Почти идеальная месть (СИ) - Айрон Мира
Мне стало не по себе. Я в который раз за прошедшие дни усомнилась в правильности принятого решения. Однако процесс уже запущен, поздно пытаться что-либо изменить.
* * * * * * * * * * * *
Когда я вернулась домой, Матвей уже ждал меня у моего подъезда, сидя в машине. Едва завидев меня, выскочил и быстро пошёл навстречу.
— Ты почему не позвонил?
— Ты почему не позвонила?
Мы сказали это одновременно, посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я обняла Матвея за пояс, а он, прижав мою голову к своему плечу, гладил меня по волосам.
— Останемся сегодня здесь? А завтра в дом уедем? — спросила я.
Матвей молча кивнул, продолжая обнимать меня.
— Как день прошёл? — спросила я за ужином.
— Работал. В офисе появляюсь крайне редко, потому меня там сразу атакуют со всех сторон.
— Матвей, скажи честно, ты хакер?
Несколько секунд Матвей удивлённо смотрел на меня, а потом захохотал.
— Ну вообще, я могу. И в своих личных интересах пользуюсь подобными методами. А на работе — нет, никогда. Там всё солидно, всё официально, всё в рамках закона.
— Вот и хорошо, — выдохнула я.
— Волнуешься? — Матвей тепло смотрел на меня.
— А сам как думаешь?
— Ты любишь меня, Милана? — спросил он очень серьёзно.
Однако меня этот вопрос не испугал. Мне не нужно было лгать и изворачиваться. Я, по своему обыкновению, устроилась на коленях Матвея и заглянула в любимые серые глаза, в которых сейчас ясно читалось беспокойство.
— Я люблю тебя, Матвей. Ты самый лучший. Нет, ты просто единственный.
— Прости меня за эту тревогу, девочка моя! Просто мне иногда кажется, что ты где-то далеко, в своих мыслях, и эти мысли не сулят мне ничего хорошего.
Мне стало не по себе от осознания того, насколько тонко Матвей меня чувствует. Я успокаивающе провела ладонью по его волосам, потом по щеке, коснулась подбородка кончиками пальцев.
— Нет, Матвей, ничего такого нет. Я волнуюсь за тебя — это да. Ведь в общении с моим отцом ты ходишь по лезвию.
— Не переживай об этом, любимая. Всё будет хорошо.
"Откуда ты знаешь? Почему ты так уверен в этом?" — хотелось выкрикнуть мне, но я сдержалась.
Меня вдруг охватила паника.
А по мере приближения пятницы, беспокойство моё лишь нарастало. В конце концов, у меня даже аппетит пропал. Я постоянно думала о том, какую кашу заварила, и от этих мыслей мне становилось всё хуже.
Мой откровенный мысленный разговор с самой собой произошёл в ночь со среды на четверг. Матвей мирно спал, а я, хоть и была утомлена бурными ласками любимого, не могла уснуть. Лежала молча и пялилась в потолок. Уже почти рассвело, а я по-прежнему не могла сомкнуть глаз.
В итоге я решила признаться самой себе: мстить Матвею я не могу, хотя очень хочу. До отчаяния, до зубовного скрежета я мечтаю отыграться за своё унижение и за свои страдания. Мне нравилось в течение всех этих дней строить план мести, прорабатывая его минута за минутой. Теперь же, когда всё готово и должно вот-вот свершиться, я поняла, что не смогу отыграть партию, которую сама же для себя сочинила.
Я миллион раз мысленно представляла себе прилюдное унижение Матвея, то, как он будет растоптан, повержен, деморализован, морально убит.
Но на деле моя способность к реальной мести оказалась детским лепетом. Я была словно пятилетний малыш, вооруженный водным пистолетом, и сама же не принимала всерьёз собственные прожекты. Я больше жизни люблю Матвея и никогда не смогу причинить ему зло. Не смогу унизить его, тем более, после всего того, что ему пришлось пережить когда-то по вине моего отца.
А ещё я только сейчас сподобилась как следует посмотреть правде в глаза и признать: после такой мести у нас с Матвеем не может быть совместного будущего. Готова ли я к будущему без Матвея? Прошедший год в красках показал мне истину.
Продолжая смотреть в потолок, я молча плакала, стараясь не всхлипывать, чтобы не разбудить Матвея, и мысленно крыла себя самыми последними словами. Я так и не поняла, за что ругала себя сильнее: за то, что решила мстить, или за то, что не смогла это сделать.
