Пьетро Аретино - Любовные позиции эпохи Возрождения
Ариосто в комедии "Подменённые" (1529) пишет:
Мои же предположения не схожиС теми древними, которые ЭлефантидаВ различных актах, формах и позахОставила в картинах; и что затем обновленоБыло нашими, в Риме, и отданоНа красивых таблицах, но постыдных,В печать, чтобы все имели их копии[50]
Брантом пишет: "Можно прочесть рассказ о знаменитой куртизанке из Древнего Рима по имени Элефантида, которая придумала и описала такие способы любви, что самому Аретино за ней не угнаться; многие знатные дамы и даже принцессы, склонные к распутству, изучали сию прекрасную книгу, словно Библию. Вспомним также об известной сирийской блуднице, прозванной "Дюжина вывертов" за то, что она изобрела двенадцать изощреннейших способов доставить мужчине порочное и жгучее наслаждение".[51]
Греческие расписные вазы V в. до н. э. и эллинистические рельефные сосуды[52] сохраняют следы иллюстраций из эротических трактатов Филениды и Элефантиды, позже — римские светильники, аретинские кубки и тессеры, перенимают эстафету греческой эротики. Поэт Овидий, автор эротической поэмы "Наука любви", видимо, пользовался сочинениями своих предшественников, хотя их имен и не упоминает.
Итак, у П.Аретино и Д.Романо были античные предшественники. И оба в соавтора были в курсе того, что их "любовные позиции" отнюдь не первая в мире работа в этом направлении.
В России широкая публика мало знакома с Аретино. До сих пор только две его пьесы "О придворных нравах" и "Философ" были опубликованы в сборнике "Комедия итальянского возрождения".[53] Лишь в 1995 году появились в переводе его знаменитые "Рассуждения Нанны и Антонии". Издавая ныне "бесстыдные сонеты" Аретино, мы заполняем зияющую лакуну в знакомстве с этим выдающимся писателем, табуированным в России. Сочинений Аретино не знали но репутация его здесь сложилась прочно: его имя — в ватиканских "Индексах запрещенных книг", библиографы помещали в раздел "порнографической литератур". Однако, Пушкин на заре XIX века был знаком с этим именем. В одном письме поэта 1823 года упоминаются "восемь аретиновых поз".[54] Итак, в руках читателя — второе из самых скандальных после "Рассуждений Нанны и Антонии" сочинений Аретино, которое не смогли, как ни старались, уничтожить ни светские, ни духовные власти в течении почти пятисот лет.
Пьетро Аретино в своих сонетах использовал простонародный язык, заимствованный на улицах, площадях и борделях. Мы помещаем здесь один из примеров подстрочного перевода:
Поскорей предадимся ебле, душа моя, —Для того ведь и созданы мы. Не скрою,Я влеком пиздою, ты — хуем, готовым к бою,А без них весь мир не стоил бы ни хуя.
Издатели посчитали необходимым отойти в переводе сонетов от этого языка. В данном издании сонеты Аретино приводятся в авторском переводе петербургского поэта Алексея Пурина, который, сохраняя смысл в первозданном виде, сумел опоэтизировать отношения героев сонетов, снимая с них обвинения в "нарушении благопристойности".
I
М: Поскорей предадимся страсти, душа моя,Ибо именно страсть предначертана нам Судьбою:Я влеком твоим лоном, ты — удом, готовым к бою,А без них за весь мир и медяшки не дал бы я.Если б можно было сливаться за гранью небытия,Заласкали друг дружку до смерти мы с тобою,Посмеялись бы вдоволь над ерундою —Той, что Еве с Адамом в раю внушила змея.Ж: Ах, конечно, кабы они не съели,Эти робкие воры, запретный плод,Никого бы стыд не терзал в постели.Но оставим пренья! Ворвись в мой грот:Пусть взорвется сердце, чтоб в нем зарделиТе хмельные гроздья, что страсть несет.М: Ах, душа моя! В этом славном делеЯ готов использовать кроме пушки,Также мощные ядра моей игрушки.
II
Ж: Закинь-ка мне перст меж ягодиц, старикашка,А уд проталкивай медленно, куда надо,Закинь мои ноги на плечи себе — отрада!А дальше рази напролом — ни к чему поблажка,Поскольку возлюбленной это ничуть не тяжко,Церковных причастий приятней сия услада,А коли наскучит в эдеме, сойди до ада,Ведь тот не мужчина, чья слишком степенна пташка.М: Засуну разочек спереди, после — сзади;И тут и там — лепота для уда,И ты не останешься, убежден, в накладеНи этак, ни так, дорогая. Пускай зануда —ученый листает тупо свои тетради,Не ведая, где в мирозданьи таится чудо;И пусть, умирая от зависти, — бога ради! —Интриги плетет царедворец, а я не знаюВерней сладострастья дороги к раю.
III
Ж: Всех сокровищ мира желанней грозныйЭтот жезл, достойный самой царицы;Драгоценность всякая им затмится;Он дороже жилы золотоносной.О мой жезл! Спаси же, пока не поздно —Распали тот пыл, что во мне таится!..Хуже нет, если ловчая ваша птицаМелковата — и кажется клеть бесхозной.М: Вы правы, моя госпожа! Тот воин,Что ребячьим дротиком в чрево метит,Ледяной лишь клизмы, подлец, достоин.Пусть уж лучше мальчиков он валетит.Только тем, кто крепко и щедро скроен,Как вот я, жемчужина лона светит.Ж: Это верно, но так женский пол устроен,Что когда в одиночестве нам не спится,Мы готовы вонзать в себя даже спицу.
IV
Ж: Ах, хорош! Ищи — не найдешь крупнее,Покажи-ка его в настоящей силе!М: Что ж, готов. Только сможете Вы снести лиСразу в норке — его и меня — над нею?Ж: Речь твоя лепетанья детей смешнее!Кто ж не жаждет, чтоб жжение утолили?М: Но боюсь причинить Вам страданья… Или?Ж: Стыдно слушать! Смотри, я уже краснею.Повали же меня поскорее, смелымСтань Марфорио, дерзостным стань титаном,Овладей трепещущее-ждущим телом —Пусть оно зайдется в экстазе пьяном;И до костных тканей, по всем пределамРазожги огонь в нем своим кальяном.М: Разожгу — сейчас же займемся делом!Уж скорей будет платье у Вас с изьяном,Чем сомненье в лекаре столь умелом.
V
