Шайла Блэк - Их невинная наложница (ЛП)
Пандора обошла всю комнату, ни на секунду не переставая улыбаться и очаровывать. Наконец, она обнаружила, что осталась одна у дальней части комнаты и вдали от гостей, рассматривая большие эркеры, выходящие во двор. Солнце уже зашло, и серебристый лунный свет освещал великолепные сады. Эта земля была чужда и прекрасна, но, спустя несколько коротких дней, уже начинала казаться родной.
Где она будет завтра? Пайпер провела большую часть своей жизни, точно зная, где она будет. Она полагала, что проведет свою жизнь в небольшом техасском городке, принимая свою судьбу. В какой-то момент она обнаружила в себе силы, чтобы пойти собственным путем. Была ли она достаточно сильной, чтобы сохранить свою семью?
— Ты хорошая актриса. Отдаю тебе должное. Ты прекрасно справилась с ролью милостивой королевы.
Она увидела его отражение в окне. Талиб. Прекрасный, отстраненный, ее шейх. Мысль о том, чтобы потерять его, ранила ее сердце.
— Я делаю это лишь для того, чтобы угодить тебе.
— Если хочешь угодить мне – уходи, и возьми моих братьев с собой, — парировал он жарким шепотом. Он смотрел с отражения в совершенно бесстрастной манере, так не присущей тому человеку, который шлепал ее и загонял член глубоко в ее тело, соединяя их воедино лишь несколько часов назад. А теперь он велел ей уходить.
— Если бы я действительно думала, что это тебя порадует, я бы оставила тебя, но я помню, каково это, чувствовать тебя глубоко внутри, — тихо произнесла она. – Я знаю, как ты занимаешься любовью, Тал.
Вот она. Легкая дрожь, которая дала ей понять, что она попала в цель. Если бы она не была столь внимательна, Пандора бы это упустила. Его лицо вновь окаменело.
— Это был секс, Пайпер. Ты слишком наивна. Я трахаюсь так каждый раз.
Пандора закатила глаза. Она не смогла удержаться. Пайпер повернулась, не преминув выпрямиться, так, чтобы не оставить ему ни малейшей возможности не заметить ее грудь. Раф выбрал для нее платье с великолепной красной отделкой и глубоким декольте. И вот оно — это легкое пламя в его глазах и эрекция, натягивающая его брюки. Да, он определенно «не испытывал» к ней ни малейшего интереса.
— Конечно. Кроме того, что ты сказал мне, что ты несколько лет не приводил любовниц в подземелье. Если бы ты действительно не хотел видеть меня там, ты бы вежливо попросил меня уйти. И я бы ушла, знаешь. Я бы ушла, и никогда бы не возвращалась, но этого не произошло. Вместо этого, ты занялся со мной любовью.
Он напряг челюсти, не отводя глаз от ее груди.
— Ты переоцениваешь свою привлекательность.
Пайпер фыркнула. Ничего не могла с собой поделать.
— Да, я хороша. И неплоха в деле. Тал, ты можешь отослать меня прочь, но я все равно буду любить тебя.
— Я забуду тебя. Пайпер, я женюсь через две недели после твоего отъезда и буду двигаться дальше. Ты можешь ожидать чего угодно, но я с тобой закончил, — он повернулся и пошел прочь.
Она смотрела вслед. Что, черт возьми, она делает? Если он действительно так решил, как она могла заставить его передумать? Он просто велит охране выдворить ее из страны и запретит возвращаться. Если шейх не хочет ее видеть, он никогда не взглянет на нее снова.
— Ваши Высочества, уважаемые гости, просим вас присоединиться к нам за ужином. Мы готовы накрывать на стол, – слуга в тюрбане и черной униформе улыбнулся. Он и его помощники стояли у двойных дверей, которые вели в столовую. Пайпер смотрела, как Тал направился к двери. Он будет держаться от нее как можно дальше. Он будет сидеть на одном конце длинного стола, а она – на другом. Он не будет пытаться заговорить с ней снова, пока она не уедет.
Она могла бороться. Но теперь она не была уверена, что победит.
Двойные двери открылись, и показался Хассем с двумя небольшими металлическими предметами в руках. Что он делает? Она снова взглянула на его лицо и вспомнила, где видела его раньше. В ее голове вспыхнули отрывки воспоминаний. Хассем был тем, кому Халил приказал принести чай. Она вспомнила его изящные руки, когда он ставил поднос на стол и разливал чай. Он послал ей легкую улыбку, подавая чашку, в которую, как она теперь подозревала, он добавил яд.
С той же самой улыбкой он забросил маленькие канистры в зал. Металлические баллончики упали на пол и взорвались, весь мир озарила ужасная вспышка. Ее взор затуманился, за секунду погружаясь из огненной белизны в полную темноту. Звуковая волна поразила ее слух прежде, чем она лишилась его совсем. Пайпер споткнулась, пытаясь сохранить равновесие, но не смогла сделать ни шагу.
Разрывались вспышки. Она читала о таком. Шумовые гранаты. Она читала статью о теракте, где они применялись для того, чтобы выиграть драгоценные секунды. Они могли дезориентировать людей на несколько секунд, позволяя плохим парням успеть сделать что-то действительно ужасное. Она позволила своему телу опрокинуться назад. Ей было необходимо добраться до пола. Она не могла стоять. Падение назад спасет ее руки, и она сможет перевернуться на живот и защитить голову. Паника угрожала завладеть ею, но она заставила себя сохранять спокойствие. Пять секунд. Об этом говорилось в статье. Через пять секунд ее зрение начнет проясняться. Восстановление слуха займет больше времени, но она будет в состоянии видеть. Она должна добраться до Тала. Они пришли за Талом.
Девушка поняла свою ошибку буквально за секунду. Чья-то большая рука схватила ее и потащила по полу, она обмякла, пока ее волокли прочь из комнаты.
* * * *
Тал упал на пол, в ушах звенело, а глаза заволокла чернота. Он потерял гребаное зрение. Что, черт возьми, случилось? В одну минуту он шел прочь от Пайпер, уверенный в том, что спасает ее, а в следующую, один из его слуг швырнул чертову гранату прямо в его сторону. Она ударила его в грудь и отскочила, прежде чем взорваться и погрузить его в немую тьму. Он заставил себя перевернуться. Не имело значения, что он не мог видеть. Он должен был добраться до Пайпер. За всем этим стоял Халил. Халил подкупил его слуг на предательство. Это было единственным объяснением.
Тал почувствовал мрамор под руками и коленями. Он попытался сориентироваться. Он уходил от Пайпер, когда произошло нападение. Перед глазами плясали круги. Он не мог видеть ни единой гребаной зги. Его уши кровоточили. Слух возвращался, но звуки были приглушенными и искаженными.
Пайпер. Он должен был добраться до нее, защитить. Он не мог ее потерять. Он мог отвергнуть ее. Он мог жить без нее, зная, что она где-то вдали от него, в целости и сохранности. Он не хотел жить в мире, в котором не было Пайпер. Его сердце бешено колотилось.
— Пайпер! – сквозь поврежденный слух до него донесся приглушенный крик. Раф? Кад? Звук казался невероятно далеким.
