В стране цветущего граната (СИ) - Миллер Люсинда
— И что им всем от тебя нужно, я не понимаю! Хотя заметно, что ты довольна этим.
— По твоему мне стоит опускать глаза всякий раз или наоборот делать каменное лицо? — ей не понравилось, что он предъявлял претензии.
— Одевайся скромнее и взгляд этот… — он запнулся, не зная как назвать, — менее открытый и мечтательный.
Ещё никто в жизни её не ограничивал и не указывал, как себя вести и что одевать или говорить и она вышла из себя:
— Я не виновата, что привлекаю мужчин, хотя и не стараюсь, все вы просто самцы, западающие на привлекательную внешность.
— Да ещё какую! — пробурчал он в ответ.
Люции так и хотелось сострить: «смотри не сгрызи вилку от злости», но решила не подливать масла в огонь, а лишь высказала ему всё о его шовинизме и деспотизме, не забыв напомнить, что он ей ни муж, ни брат, ни отец. Обед они просто не почувствовали, а лишь горечь и осадок после столь пылкой беседы. Обратно домой ехали в молчании. Селим был так задет и растерян, что не понимал своего состояния, а Люция уже сожалела, что столь открыто нагрубила в ответ, отведя ему вообще не понятно какую роль в своей жизни.
«Я веду себя как ревнивый жених, а ведь она права, по сути я ей никто, чтобы указывать на поведение, тогда почему так погано на душе?» — от этих мыслей у него совсем упало настроение.
«Я неуравновешенная склочная баба, позволила устроить публичный скандал и для чего? — корила она себя за несдержанность, — да потому, что привыкла к независимости, а он мне урезает её на каждом шагу! — отвечала сама себе на вопрос.
Они одновременно произнесли:
— Прости.
— Извини.
— Я не прав. Погорячился.
— Я и сама виновата не меньше. Привыкла ни с чьим мнением не считаться и всё время забываю, что в твоей стране другие законы и мужчины иначе реагируют на обычную вежливость.
— Я совсем не ожидал от себя такой реакции. Впредь постараюсь быть сдержаннее.
— А я уточняю, что не собираюсь заводить здесь романов, я приехала в первую очередь к тебе в гости, ну и немного исследовать ваши обычаи. И уважаю твоё мнение, — сказав ему эти признания в глаза, отвернулась покорно к окну.
Теперь, если они оказывались в подобной ситуации, он неизменно подразнивал её, говоря, что оденет на неё чачван[2], чтобы прикрыть синеву её глаз и теплоту улыбки, которыми она одаривает окружающих. Хотя тут же решили, что это, пожалуй, будет выглядеть ещё более интригующим и тогда точно какой-нибудь проныра украдёт её, чтобы узнать, кого это так прячут.
Они быстро отошли от ссоры, обратившись к повадкам детей: Селим дёрнул её за кончик волоса, а она в ответ передразнила его, показав язычок.
— Когда-нибудь ты поплатишься за этот жест, — пообещал он, с вожделением глядя на нее, — пользуешься безнаказанностью, да? Но я не такой крепкий, каким кажусь тебе. Помни это.
Он что-то обещал. И от этих обещаний у неё внутри сладко заныло, в коленях проступила дрожь, а в области живота запорхали бабочки, взмыли вверх к груди и дальше, концентрируя желания в самой высшей точке тела — мозге! Она поняла, что в своих провокациях находила тщеславное удовольствие, но и понимала, куда могут привезти ее подразнивания, а то, что они приведут рано или поздно она уверена была на сто процентов. Перейти грань, за чертой которой дружба оставит только след, будучи поверженной более захватывающим и мощным чувством. Ей страшно хотелось вкусить этого хаоса, и одновременно было страшно. Чтобы уйти от нахлынувших эмоций, указала ему.
— Следи за дорогой, помни, что везёшь ценный груз!
— О да, но на сколько ценный я ещё до конца не понял. Люция не могла больше пикироваться с ним в словесной дуэли, слишком много накала для одного дня.
Протяни первым,
Если можешь
Оливковую ветвь.
