Татьяна Бродских - Солнечный цветок дьявола
— Я приобрел это вино в городе. Думал, разнообразить ваши запасы на случай приезда гостей. Но у вас они редко бывают, так что нет смысла ему и дальше пылиться в погребе, — управляющий сел, налил себе бокал, вдохнул аромат вина, оценил его оттенок и только тогда пригубил. И все же он не тот, за кого себя выдает, слишком явно порой в нем видно благородство, этот прямой взгляд, расслабленная поза, с которой мужчина откинулся в кресле. А его манера отдавать распоряжения? Мои слуги слушаются его быстрее, чем меня. Ему достаточно махнуть рукой и Глен будто сдуло ветром. А не слишком ли много этот мужик позволяет себе в моем доме?!
— Ланс, ты отпустил Глен? И кто же нам будет играть на клавесине? Я хотела еще потанцевать, — тон у меня получился капризный, даже самой не понравилось, но не извинятся же?
— Я не так молод как вы, госпожа. Не хотел вам жаловаться, но от танцев у меня разболелась старая рана, — сконфуженно произнес Ланс, опустив взгляд, весь его вид говорил о том, что ему очень стыдно в этом признаваться. Я ему поверила, почти. В какой‑то момент я осознала, что он нагло врет, но вот доказать этого не могла. Разозлиться, накричать, выгнать взашей? Наверное, так и надо было сделать, но тогда бы пришлось идти в свою комнату, ложиться в постель и опять видеть эти мерзкие сны, которые за три года, прошедших со смерти барона, меня не отпускали. Нет, сегодня я хотела веселья.
— И чем же мы будем заниматься без музыки? — язвительно спросила у Ланса. — Можешь не рассчитывать, что я отпущу тебя спать. Вечер еще только начался.
— Ну что вы госпожа, и в мыслях не было оставить вас одну, — прямым текстом издевался управляющий, его карие глаза смеялись, хотя лицо оставалось невозмутимым. — Предлагаю вспомнить детство. Знаете ли, я был очень болезненным ребенком, а сейчас и не скажешь…
Не знаю, лгал Ланс или нет о своем детстве, но у него как‑то получилось вытащить меня на разговор. Я не успела оглянуться, как вместе с ним вспоминала свои ребячьи выходки и проделки. Спустя не продолжительное время мы уже смеялись, вспоминая особо курьезные случаи из нашей жизни. У Ланса таких случаев, конечно, было больше в силу его возраста. Он оказался замечательным рассказчиком, я будто бы сама видела все те приключения, о которых он мне поведал. За этими веселыми посиделками мы выпили две или три бутылки вина. За окном давно потемнело и настала пора расходиться, я уже потихоньку зевала, раздумывая, а не прикорнуть ли прямо на диване.
— Госпожа, вы совсем устали, позвольте я провожу вас в спальню? — мягко спросил Ланс, и помог мне подняться.
— Спасибо, Ланс. Это был замечательный вечер. Ты не обижайся, если я порой бываю груба… — под действием вина мой язык развязался. Захотелось сказать этому необычному человеку, что я замечаю его старания, что он профессионал своего дела, что его горячие руки не вызывают у меня отвращения. Ой, что‑то меня куда‑то не туда понесло…
— Спокойной ночи, госпожа. Я пришлю горничную, чтобы помогла вам раздеться, — усадил меня на кровать Ланс. Я огляделась, мучительно пытаясь вспомнить, как сюда дошла.
— Не надо. Лучше помоги мне распустить шнуровку на корсете, а дальше я справлюсь сама, — я повернулась спиной к мужчине, меня немного покачивало, а подушка призывно звала в свои объятия. Горничную будить не хотелось, тогда весь дом будет знать о наших с Лансом ночных посиделках.
