, чувствуя биение сердца. Ладони ненамного проникли под пояс брюк монгрела, играя с Катце почти щекочущими прикосновениями к нежной коже.
— Покажи, — вкрадчивая улыбка в голосе.
Рауль сильно прикусил кожу на ключице, сознательно ставя свою метку.
— Мнн! — стиснув зубы от боли, Катце вздрогнул, но не отстранился — наоборот, он еще сильнее прижался к Раулю. Пальцы впились в плечи блонди.
Эта насмешка в голосе… Катце вдруг испытал сильное желание — сорвать с блонди всю одежду, опустится перед ним на колени и коснуться губами налитого кровью члена. Эта картина так явно нарисовалась в его воображении, что монгрелу сделалось дурно. Если Эм продолжит в том же духе, то несколько месяцев воздержания скажутся на поведении Катце не слишком приемлемым для блонди образом.
— Я не выдержу больше, Рауль… — дилер не узнал собственного умоляющего голоса. — Я хочу тебя… Всего… Внутрь…
Катце ненавязчиво потянул Рауля на себя, очень медленно увлекая его к постели.
— Тебе будет больно, — выдохнул ему в шею Рауль, почти безуспешно пытаясь держать своё сознание в рамках приличия, одновременно пытаясь понять когда монгрел научился говорить о своих желаниях так. Или всегда умел, но просто не хотел?
Позволяя увлечь себя к постели, Эм с трудом отстранил от себя Катце, вынуждая его вытянуться на застеленной чем-то мягким кровати, а сам склонился над ним, обжигая кожу живота собственным прерывистым дыханием и касаясь языком подрагивающих от резких ударов сердца мышц чуть ниже пупка. Его пальцы пробежали по рёбрам, талии, спустились на бёдра и, легко потянув за пояс брюк, стянули ненужную ткань почти до колен, сознательно не снимая целиком, существенно ограничивая движения, чтобы не дать возможности вырваться. Улыбнувшись, ловя чуть непонимающий взгляд Катце, блонди склонился ниже и немного надавив, провёл языком по старому шраму в паху монгрела.
— Мне…о боже… Да мне уже на все плевать, Рауль, — задыхаясь, Катце выгибался навстречу своему возлюбленному. Цепляясь пальцами в мягкий мех покрывала, монгрел едва не рыдал от нетерпения. Он дрожал, кусал губы, стонал — словно открыто показывая Раулю всю степень своего возбуждения. Месяцы пустого одиночества, безнадежность и бессмысленность всех его порывов, понимание, что он не нужен Эму ни послушным, ни плохим, довели Катце до серьезной депрессии. Именно поэтому он часто приходил к океану за воспоминаниями — туда, где Рауль дал ему понять, что он — всего лишь игрушка. То, что блонди сейчас был с ним, целовал, говорил так заботливо и нежно — стало полной неожиданностью, но дилер уцепился в этот внезапный подарок — и пока ему позволяют, он будет брать от ситуации все.
— Не плевать мне, — проигнорировав мольбы, тихо хмыкнул блонди, поднимаясь поцелуями вверх по животу, груди, шее и, наконец, накрывая ртом искусанные губы Катце и слизывая кровь. — Потерпи ещё немного…
