Не купленная любовь - Илья Владимирович Штольцер
Он натягивает свои очки.
— А вы, собственно, кто?
Я беру его бейджик, чтобы прочитать имя.
— Толя, ты бл*ть не те вопросы сейчас задаёшь. Поверь, Толя, если парень в десятой палате не выживет, я же тебя живьём рядом с ним закопаю. — Эти слова оказали нужное воздействие. Всё-таки видно люди по моему внешнему виду смогли понять, что я не простой человек.
Началась вся эта движуха. Медсёстры, колбы, оборудование. Через какое-то время врач вышел из палаты. Я ходил по коридору и нервно перебирал пальцами. Он нерешительной походкой подошёл ко мне.
— Толя, если нужны лекарства, препараты, обследование, ты скажи, я заплачу за всё. Цена не имеет значения.
Он нервно потёр свой лоб. Видно, подбирал слова, потому как не хотел быть заживо погребённым. Хотя мы оба прекрасно понимали, что это всего лишь аллегория, но испытывать судьбу он явно не хотел.
— Мы его стабилизировали. Но у нас нет такого точного оборудования и химикатов для более детальных анализов. А из того, что мы смогли сделать, мы выяснили, что у него отказывают почки. Я не знаю почему, для точного диагноза надо вести в центр.
— Так Толя, вызывай машину, я сам повезу его куда надо. И быстро мне сюда принесли описание всего того, что вы сделали и что выяснили. Сколько у нас времени?
— Часов десять. — Отвечает Толя потирая свой потный лоб.
Я забираю документы и выхожу на крыльцо, где уже стояла каталка.
— Молись бл*ть, что бы он выжил. А иначе тебе больше никогда не быть врачом.
Машина стоит у подъезда. Клима на каталке закатывают в машину. Я сажусь с ним.
— А вы кто? — Спрашивает фельдшер.
— Брат. — Отвечаю на задумываясь.
— Документы есть?
— Вот тебе документы. — В его кармане, оказывается, пятитысячная купюра. — Давай быстрее вези пацана вот по этому адресу. — Фельдшер, понимая, что это частная клиника и далеко не дешёвая, очень сильно удивляется.
Мы с сиренами мчимся. Тормозим. Вкатывают каталку. Врачи, медсёстры. Снова вся эта движуха. Сую доктору бумаги с описанием исследований. Рвусь вслед за всей этой компанией. У входа в реанимацию меня останавливает главный врач.
— Алексей Юрьевич, мы всё сделаем по высшему разряду.
— Серёж, я прошу тебя, спаси его. — Я беру его за плечи. — Всё, что нужно, я достану. Серёж, только вытащи пацана.
— Алесей Юрьевич, мы всё сделаем. Вы здесь будете ожидать иди домой поедете?
— Нет я буду ждать здесь. Говорите мне обо всём, что узнаете.
— Хорошо, я лично буду контролировать все процессы.
Я обессиленный плюхнулся в кресло. Не столько физически, сколько эмоционально. Мысли путались, сердце бешено колотилось, отдаваясь пульсом в висках. Я был готов отдать всё, что у меня есть, лишь бы спасти Клима. Деньги всегда можно заработать, а таких людей, как Клим не заработаешь. Такие как он, большая редкость в наше время.
«Это любовь» — эхом разнеслись в моём разуме слова Татьяны. Уже позднее утро. Звоню шефу, говорю, что сегодня меня не будет, прошу отгул на несколько дней. Ближе к обеду выходит Сергей со стаканом и какой-то таблеткой. Пытаюсь по лицу прочитать приговор. Встаю иду ему навстречу.
— Что там? — Он протягивает мне стакан с успокоительным.
— Алексей Юрьевич, мы провели все анализы и исследования. Опасений за жизнь мальчика в настоящее время нет. Вы вовремя его привезли. Мы его стабилизировали. Он в сознании, но очень слаб. Но… — Сергей прервался.
— Говори.
— Алексей Юрьевич, нужна срочная операция. У парня из-за давней травмы отказала одна почка, а из-за отсутствия должного лечения, может начаться сепсис. Ждать нельзя, оперировать нужно сегодня же.
— Делай. Я всё оплачу. — От этих слов главный врач чуть очки свои не выронил. — И шрам этот на щеке, переделайте аккуратнее. — Доктор смотрит на меня непонимающим взглядом, но согласно кивает головой.
— Хорошо, Алексей Юрьевич, сделаем.
— Я могу его увидеть?
— Да, но только недолго. Нам ещё его к операции готовить.
Я пулей рванул к нему. Лежит моё солнце на каталке. Подхожу к нему и снова ловлю его удивлённый взгляд.
— Клим, дорогой мой — я уже не стеснялся так выражаться — почему же ты не позвонил?
— У меня нет телефона. — Прохрипел он. — И когда же я стал тебе дорогим? — Он попытался изобразить улыбку.
Я взял его руку. Она была едва тёплой.
— Неважно когда. Важно, что стал. — Я приложил его руку к своей щеке. — Он отдёрнул её назад.
— Почему ты это делаешь, ведь я для тебя никто?
— Потому что люблю тебя, дурачок. — Неожиданно для себя произнёс я. Не знаю, что происходило сейчас в его голове. Но от моих слов он буквально застыл как статуя. Я подумал, что ему плохо и встаю чтобы нажать на кнопку вызова. — Он останавливает меня, взяв за рукав.
— Нет, не нужно. Просто побудь со мной. Мне немного страшно.
— Хорошо. — Мы смотрим в глаза друг другу. Мне так хочется его обнять, так хочется прижаться к нему и прошептать, как сильно я его люблю. И я понимаю, что попроси он меня и я буду спать с ним даже на полу.
Наш немой диалог прерывают вошедшие в палату медсёстры. Глаза Клима начинают метаться. Я сжимаю его ладонь
— Ничего не бойся. Всё будет хорошо. — Подбадриваю я его и выхожу из палаты.
— Серёж, сделай всё, чтобы этот пацан жил, любые деньги, любые лекарства. Если нужно, купи донора…
— Алексей Юрьевич, не переживайте вы так. Форма, конечно, запущенная, но не смертельная. Главное, что нам удалось избежать заражения. А операцию будет проводить наш лучший хирург. Вы приходите через два дня, он к этому времени уже будет в порядке. — Я похлопал его по плечу и поехал, но не домой, а в детский дом.
Я хотел разузнать о том ублюдке, который совершил такое с Климом. И ладно, если бы дело было только в изуродованном лице, оказывается, он его ещё систематически избивал. Встреча с заведующей этого ужасного заведения проходила в стиле девяностых. И конечно перед тем, как направиться в этот вертеп, я навёл о нём и о его заведующей справки.
