Лана Мейер - Позволь мне тебя коснуться (СИ)
Макс Кенинг окончательно свел меня с ума, отобрал мой разум и держал его теперь, как крутящийся на указательном пальце одной руки баскетбольный мяч.
- Бежим целоваться. – Он улыбается и, отстраняясь от меня, пробегает вдоль берега еще несколько метров, после которых падает на пляж, словно устал, и ложится на спину, раскидывая руки в разные стороны.
Я падаю рядом, опускаясь подбородком на его быстро вздымающуюся грудь так, будто проделывала это миллионы раз – уже без стеснения и обиды. Я прильнула к его груди, эквивалентной укрытию от ядерной войны, убежища и моего дома.
- Я не могу на тебя злиться, – выдыхаю я, и его пальцы ласкают кончики моей улыбки, переходя к щекам и виску.
И это абсолютная правда, которой я больше не могу сопротивляться.
POV Макс
- Я видел, как ты пыталась, honey. – Волосы Эмили, словно шелк, ласкают мои загрубевшие пальцы, давно не знавшие ни любви, ни ласки. Собственно говоря, до неё никогда не знавшие этого.
- Как я могу обижаться на тебя, когда ты спас мне жизнь вчера? – Она смотрит на меня благодарным взглядом, но я не чувствую гордости. Я не мог поступить иначе. Она думает, я бы с удовольствием стал наблюдать, как МОЁ уводят у меня из под носа? Черта с два.
- Тебе понравился подарок? – Я вспоминаю, как вчера достал консультанта в магазине с улыбкой. Бедная девушка в четыре часа утра искала мне ловец снов, расхаживая по всему магазину. Потом ещё полчаса я выбирал цвет, пока не вспомнил про прекрасную татуировку Эмили, после чего выбор сразу же пал на красно-оранжевое оформление.
- Да. Я, правда, спала без кошмаров, – слегка замешкавшись, отвечает она, опуская ресницы вниз.
- Что не так, Эми? – Мой лоб напрягается, когда я вижу печаль на её лице и не до конца понимаю, что происходит. Я проникаю рукой под её бежевую блузку без рукавов и одним пальцем провожу по пояснице, слегка надавливая. – Расскажи мне о них.
- Ты не поймешь, Макс. И я, правда, не хочу, чтобы ты жалел меня. Вчера ты был прав. – Я замираю, не понимая, какого хрена она не доверяет мне.
- Кто такой Давид? Что он сделал с тобой? – Я вспоминаю название её ночных кошмаров и вижу, как глаза Эмили распахиваются от ужаса, что живёт в глубине её сердца.
- Давид… Он был моим другом до пятнадцати лет. – Она не смотрит мне в глаза, нервно ухватившись за воротник моей футболки. Она теребит его между своих маленьких пальчиков, не решаясь рассказывать мне эту историю. - Между нашими семьями была дружба и полное доверие. Давид старше меня на девять лет, и иногда я приходила на его вечеринки, просто из интереса… После одной из них я осталась у него, в надежде, что он, как обычно, отвезёт меня домой. Но он не отвёз.
Моё новое нежно розовое платье теперь отчасти красное. Кровь стекает по моим ногам, и всё, что я могу делать, это свернуться калачиком на полу и плакать. Я давно не мылась и мало ела, потому что не хотела брать пищу из рук этого душегуба. Он предлагал мне душ, но только при условии, что будет мыть меня сам, но я отказывалась. Изо дня в день он приходил в эту комнату только для того, чтобы трахать меня в течение пятнадцати минут, нагибая к полу, прижимая к стене, и обязательно грубо, яростно и невыносимо.
В то же время его слова были ласковыми, любовно-маниакальными и обещали мне золотые горы, только лишь бы я была послушной и хорошей девочкой. «Его принцессой», как он говорил.
На третью ночь я сбежала в ванную, когда он напился так, что вырубился на диване. Я мечтала сбежать в тот момент, но знала, что заперта изнутри на все замки.
Я знала, что оплошность Давида нажраться до такой степени может стать моим единственным шансом на спасение, несмотря на то, что я обреку себя на ещё большую муку. Он не будет церемониться со мной, если я постараюсь достать телефон из его брюк.
Но это всё, что я могу сделать ради своего спасения.
- Он был одержим мною, – продолжала свой рассказ Эмили, еле сдерживая слёзы, сделавшие её глаза стеклянными. – Болен. И заподозрив меня в отношениях, сделал это. Держал на третьем этаже, повторяя это снова и снова. Измывался надо мной. Если бы я не сделала всего лишь один звонок, всё бы стало необратимым… - Её голос сорвался и стал тихим, слившись с дуновением ветра.
Я и сам не заметил, как мои пальцы крепче схватили её талию, будто я мог защитить её от этих жутких воспоминаний.
Я знал, что не должен жалеть её. Я не в силах изменить прошлое. И я не стану вытирать её слезы, потому что не хочу допустить, чтобы она сейчас плакала. Я буду лекарством, что сотрёт её воспоминания раз и навсегда.
- Поэтому ты боишься меня, хани? – Я упираюсь носом в её плечо, нежно проводя по нему кончиком.
Я чувствую, как она кивает, и с силой втягиваю в себя воздух, борясь с внутренними чувствами.
- Я не обижу тебя, слышишь? И никому не дам тебя в обиду. Я жесток порою и играю с тобой… Но я – не он…
- Так я не противна тебе? – в отчаянии спрашивает девушка, закрывая лицо руками, ложась рядом со мной на песок. Я поворачиваюсь к Эми, опираясь локтем на землю, находясь в полном недоумении.
- Противна? С чего бы?
- Я… Ну, не знаю... Я всегда чувствовала себя грязной. Помеченной. Сгоревшей, – произносит она, по-прежнему закрываясь ладонями от меня.
- Глупышка, что ты знаешь о грязных и помеченных? – Я усмехаюсь, пытаясь развеселить её, но знаю, что её спасёт сейчас лишь моя забота.
- Макс, если ты уйдёшь сейчас, я всё пойму. И это будет правильным решением.
- Не дождёшься ты этого ни-ког-да, – по слогам произнёс я, ловко поворачивая её на живот, задирая её блузку и обнажая её гладкую спинку. - Я схожу с ума от вкуса твоей кожи, – сдавленно произношу я и, проводя языком по её пояснице, слегка надавливаю на её плечи, заставляя её прогнуться в спине. Прокладываю руку под её живот и любуюсь получившейся позой. – И я обожаю твоих птичек.
По очереди целую крылья каждого Феникса, проводя рукой по её округлой попке.
Она хихикает, и я понимаю, что она уже здесь, со мной, а не где-то там, за океаном, в кошмарах пятилетней давности.
Моя рука проникает под джинсовые шорты, и мне безумно хочется…
- Макс! Мы на пляже! – В голосе Эми звучат колокольчики, но я понимаю, что она не шутит. Здесь слишком много народу. И всё же, ничто не может остановить меня от невыносимого желания сжать её ягодицы в своих ладонях, в награду получив от неё слабый стон.
