Ты - мой грех
И куда подевался добрый романтик, таскавший меня на свидания?
— Красиво раздевайся, танцуй! — прищелкнул он пальцами, наклонился над столом, и вдохнул дозу кокаина.
Хорошо что я выпила. И выпила много. Отупение мне помогает сейчас — я не бьюсь в истерике снаружи, вся истерика бурлит внутри меня. Странные ощущения: я двигаюсь медленно, кручу бедрами, извиваясь под воображаемую музыку. На губах — улыбка. А внутри себя я кричу благим матом, и буквально слышу, как рыдаю. Но наружу ничего не прорывается.
Может, потому мама и пьет? Может, ей настолько больно жить, что по-другому она не справляется? Без анестезии — никак?
— Красивая девка, — хлопнул Алексей в ладоши. — Рот рабочий?
— Что? — я, в танце, избавилась от бюстгальтера.
— Сосала кому-нибудь уже?
— Нет.
— Сегодня — будешь, — пообещал он жестким тоном.
Лицо злое, фигура напряженная, хоть мужчина и сидит на диване. Это из-за алкоголя он таким становится? Или из-за наркоты? Или я просто плохо его знаю?
— Трусы снимай, — скомандовал. — Хватит вертеться, башка кружится.
Я быстро избавилась от последней детали своего наряда, и он поманил меня пальцем. Черт, со мной как с собакой себя ведет. Как с не особо любимой и нужной псиной.
Терпи, Люба. До утра — терпи. Рыпаться поздно.
— На колени, — он хлопнул по своему паху, намекая, что сейчас будет.
Затошнило, но я опустилась перед ним на колени, и потянулась к ширинке. Но Алексей схватил меня за шею, и толкнул к столу:
— От щедрых предложений невежливо отказываться. Нюхай! Мне нужна веселая шлюха, а не зажатая деревенщина. Повеселеешь, и я обещаю не делать тебе больно. Даже романтики добавлю. Нюхай, блядь!
Он сильнее. Больно сдавил шею и подбородок, и ткнул в рассыпанный порошок лицом. Как с животным со мной обращается!
— Нет, — ударила по столу руками, но не вырваться от него, слишком крепко схватил.
Не могу больше задерживать дыхание, но и кокаин нюхать не хочу! Ненавижу я всё это! Уж лучше алкоголь, чем наркота, из-за которой я брата по глупости лишилась.
— Нет, — выкрикнула, теряя дыхание, уперлась руками в стол, и ударила по нему со всей силы.
Падая на колени, я успела увидеть, как он упал на бок. Бутылки покатились по полу, не разбиваясь, как и стопки с бокалами. Порошок осел на ковре.
Мне страшно. Он же… Боже, да он озверел совсем!
— Простите, я… я просто против наркотиков. Я пойду, ладно? Аванс верну вам, — я поползла к валяющейся неподалеку одежде, но Алексей не позволил.
Больно, сильно ухватил меня за волосы. Да так, что слезы брызнули из глаз. Он с меня словно скальп снимает!
— Сука! По-хорошему не хочешь, да? Сама напросилась, — прошипел он, и потащил меня в спальню.