Глава 6
Подарок
И до солнечного города дошли дожди. Небо с утра заволокло кобальтовыми тучами, стянув небосвод куполом, собрало всю влагу и пролило холодными обильными струями на раскалённые крыши и землю, которая с ненасытной жадностью поглощала долгожданные капли. Море взбунтовалось, разогнав всех отдыхающих по домам, гостиницам и бунгало.
Селим заметил, что Люция совсем не взяла с собою тёплых вещей, когда попросила одолжить его ветровку. Он был только рад предложить ей свою одежду, куртку, которая уже не сходилась ему в плечах. Последний год он сильно нарастил мышечную массу, предпочитая свободное время спорту. И еще появился повод сделать ей подарок. На сегодня они не запланировали никаких походов и поездок, погода сама решила дать им отдых от путешествий. Люции ехать никуда не хотелось, и она решила остаться дома, набросать заметки для статей, а Селим отправился в автосервис, в последнюю неделю он редко появлялся на работе и причины эти были очевидны.
Люция вышла во двор, как бы удостовериться, что погода сменила настроение, приказывая не высовываться все живое из своих жилищ. Немного постояла на крыльце гостеприимного дома, кутаясь в ветровку Селима. Вдыхая запах прибитой пыли, свежей омытой дождем листвы вперемешку с ароматом куртки его хозяина. Такое уже знакомое благоухание кожи, соли и сандала. Им пропахла и ее одежда тоже, хотя они почти не соприкасались.
После кратковременной прогулки устроилась в уютном кресле в гостиной с блокнотом, подобрав под себя ноги. Контактные линзы сменила на очки, дав отдых глазам. Волосы, заплетенные в косу, успели растрепаться, добавляя мыслительному образу легкомысленные черты, карандаш по привычке закусила зубами. Она была так поглощена своим занятием и казалось такой трогательной, невинной, что у Селима перехватило дыхание от этой умилительной картины. Чуть постояв у порога, но так и не дождавшись её реакции, бесшумно подошёл к ней ближе. Услышав или интуитивно догадавшись о его приближении, она оторвала взгляд от блокнота и уставилась на него яркими васильками глаз, немного обескураженная его неожиданным появлением. Он попал под дождь и его промокшая рубаха льнула к телу, обрисовывая рельефы мускул; волосы прилипли к шее и лбу и завились крупными кольцами, капли воды, не успевшие высохнуть на лице, сбегали тонкими струйками на одежду. В его виде было что-то демоническое и так завораживало, что Люция не знала с чего начать разговор, молчала. А Селим откинув назойливые видения, протянул ей большой бумажный пакет. Она только вытянула ноги из-под себя и тут же почувствовала, как он его пристраивает на коленях. Он планировал вместе с поцелуем вручить ей подарок, но вдруг растерялся, сказав лишь:
— Я не знал, что тебе подойдёт и купил несколько. Надеюсь, что угодил твоему вкусу, — и прошёл к соседнему креслу, устроившись в нём так, будто собирался наблюдать сцену её раздевания.
— Спасибо заранее.
Её охватило жгучее желание узнать, что внутри, но в тоже время и волнение. Почему-то в мыслях представилось нечто эротическое типа кружевных чулок с подвязками или корсета алого цвета. От этой фантазии закружилась голова, но она приказала себе, что нельзя позволять эмоциям всплыть наружу, сделав поспешный вывод. Прощупала пакет снаружи. Наклонившись ближе, понюхала. Она имела такую особую привычку всё брать на осязание и обоняние, её имели большинство людей с ослабленным зрением. Первое, что она извлекла на свет, был кашемировый палантин нежного кремового цвета с выбитой каймою по краям. Накинув его на плечи, уютно завернулась, изображая неподдельное удовольствие.
— О, Селим, он такой божественный на ощупь!
Мужчина, довольный, что угодил, проговорил:
— Это ещё не всё, смотри дальше.
Отложив его в сторону, достала другую шаль, жаккардовую. Сложного прочного плетения с красочным классическим рисунком в бордово-коричневых и тонах с серебристыми нитями-прожилками.
— Они обе мне?
— Конечно, но и это не всё.
— О, — удивилась девушка и снова протянула руку в пакет.
