Пульсация. Книга 1. Марк (СИ) - Владон Евгения

– Расслабься, Элл. Расслабься и получай удовольствие. Это единственное, зачем ты здесь. Не думать, ни о чём не переживать и наслаждаться каждым проведённым здесь мгновением.

За убаюкивающим голосом Лиз последовал ряд характерных щелчков. Первые пробные кадры – художник за камерой входит в главный процесс фотосъёмки, начиная «разогрев»…

– Не забывай дышать. Если маска мешает, то через рот. И не зажимайся. Девичья скромность тут ни к чему. Тебе же к таким вещам не привыкать?

Можно подумать, Элл знала, что же ей предстояло пережить в ближайшее время на самом деле и вместо того чтобы радоваться, строит тут из себя целку. Когда тебя приковывают к огромной кровати в одежде и позе легкодоступной шлюхи, ничего при этом не рассказывая и мало чем успокаивая, тут уж далеко не до возможности расслабиться.

– Мне надо что-то делать? Как-то двигаться? Менять положение? – попытка не пытка, но она хотя бы попробовала.

– Скоро всё будет. Не торопи события. Через несколько секунд будешь и сама прекрасно знать, что надо делать. А теперь, вздохни поглубже, желательно полной грудью, и постарайся наконец-то расслабиться. Ты же у нас сообразительная девочка. Была бы мне нужна напуганная до смерти девственница, я бы привела сюда девственницу.

В этом Элл нисколько не сомневалась. Кэрролл могла всё! И делала всё, что хотела, заставляя других подчиняться одним лишь звучанием своего ласкающего голоса, способного управлять чужим сознанием где бы то ни было и когда бы то ни было. И никакие зашкаливающие страхи с паническими атаками тебе не помогут.

Девушка застыла на месте, как только почувствовала чьё-то движение с правой стороны кровати. Будто в воздухе из ниоткуда материализовалась чья-то плотная тень и теперь наполняла осязание своим неумолимым приближением. В то же время, фотокамера Лиз продолжала работать чуть поодаль, у изножья. И едва ли в режиме автосъемки. Элли была уверена, что ощущает кого-то третьего, абсолютно ей неизвестного. Всего пара мгновений, и упругий матрац прогнулся совсем рядом под весом чьего-то тяжёлого тела. Она тут же со всей дури вцепилась в нагревшуюся от её горячих ладоней перекладину, напрягаясь едва не до болезненного жжения в мышцах. Сердце сорвалось в бешеную чечётку, частично оглушая, но каким-то чудом всё же пощадив глубоко шокированное сознание. Или виной была всё та же тьма перед глазами, которая размывала мнимую границу между реальностью и её потерей своей щадящей пеленой.

Давление возможно чьей-то руки отразилось где-то совсем рядом на кроватной спинке, возле её сжатых кулачков, а потом что-то коснулось её щеки, заставив неосознанно дёрнуться и немощно всхлипнуть. Новый приступ панического страха не заставил себя долго ждать, вонзившись в задрожавшее тело нехилым разрядом обжигающего жара и одновременно усиливая невероятно живучее возбуждение. Что-то тёплое и гладкое скользнуло к её раскрытому, едва не задыхающемуся рту, очерчивая контур нижней губы и уже явно намереваясь продвинуться ещё дальше.

Глаза под маской расширились до неприятной рези. Ориентацию в пространстве она потеряла как минимум с минуту назад, путаясь в подступающих со всех сторон звуках и движениях, в их источнике и месте возникновения. Зато обострённый слух и воспалённая кожа прекрасно их улавливали, хотя отследить весь окружающий хаос, как и понять кто есть кто, увы, не представлялось возможным.

Ещё один прогиб матраца, на этот раз с левого края, предшествовал всего за две секунды третьему – от изножья кровати. Если она не ошиблась, то где-то три прекрасно осязаемые тени подступали с трёх разных сторон, окружая её плотным кольцом из живых и вполне себе горячих тел. По крайней мере, ей казалось, что она чувствовала исходящее от них тепло, задевавшее её кожу невесомой паутиной. Ещё ближе, сокращая последние дюймы, а за ними и микроны. Оплетая её пульсирующим мраком своей прессующей близости. И вот уже касаясь её вздрагивающего тела достаточно осязаемыми руками, пальцами, губами… чем-то ещё не менее фактурным.

