Север (1 книга серии Берсерки)

- Все они мои дети, и кто в этом сомневается - тот сомневается во мне! – прозвучал голос тетушки излишне резко и напористо, отчего беры Гризли зарычали сильнее, и принялись что-то выкрикивать на непонятном языке. А некоторые из них, припав к земле и скалясь, обращались в больших черных медведей.

Огромных медведей.

Только даже в своем зверином обличии они были все-равно меньше Севера и Лютого, чьи спины плечи напряглись и застыли.

- Ты знаешь, что Кадьяки развязали новую войну и идут на нас?! - зарычал снова этот бер, и его лицо исказилось от ярости, - А ты приютила Кадьяка!

Какие Кадьяки?

Откуда здесь появилось это жуткое слово, от которого даже воздух словно пропитался кровью?

Я недоуменно захлопала глазами, видя, как дернулся Север, словно он чувствовал даже со спины, что происходит со мной.

Но он не оглянулся и не сделал шаг назад ко мне и тетушке.

Так и остался стоять рядом с братьями, прожигая тяжелым синим взглядом беров, кто в обличие медведей с рычанием кинулся вперед, затормозив лишь на секунду, когда перед ними вдруг возник Ураган, прорычавший холодно и приглушенно, но не менее ужасно:

- Этот шаг будет последним в вашей жизни. Тронете его – будете мертвы.

- Предатели! - завопили Гризли, и лес сотрясся от этого ужасающего крика, когда медведи все-таки кинулись вперед.

И разразился настоящий ад.

Лишь в тот момент я поняла легенду и то, какой силой были наделены носители чистой крови первого бера.

От Севера и Лютого буквально исходили волны этой безумной непередаваемой силы, отчего воздух вокруг их огромных тел сжимался и вибрировал, едва ли не начиная мерцать в полумраке.

Они даже не пытались обратиться в зверей, раскидывая десятки летящих в них медвежьих тел.

Они просто откидывали от себя с ужасающей силой Гризли, ломая кости от ударов и ровняя с землей тех, кто пытался прорваться дальше.

Они не пытались уворачиваться от когтистых лап - просто раз за разом отбрасывали от себя обезумевших от ярости зверей, стоя плечо к плечу и помогая Туману, Урагану и Янтарю держать оборону.

Земля стонала под ногами, содрогаясь от грохота и силы когтистых лап, которые оставляли глубокие борозды на влажной траве.

Гризли снова и снова кидались вперед в попытке убить чужых их роду беров, когда в какофонии воплей, рычания и криков, раздался жесткий, сильный и властный голос, произнеся лишь одно резкое непонятное слово.

Но этого слова было достаточно, чтобы Гризли буквально застыли на своих местах, и на лес опустилась ужасающая тишина, где слышалось лишь тяжелое хриплое дыхание раненых медведей.

Меня потрясывало от всего увиденного, отчего тетушка обхватила меня руками, прижав к себе.

Она не дрожала.

Ее руки были сильны и крепки.

Лишь сердце глухо стучало в груди, выдавая волнение и страх.

Я же еле стояла на ногах, видя, как медленно расступаются ряды Гризли, словно волны, пропуская вперед медленно идущего мужчину.

Первое, что я подумала, когда увидела его, что он чистокровный, подобно Северу и Лютому. Потому что он шел неторопливо и спокойно, возвышаясь над остальными Гризли едва ли не на голову.

Но в каждом его шаге чувствовалась та самая сила и мощь, которую невозможно было передать словами, но которую можно ощутить на собственной коже кусающими разрядами.

А еще он был одет.

В потрепанные джинсы и клетчатую рубашку, и, увидь я его где-то в лесу, то подумала бы, что это бывший спортсмен, который завязал с карьерой бойца, чтобы заняться сельским хозяйством. Закатанные рукава рубашки были немного замазаны в чем-то напоминающим машинное масло, как и небольшая грязь на джинсах, словно он копался в машине или тракторе, стоя на коленях.

У этого бера было удивительно красивое, простое и одухотворенное лицо.

Словно он был отцом - строгим, но искренне любящим - и в его черных волосах и аккуратной бороде проступала резкими полосками белая седина, а серые глаза смотрели пристально, но без злобы.

- Доброй ночи, Зоя, - спокойно проговорил он, подойдя почти вплотную к дому, и словно не обращая внимания на рычащих и сходящих с ума от гнева за его спиной Беров.

У него была теплая душевная улыбка, и клыки, как признак его принадлежности к первой чистой крови беров.

- И тебе доброй ночи, маленькая гостья, - принюхавшись обратился ко мне он, и улыбнулся сильнее, как-то озорно сверкнув глубокими серыми глазами, - Его значит. Кхм….интересно.

- Доброй ли? – недовольно нахмурилась тетушка, тем не менее, кивнув в ответ этому необычному большому мужчине, который подошел еще ближе, совершенно не напрягаясь от вида двух воинов, что были ему под стать.

Он рассматривал их, не скрывая этого, но при этом не выказывая никакого негатива, что немного сбивало с толка.

- Прошу прощения за поведение рода Гризли на твоей земле, Зоя. Моя вина, что они одичали и забыли правила и законы беров. Я это исправлю, - снова прозвучал его глубокий спокойный голос, в который я напряженно вслушивалась, пытаясь услышать фальш или скрытую угрозу.