Дочь друга. Ненужные чувства (СИ) - Черно Адалин

Глава 8

— А вы… кто? — испуганно пищит девушка, когда захожу к ней в коридор, а следом и в квартиру.

Делаю это абсолютно бесцеремонно, осматриваясь по сторонам и пытаясь найти, к чему придраться. Уж больно хочется найти причину заявить на эту парочку в полицию, но на первый взгляд в квартире ничего нет. Ничего подозрительного, хотя я был уверен, что внутри либо бордель, либо склад наркоты. Ни девка, ни ее парень не выглядят, как те, кто способен заработать на такую квартиру интеллектом.

— Хирург, — отвечаю на автомате. — У вас тут кое-какие вещи, вам не принадлежащие. Надо бы вернуть.

— Курточка, да… Но Катя сама… забыла ее.

Я останавливаюсь, смотрю на эту Лису в упор. Врет же, глядя в глаза, врет и даже не краснеет.

— И где ее Катя забыла? — уточняю, глядя при этом уже на саму Катю, которая остановилась на входе в комнату и дальше не сдвигается ни на шаг.

— Так на вешалке, где же еще…

Эта Лиса проходит мимо Кати, задевает ее плечом. На выходе протягивает мне куртку.

— А деньги?

— Деньги?

— Ага… Бумажечки такие, которыми обычно расплачиваются в магазинах.

— Я не должна Кате денег.

— Не должна, — киваю. — Отдай ей те, которые у нее забрала.

— Забрала? — хмыкает. — Я ничего не забирала!

— Врешь!

А вот и Катя просыпается. Прекращает вести себя как амеба и вступает с Лисой в перепалку. Я не лезу, наблюдаю и страхую, хоть и так знаю, что ее несостоявшаяся подруга к ней не полезет, пока тут стою я.

— Ты у меня из кошелька достала деньги! — восклицает Катя. — И взяла за моральный ущерб, а никакого ущерба не было! Арс сам ко мне полез, вот с него и спрашивай!

— Да кому ты…

— Так, стоп! — прерываю возможную истеричную тираду. — Деньги верни, и мы уйдем. Я склонен верить Кате больше, чем тебе.

— Зря… — бурчит недовольно, но купюры из кошелька достает и протягивает Кате. — Она только с виду такая вся из себя нежная, а на самом деле — оглянуться не успеете, как к вам в трусы залезет.

Звон неожиданной пощечины заполняет комнату. Лиса отшатывается, а я, поняв, что запахло жареным, быстро подхватываю Катю за руку и веду ее на выход. Мордобоя в нашем меню сегодня не предвиделось.

— Сука! — слышу за спиной.

— От суки слышу! — кричит Катя, пытаясь вырваться из моего захвата и вернуться назад.

Выходим на лестничную площадку. Ангел Катя снова пытается вернуться, а когда не позволяю, хмурится и пытается настаивать, просит ее не трогать и рьяно рвется обратно.

— Ну уж нет… Мы за своим пришли, а не мордобой устраивать.

Подавляя слабое сопротивление, заталкиваю Катю в лифт и выталкиваю на улицу, слушая все это время такой отборный мат, что уши в трубочку сворачиваются. Все-таки воспитание отцом-следователем не прошло даром, и Катя нахваталась не лучших привычек. Впрочем, и вспыльчивость у нее от отца. Я мало с Дмитрием общался, но успел понять, что особой терпеливостью он не отличается. Удивительно, что Катя ушла в первый раз, а не бросилась на амбразуру сразу.

— Вот же… стерва! — выкрикивает уже тише, да и эпитеты для Лисы подбирает более мягкие. — Как она вообще посмела?!

Мне становится смешно. Прислонившись к капоту, жду, пока Катя успокоится. Это происходит резко. Вот она ходит туда-сюда, нервничает, возмущается, а вот вдруг останавливается, смотрит перед собой, а затем, повернувшись ко мне и поймав мой взгляд, тут же отводит глаза со словами:

— Простите.

Катенька, ко всему прочему, еще и краснеет, тяжело вздыхает и избегает взгляда на меня. Отворачивается, замечаю, как поджимает губы. Снова становится смешно от такой реакции. Минуту назад она собиралась устроить мордобой с несостоявшейся подругой, а сейчас так сильно смущается, что кажется, вот-вот провалится сквозь землю.

— Поехали? У нас еще пара дел сегодня.