… - Матвей, нам нужно серьёзно поговорить, — сказала я за завтраком.
— Слушаю, — улыбнулся Матвей.
Он невозмутимо и спокойно намазывал маслом кусок багета.
— Я передумала по поводу заданий, Матвей. Ничего не нужно, мы с тобой поженимся просто так, без всяких условий. Я не хочу больше никаких заданий. Я хочу выйти замуж по любви, как в песне.
— Просто по любви? Я согласен. Спасибо, любимая!
Матвей внимательно и ласково смотрел на меня. Порой (вот например, сейчас) мне казалось, что он видит меня насквозь, и все мои мысли для него не секрет. Даже самая маленькая мыслишка, спрятанная в укромном уголке сознания, — даже она не секрет.
— То есть, ты поедешь на праздник к родителям одна? Или не поедешь совсем?
— Поеду, Матвей. Я обещала. Поеду одна, а ты будешь ждать меня в квартире. Я не буду там слишком долго, мне не хочется.
— Хорошо, Милана, договорились, — кивнул Матвей.
— А когда мы подадим заявление, Матвей? После выходных?
— Это сейчас делается легко и быстро, абсолютно без привязки ко времени и к месту, — беззаботно ответил Матвей. — Но мне очень хочется, чтобы сначала у нас с тобой была настоящая помолвка, Милана. Даже если она будет только для нас двоих.
— Я за! — сердце моё подпрыгнуло от радости. — Давай организуем праздник для нас двоих в субботу или в воскресенье, после того, как пройдёт приём?
— Давай. Я найду подходящий ресторанчик и всё организую. А твоя задача — выглядеть так же потрясающе, как всегда.
— Как когда именно? — мне захотелось немного подразнить Матвея.
С того момента, как я решила не мстить Матвею, мне даже дышать стало легче, настроение улучшилось в разы, и появился аппетит.
— Как тогда, когда ты одета, девочка моя. Я умру от ревности, если какой-нибудь мужчина увидит хотя бы малую часть того, что имею счастье видеть я. И не только видеть.
— Я заметила, какой ты ревнивый, Матвей, — продолжала беззлобно подтрунивать я. — Раньше ты не был таким.
— Да почти сразу, как познакомился с тобой лично, я стал таким, — возразил Матвей.
— Я тоже тебя ревную, даже к твоей работе, — задумчиво ответила я.
Мне вдруг стало грустно и тревожно.
— Обещай, что всегда будешь только моим, Матвей!
— Легко. Но подумай сама, а если у нас родятся дети? То есть, нет, не так! Акогда у нас родятся дети, Милана, я ведь буду любить их не меньше, чем тебя.
— Детей и я буду любить не меньше, чем тебя. Дети не в счёт, их можешь и даже должен любить. Даже больше, чем меня.
— Больше невозможно, только так же. Тогда обещаю. И ты обещай.
— И я обещаю, что буду только твоей.
… В пятницу, в девятнадцать ноль-ноль, я приехала на праздник в дом родителей. Мне казалось, что меня будет мучить дежавю, однако ничего подобного не случилось. Видимо, потому, что Матвей ждал меня дома, и я была абсолютно спокойна и счастлива.
Я ходила среди гостей, останавливаясь то тут, то там. Мои губы и щёки уже затекли от старательно удерживаемой на лице улыбки, а язык устал вести светские беседы.
А потом ещё приехали Русецкие, и рядом со мной возник Антон. Выглядел он импозантно и стильно, впрочем, как всегда. Я видела, как смотрят на него девушки и женщины из числа гостей, и не могла понять, почему он опять таскается за мной, как приклеенный. Ведь мы почти не виделись в течение прошедшего года! Неужели его и мои родители продолжают лелеять мысль о слиянии капиталов? Нет, мне это совсем не нравится, категорически! Кажется, вечер перестаёт быть томным, и мне пора делать ноги. Приличия соблюдены, и этого вполне достаточно.
Я усиленно напрягала извилины, изобретая небольшую и непринуждённую прощальную речь, когда рядом раздался голос, заставивший меня вздрогнуть. Сердце моё ушло в пятки, а по спине пополз противный холод.
— Вечер добрый! Прекрасный праздник, вы не находите?
