Покорить Ангела
— Да, — облизав пересохшие губы, тихо отозвалась я, сгорая от желания прикоснуться к обнаженным плечам, пробежаться пальцами по ключицам, груди, прессу.
Неужели так сложно было оставаться в одежде?
— Нравлюсь? — переключившись на мой внимательный взгляд, устремившийся на обнаженный торс напротив, пророкотал Женя.
— Нравишься, — отрицать очевидное было бы глупо.
Поборов в себе сопротивление, я все же положила ладони на плечи парня, поднялась на носочки, медленно приблизилась к шее, на которой так отчетливо сейчас пульсировала жилка, и прихватила губами покрывшуюся мурашками кожу, отмечая про себя такую, казалось бы, простую, но в то же время вызвавшую во мне щенячий восторг, реакцию Жени. Его буквально затрясло от легкого прикосновения, от проявленной мной инициативы.
— Малыш, если ты сейчас просто отвлекаешь мое внимание, не выйдет, я все еще жду ответов на свои вопросы.
— И когда ты стал таким сдержанным? — ехидно поинтересовалась я, прикусывая мочку его уха.
— Солнышко, — он вдруг резко подхватил меня на руки и усадил на столешницу. Сам при этом бесцеремонно устроился меж моих, раздвинутых в стороны бедер, — ты удивишься, насколько сдержанным я могу быть.
— Зачем?
Пожалуй, я окончательно свихнулась. Свихнулась в тот момент, когда поняла, насколько сильно погрязла в этом избалованном засранце. Сумасшествие! Иначе как еще объяснить тот факт, что моя рука, будто по команде, опустилась вниз — к животу, с четко очерченным рельефом твердых, как камень мышц, и теперь медленно спускалась к цели, что так красноречиво упиралась мне между ног.
— Малыш, — в последний момент перехватив мою ладонь, Женя практически прохрипел это самое «малыш», тем самым вызвав на моих губах довольную улыбку, — Ангелочек, с огнем играешь.
— Так у тебя же выдержка, — издевательски выгнув бровь, напомнила я, довольная тем, как высоко вздымается его грудь, как раздуваются крылья носа.
— Стервочка, — он усмехнулся, отпустил мою руку и положил ладони на бедра, сжав их до боли, словно желая меня проучить, — ты хоть понимаешь, что творишь? — он произнес это с улыбкой, такой открытой и теплой, что не сумев сдержать порыва, я потянулась к губам, еще недавно сводившим меня ума, вынуждая извиваться от нереального кайфа на собственной постели.
Женя, очевидно, все понял правильно, потому что уже в следующую секунду, красноречиво выругавшись, он подобно оголодавшему зверю, с истошным стоном обрушился на мои саднящие от недавних поцелуев губы. Мир вокруг вновь потерял свои очертания, все стало неважным и таким далеким. Все, что имело значение — жаркие, обжигающие поцелуи и опаляющее кожу прикосновения, отдававшиеся в теле приятной, сладкой дрожью.
«Мой, только мой» — набатом билось в голове.
Не отдавая отчета своим действиям, я лихорадочно принялась расстегивать ремень на мужских брюках, правда, стоило мне наконец справиться с бляшкой, как мои руки бесцеремонно перехватили.
— Нет, — хрипло рассмеявшись, произнес Женя, обдавая теплым дыханием мои губы, — рано, малышка.
— Я хочу… — я практически застонала от разочарования, каждая клеточка внутри меня требовала продолжения, требовала повторения вчерашней ночи.
— Тебе больно будет, — его выдержке и в самом деле можно было позавидовать.
— Но я хочу… хочу чтобы ты…
Произнести вслух то, что так отчетливо звенело в голове, я так и не смогла, к счастью, Женя все понял без слов.
— Ты меня убиваешь, солнышко, — шумно втянув в легкие воздух, Женя подхватил меня на руки и понес к кровати.
Снова.
Кажется, это становится традицией.
Я горела, буквально пылала от каждого касания, от жалящих, обжигающих поцелуев, сантиметр за сантиметром покрывавших мое тело. Разум окончательно поплыл, перед глазами все помутнело, слетели все запреты, осталось только желание — непреодолимое, бесконтрольное, всепоглощающее.
— С ума меня сводишь, — услышала я прежде, чем почувствовала легкое прикосновение пальцев у себя между ног, — детка, ты же совсем мокренькая, — словно кот, объевшийся сметаны, проурчал Волков, раздвигая губы и касаясь самой чувствительно точки моего тела.
— Женя, Женечка, пожалуйста, — я извивалась на простыне, выгибалась в пояснице в ответ на каждое движение его пальцев, — пожалуйста.
— Хочешь, чтобы я вошел? — издеваясь. — Вот так, медленно погрузился в твою…
— Женя!
— Хочешь? — повторил он настойчивее.
— Хочу…
Лишь на секунду все прекратилось, а после я почувствовала давление и легкую, саднящую боль, заставившую меня напрячься и прикусить нижнюю губу.
— Мне остановиться? — нависнув надо мной и тяжело дыша, глядя прямо мне в глаза, уточнил Женя. В его взгляде читались забота и легкое, едва заметное чувство вины, потому что все-таки не сдержался, не смог. Меня же этот факт только подстегивал, распалял разбушевавшееся пламя внутри.
— Только попробуй.
Его смех, разнесшийся по комнате, вызвал на моих губах улыбку. Обхватив руками шею Жени, я лишь сильнее прижалась к его груди.