— Тогда надо распустить волосы, вам будет неудобно спать на заколках, — нежный шепот заставил меня вздрогнуть и замереть. Ответа от меня никто и не ждал, в один миг мои волосы густой волной упали мне на плечи. Горячие пальцы осторожно убрали их в сторону. Мою шею обдало дыхание, от которого побежали по телу мурашки. — Энжи, ты такая манящая, притягательная. Твой запах сводит с ума. Гони меня прочь, сейчас же. Я ведь сам не уйду.
Моей шеи коснулись губы мужчины, обжигающие, ласковые, а его ладони спустили с плеч платье. Где‑то глубоко билась паника, хотелось отстраниться, убежать, спрятаться, ожидая боли и страданий, но телу нравилось все происходящее, оно отзывалось сладкой дрожью.
— Но ты ведь не прогонишь, ты не властна над своими снами, — покрывал меня поцелуями мужчина, я даже стала сомневаться, а Ланс ли это, слишком властно звучал его голос. — Не бойся меня девочка, со мной ты узнаешь, как это бывает по — настоящему. Без боли и насилия. Я подарю тебе мир наслаждений и страсти…
Я хотела ответить, но не получилось, будто что‑то сковало мой язык, и остальные конечности. Я могла только чувствовать горячее дыхание, обжигающее мою нежную кожу, и уверенные руки, которые медленно, но верно обнажали мое тело. Вот пальцы скользнули на грудь, ласково оглаживая ее, задевая бусинку соска. Дрожь пробежала по телу, а с ней и паника. Нет, нет, я не хочу! Казалось, еще чуть — чуть и я смогу скинуть с себя оковы, которые не давали мне пошевелиться, но тут мужчина повел языком за моим ушком и прошептал:
— Какая же ты сладкая, нежная. Ты, как солнечный лучик, Энжи. Маленький, яркий, озорной. Только мерзкая тучка спрятала тебя. Обещаю, она поплатится! — почему‑то эти детские глупости успокаивали, уже не хотелось вырваться, а разум подсказывал досмотреть сон до конца. А это точно был сон, ведь наяву я бы никогда такого бы не позволила Лансу. Да и не он это был.
Взгляд упал на руки мужчины, тонкие, длинные, хищные пальцы и между тем чуткие. Они не сжимали, не причиняли боль, а только нежно ласкали мою кожу, рисуя какие‑то замысловатые узоры. Почему‑то очень хотелось довериться этим рукам, насладиться лаской, о которой я так мало знала, но страх все еще сидел во мне. Мужчина не торопился, он целовал мою шею, плечи, теперь уже две его руки гладили мое тело, даря негу и удовольствие. Мое сердце забилось чаще, но уже не от страха, а от желания, хотелось чего‑то большего, чем поглаживания. Стоило мне об этом подумать, как одна ладонь легла мне на живот и медленно устремилась вниз. Дыхание перехватило. Зара дарила мне удовольствия таким способом, а тут мужская рука. Желание боролось со страхами, где‑то в подсознании угнездилась мысль, что мой любовник только и ждет, когда я расслаблюсь, чтобы причинить мне боль…
— Тебя больше никто не обидит, не ударит, не заставит делать то, чего ты не хочешь, звездочка моя. Верь мне, — и столько в голосе было тепла, что я невольно поддалась, каким‑то чудом откинулась на грудь мужчины, позволяя ему проникнуть пальцами к своему лону. Яркая вспышка наслаждения пронзила меня, когда они добрались до заветного местечка, погладили, проникая между лепестками. Я не сдержала стона, но его тут же заглушили губы моего соблазнителя. Раньше мне казалось, что только поцелуи Зары способны найти отклик в моей душе. Но нет, эти губы дарили мне больше. Помимо нежности, желания, они давали уверенность и защиту. Настойчивые и чутки, ласковые и обжигающие, хотелось ответить, подарить им столь же радости, сколько они мне. Мои руки взметнулись, обхватили шею мужчины, а губы приоткрылись, впуская незнакомца в их недра.