— Каких? — оживляется, но все еще не хочет смотреть мне в глаза.

— Съездим, кое с кем познакомимся.

Пока не знаю, как скажу ей, что собираюсь ее сплавить на проживание Светлане Никитичне. Уверен, они друг другу понравятся и прекрасно поладят, уж куда лучше, чем мы, но все равно не знаю, как о таком сообщить, поэтому всю дорогу до дома молчу и лишь в квартире прошу Катю собрать свои вещи.

— Зачем? — смотрит на меня испуганно. — Вы меня домой отвезете?

— Не домой.

— А куда?

— Мне не очень удобно, если ты здесь останешься, поэтому я договорился со своей коллегой по работе. У нее большая трехкомнатная квартира, она живет одна и с радостью тебя приютит.

— А вам я… мешаю?

— Что-то вроде того.

— Хорошо.

Соглашается Катя на удивление быстро и уже спустя полчаса выходит из своей спальни с рюкзаком на плечах. Неловко переминается. От разъяренной фурии, которая бросалась на обидчицу с желанием как минимум выдрать ей волосы, не осталось и следа. Сейчас передо мной едва ли не божий ангел.

— Готова?

— Да.

Спускаемся вниз вместе, я завожу автомобиль и снова поражаюсь тому, что запах Кати никак не выветривается. Искупалась она там в своем парфюме, что ли?

— О твоих перепадах настроения Никитичне лучше не знать, — предупреждаю Катю сразу.

— О моих… оу… простите. Я, вообще-то, не такая, я спокойная, и подобное случается очень редко. Извините, — тараторит быстро, словно я собираюсь ее перебить.

— Нормально, Катя, со всеми случается.

— С вами тоже?

— Что?

— Ну… вам иногда тоже хочется кого-то ударить?

Я смеюсь, останавливаюсь на светофоре и, поворачиваясь к Кате, говорю совершенно искренне:

— Не иногда, не иногда…

Работая с людьми, которые находятся в стрессовой ситуации, а в хирургии другие практически не появляются, начинаешь ненавидеть чье бы то ни было общество.

— И как вы… справляетесь?

— Отрезаю от них кусочек.

Катенька в ужасе распахивает глаза и, видимо, от греха подальше замолкает.

Через пару кварталов останавливаюсь в любимой кондитерской Светланы Никитичны, чтобы купить ей торт. Выбираю тот, который ей нравится, прошу еще горячий шоколад и чай, и все это на подставку. Из кондитерской выхожу с загруженными руками, но Катя удивляет. Выбегает неожиданно из машины, забирает подставку со стаканами.

Размещаю торт на заднем сиденье, сажусь на водительское, забираю свой стакан с чаем.

— Это шоколад? — удивляется, сделав глоток.

— А что?

— Не очень люблю. Лучше кофе.

— На ночь, Катя, кофе не пьем.

— Почему это?

— Не заснешь.

— На меня не действует, — отмахивается.

— Действует, Катя. Просто организм пока молодой, справляется, но потом спасибо мне скажешь.

Она хмурится, но ничего не говорит, отворачивается к окну. А мы как раз подъезжаем к дому, в котором живет Никитична. Я был у нее один раз — на похоронах мужа год назад. Он попал в аварию вместе с сыном. Не выжил. Так что, пройдя охрану, безошибочно поднимаюсь на нужный этаж. Катя идет следом, снова осматривается, правда, уже не так восторженно, как впервые.

— Кирилл, — улыбается Никитична с порога. — А я вас ждала уже. Чай жасминовый заварила. Будете?

— Будем.

Проходим внутрь, помогаю Кате переть ее рюкзак и оставляю его у двери на кухню. Потом Никитична скажет, куда его оттащить.

— Будем знакомиться? Я Светлана Никитична, можно просто Светлана.

— Катя, — тихо отвечает моя неожиданная подопечная.

— Ну что ж, Катя. Комнату я тебе уже приготовила. У меня есть несколько правил. После десяти не гулять. Парней не приводить. Если задерживаешься — предупреждать. Все ясно?

— Я не собиралась! — начинает было, но, бросив взгляд на хмурого меня, замолкает. — Все ясно.

Так-то! Никитичне от Кати отказываться нельзя, больше таких хороших знакомых у меня нет.

Глава 9

Катя

— И где ты, Катя, учишься? — спрашивает Светлана Никитична, прищурившись.