Широкая слегка шершавая ладонь обхватила ей коленку, чуть надавливая и соскальзывая по гладкой коже сапога к внутренней части бедра, заставляя отвести ногу в сторону и раскрыться перед чужим взором. И, да! Ей пришлось это сделать. Повиноваться тому, кого не могла видеть, только ощущать, ломая себя изнутри, вернее прорываясь сквозь беспощадные страхи, сковывающие тело и волю. И вопреки всему, продолжая возбуждаться (если только не благодаря происходящему). Процесс пошёл? Её как-то заразили чёрным вирусом из параллельного измерения, просочившегося в окружающую реальность из персонального королевства Лиз Кэрролл?

– Не сопротивляйся, – спокойный женский голос местной богини бил нежданным разрядом по наэлектризованным нервам похлеще, чем прикосновения чужих рук к оголённым участкам кожи. Во всяком случае он звучал за пределами кровати, а, значит, его владелица не собиралась принимать личного участия в этой мини-оргии.

– Оставайся собой. Естественной, открытой и по-настоящему желанной. Ты должна захотеть этого всей своей сущностью и телом. Не замыкайся и не бойся. Чем быстрее ты выпустишь себя настоящую, тем глубже и острее прочувствуешь силу своих сексуальных возможностей.

Ещё одна ладонь обхватила возбуждающим сжатием упругий холмик левого полушария груди, а потом Элл ощутила скольжение чьего-то влажного языка вокруг ареолы набухшего соска, прямо поверху кружевной чашечки бюстгальтера. Шокирующая резь ответной вспышки-возбуждения отрекошетила прямиком в клитор и вглубь вагины, всего за секунду до следующего действия другой руки, накрывшей всей пятернёй лобок девушки и чуть сдавив жадными пальцами припухшие дольки половых губ. Она снова дёрнулась, как только чувствительная вульва подпала под желанное давление чужой ласки, пусть и немного грубой. Её киска в раз заныла, остервенело запульсировав под жгучими спазмами ненормального возбуждения, будто выстреливая обжигающими ударами снаружи и внутри. Зудящая пустота наполняла её изнемогающее лоно ненасытной похотью первозданного греха. Ещё немного и затопит буквально с головой.

И, похоже, её желания были услышаны. Чужие пальцы оттянули край трусиков в сторону, полностью обнажив горячие складки интимной плоти под нежданную прохладу студийного воздуха. Тот, кто недавно массировал языком ей сосок теперь решил на него подуть. Элл, не выдержав, застонала в голос, выгибая спину и хватая ртом спасительные порции кислорода. Самый первый «призрак», кто ласкал ей лицо и губы явно не пальцами, уже смелее оглаживал выбранную им область, с тем же самым продолжая медлить и вроде как не решаясь идти дальше. Скользил по её немеющим губкам упругой и гладкой поверхностью тёплой головки, будто подразнивая и растягивая минуты лёгкой прелюдии перед предстоящим погружением.

– Ты её уже чувствуешь? – голос Лиз раздался совершенно неожиданным проникновением в отрешённое сознание где-то совсем рядом. Жужжащие щелчки пускового затвора фотоаппарата раздавались уже практически в двух ярдах от уха девушки. Удивительно, что она даже не заметила, когда и как они к ней приблизились.

– Она уже наполнила тебя или, быть может, переполнила? Сладкая, пульсирующая пустота. Стенающая и навязчивая, ненасытная и не в меру требовательная. Ты же хочешь её чем-то заполнить, да, Элли? И желательно до краёв. Чем-то осязаемым, живым и большим, чтобы не осталось ни единого зияющего просвета или щели.

Она снова громко всхлипнула или ахнула, когда чей-то влажный язык извивающимся клинком резанул по чувствительным складками вульвы, тут же ослабляя насильственное давление и более нежным трением заскользив по ноющему входу во влагалище. Элл и сама открыла пошире рот, бесстыдно высовывая собственный язык навстречу чужой плоти, до этого ласкавшей ей губы. Ощутив знакомый рельеф центральной бороздки на головке мужского члена, она лизнула её по всей длине до самой вершины, задержавшись на глубокой впадинке, в которой её ждала небольшая капля греховного нектара.

И хотя сердце сотрясало всё её тело надрывными ударами сумасшедшей аритмии, не менее безумное возбуждение практически полностью вытеснило из сознания человека разумного, ещё недавно ограниченного шаткими условностями высокоморальных ограничений. Хотя она и так за все эти годы успела порядком подзабыть, что это такое – быть честной и порядочной, скромной и воздержанной… влюблённой и ревнивой…