Я тебя не хочу
— Ну что, пошли?
Я подняла тяжёлую голову от очередной гениальной рукописи. Посмотрела на счастливого Сашку.
Он всегда был весёлый и всем довольный, по крайней мере с виду. И одевался жизнерадостно — в яркие футболки и рубашки. Наверное, я рядом с ним смотрелась совсем уж траурно — никогда не любила яркую одежду, чувствовала в ней себя попугаем. Нет, одно только чёрное я тоже не носила, просто любила спокойные оттенки.
Вот и сейчас, в ярко-голубых джинсах и пронзительно-зелёной футболке, Сашка выглядел очень жизнерадостно. И привлекательно, наверное. Он в принципе красивый — волосы светло-русые, с лёгкой рыжиной, глаза серо-зелёные, высокий лоб, ровный аристократический нос, ямочка на подбородке совершенно очаровательная. И губы… да. И меня иногда торкало, когда я смотрела на них. Особенно если выпить.
— Пошли, — кивнула я, вставая с места. Дизайнер и верстальщик глядели в это время на меня с лёгким удивлением. Ну да, они привыкли, что с продажниками у меня вооружённый нейтралитет. А тут вдруг — «пошли» и конец рабочего дня. Нонсенс!
Надо будет завтра им рассказать про нас с Сашкой. А то ещё удумают чего…
Мы с Лебедевым отправились в кафешку неподалёку, оживлённо болтая о всяких глупостях. И то напряжение, которое охватывало меня последние месяцы, пока Ленка особенно лютовала, вдруг отступило, словно Сашка отогнал его своей улыбкой.
— Ты что будешь? — спросил он, раскрывая меню. — Может, по пиву?
Пиво Лебедев обожал. Он меня к нему и пристрастил, самозабвенно вещая о сортах и особенностях, учил отличать хорошее от плохого, разбавленное от неразбавленного. Причём удивительно, но ни с кем другим я пиво пить не могла вообще — чего-то не хватало. А вот с Сашкой — всегда пожалуйста.
— Угу, давай пиво. Но я вообще от еды тоже не отказалась бы.
— Правильно, — он хмыкнул. — Закусывать надо, белочка. Пиццу? Чего-то мне хочется такого… вредненького. Пицца самое то.
— Ладно, — согласилась я. И добавила к пицце салат «цезарь». Кому как, но по мне, пицца — не еда всё же. От неё только в животе плотно.
Принесли пиво. Сашке тёмное, мне светлое нефильтрованное. Оно было так себе, но лучше, чем могло бы быть. И холодненькое… Мням. Лучше холодного пива в жаркий июльский день — только ледяное мороженое.
— Слушай, Стась, — сказал Лебедев, сделав глоток своего тёмного, — я сегодня посмотрел-послушал, а теперь думаю: чего ты не уйдёшь от Шульца? Маловато он тебе платит за такие нагрузки.
— Привычка вторая натура. А если серьёзно, то в другом месте нагрузки будут не меньше, плюс ещё притираться придётся какое-то время. Я шефа знаю, как облупленного, умею с ним обращаться и добиваться своего. Перейду на другую работу, пока разберусь там, век пройдёт. Да и ехать мне сюда от дома сорок минут всего, а до твоей бывшей работы — полтора часа. Три часа в день получится. Я так через полгода все эти лишние деньги на реабилитацию свою потрачу…
— Вот и я так решил, — усмехнулся Сашка. — Деньги ничто, здоровье всё. Меня за четыре года там укатали. Поэтому когда Шульц позвонил, я решил — а пусть. В конце концов, обратно, сама знаешь, сбежать никогда не поздно. Ну и плюс ты под боком…
— Ты уверен, что это плюс? — засмеялась я, обрадовавшись: принесли салат.
— Уверен, — спокойно ответил Лебедев, дёргая носом над ароматной пиццей. Пепперони, как обычно. Он её обожает. — Как там твоя домашняя террористка? Утихомирилась?
— Как бы не так, — я скривилась, засовывая в рот здоровенный кусок курицы в соусе. Зажевала сухариком. — Ещё хуже стало. Честно, Саш, я начинаю терять терпение.
— Только начинаешь? Я её уже давно бы убил.
— На самом деле нет, не начинаю, — я вздохнула. — Заканчиваю. Невыносимо, честно.
И меня прорвало, как бракованную плотину. Я жаловалась Сашке, забыв про пиво и салат, эмоционально размахивая руками. Он сочувственно слушал, кивал, но про пиццу не забывал. Съел почти всю, оставив мне два маленьких кусочка. Впрочем, мне больше и не надо, он знает.
В какой-то момент взгляд у Лебедева стал очень странным. Задумчивым, оценивающим и острым. А я, закончив и поняв, что горло у меня давно пересохло, потянулась к бокалу с пивом.
— Слушай, Стась, — протянул вдруг Сашка. — А выходи за меня замуж.
— Кх-х-х-к-хм! — я, подавившись глотком янтарного пива, выплюнула жидкость обратно в бокал и переспросила: — Чего-о-о?
Лебедев смотрел серьёзно, почти как на защите диплома.
— Ты только сразу не отказывайся, подумай, Стась. Дело вот в чём. Ты же помнишь моих родителей? Мама последний год одержима идеей меня женить. Ты же знаешь, я у них поздний, и она вбила себе в голову, что внуков может не дождаться, если я буду тянуть. Батя её в этом поддерживает, и они так на меня насели… Я как ни позвоню — обязательно про это начнут говорить. Как ни приеду — очередную невесту подсовывают. Невозможно просто. Сил моих нет.
Эту историю я знала — Сашка жаловался пару месяцев назад, когда мы последний раз встречались. Папаша его тогда заявил, что если друг не женится в ближайшее время, то он их шикарный загородный дом по завещанию оставит государству и «хрен тебе, золотая рыбка».
Лебедев у нас мальчик обеспеченный, но при этом деньгами он никогда не кичился, за что и завоевал моё уважение. Деньги, если они не твои — не повод для хвастовства. Да и даже если твои — тоже.
