Дочь брата (не) для меня (СИ) - Рябинина Юлия Валериевна

— Твою мать… — выдыхаю и тут же сую алые кружева обратно в карман.

— Что такое Руслан? Тебе плохо? Ты что так покраснел? — слышу взволнованный голос отца, а у самого перед глазами вчерашняя ночь, так ясно предстала, что в горле к чертям все пересохло. Беру графин с водой и игнорируя стакан пью жидкость прямо из горловины.

— Сушняк у него, — доносится голос Кира, а у меня, перед глазами, как красная тряпка гандон с засохшей кровью стоит.

Я вчера нажрался так, что даже не помню, кого трахнул, но то что это была не Маха, было очевидней очевидного. Как у меня еще член встал не могу понять? Обычно в таком состоянии я мертвый труп, не больше. А тут такой подвиг совершил, что пиздец. До сих пор яйца в узел сжимаются от предчувствия, что эта девка может объявиться.

Правда мне похер, но тем не менее не приятно, в свои тридцать три, вести себя, как безбашенный придурок, но презик хоть догадался натянуть и то дело.

— Да, сушняк… — подтвердил слова Кира, вытирая тыльной стороной ладони губы, — пап, я наверное у тебя немного побуду, что-то мне совсем херова.

— О, чем речь Руслан, — вскинулся отец, — я вообще не могу понять, как тебе в голову пришла мысль снять квартиру?!

— Пап, я не хотел тебя смущать, да и вообще, отвык уже жить с кем-либо…

— Я, никто-либо. Я твой отец, — категорично заметил родитель, — и вообще, не хочу даже и слышать о том, что ты будешь эти несколько дней, пока находишься в столице, жить в гостинице. А если все же диагноз врачей подтвердится?! И мне действительно осталось жить не так уж и много?!

— Пап, давай без приукрас, ты уж определись, — хмыкнул я, направляясь к двери, — то ли ты помираешь, то ли ты остаешься жив, в любом случае я здесь, так что твоя уловка успешно сработала.

— Руслан, — окликнул отец, и я посмотрел на него, — разговор еще не окончен.

— Пап, на сегодня я больше не выдержу, ваших препирательств, — глянул на Кира, — а тебе брат, хочу сказать только то, чтобы поберег ты себя, выглядишь хуже чем я.

Не дожидаясь какого-либо ответа, вышел за дверь.

В коридоре было немного прохладнее, чем в кабинете и я с облегчением втянул воздух носом так, что в груди стало тесно, а потом… спустя всего лишь мгновение, до моего мозга донесся запах… запах, который я так и не смог с себя смыть сегодня утром под душем. Гребаная свежесть девичьих духов никак не хотела перебиваться гостиничным гелем для душа. Медленно, чтобы не наделать много шума, отрываюсь от двери и принюхиваясь иду по следу.

Нахера?!

Не могу понять, меня как будто магнитом тянет посмотреть на обладательницу столь едкого аромата. Шаг…

Еще один…

И вот я заворачиваю за угол и нос к носу сталкиваюсь с той, которую по всей видимости трахал сегодня ночью.

— Черт, — от неожиданности даже всхрапнул, выплевывая воздух из легких (оказывается все это время я не дышал, даже не заметил этого).

— Ой, блин, ой! Извинитееее… — поворачивается она ко мне лицо, а в руках у нее поднос, на котором стоит графин с водой и стаканами, — … чееерт!

Я не могу перестать смотреть на нее, на ее рот, когда она прикусывает нижнюю губу и у меня возникает желание поцеловать её. Блядь. Не верю что это она! Она же совсем ребенок! Сколько ей, мать твою, лет? У меня в груди сердце ухнуло так сильно, что кажется, чуть ребра не пробило. Хватаю гребаный графин и пытаюсь запить все то, что сейчас рвется наружу. Щеки девчонки из цвета бело-серый неожиданно вспыхнули ярким румянцем и она, кинув поднос на столик, от чего стаканы ухнулись на пол, кинулась прямо по коридору. Хлопнув дверью в конце коридора, запряталась в туалете.

А я так и остался стоять на месте не в силах поверить в то, что даже в этой гребаной ситуации, судьба мне подложила такую свинью, ввиде малолетней девчонки. При виде которой, сука, в штанах случился стояк.

Воду из графина выпил почти полностью, но, увы, запить стояк мне так и не удалось. Поэтому все действия, что я совершил далее, можно было охарактеризовать одни простым словом — спермотоксикоз.

Легким пружинистым шагом (и откуда в моем состоянии взялась эта функция, ума не приложу), подхожу к двери. Тихо стучу.

— Малышка… открой, — призывно прошу ее, но как и следовало ожидать за дверью тишина. Мертвая тишина.

Но ничего в моем-то мозгу, где сейчас главенствует инстинкт отодрать мнимую вчерашнюю любовницу, уже построил план, как точно узнать она это или не она.

— Малышка, открывай… не заставляй меня пойти на крайние меры… — я замолчал.

На что рассчитывал?… наверное на то, что эта девочка, (которая скорее всего работает у моего отца горничной или помогает на кухне, другого не дано) сама надумает в своей голове какую-нибудь чепуху и клюнет на свою же выдумку…

… щелчок и у меня ступор. Дверь приоткрывается и в щель на меня смотрит огромный голубой глаз и немного вздернутый, обсыпанный прозрачными веснушками нос.

— Что вам надо? — шипит она, а я замечаю, что в крыле ее носа сверкнула крошечная кристаллинка пирсинга.

— Поговорить, — отвечаю ей и дергаю за ручку дверь, но девчонка, хоть и мелкая, а держит ее сильно.

— Мне с вами не о чем говорить, — продолжает полушипеть она не глядя мне в лицо.

— Эй, ты чего такая… — и снова пытаюсь открыть дверь.

Можно было и оставить ее, но черт, меня почему то тянуло разузнать, та ли эта девица или меня подвел мой гребаный нюх.

— Оставьте меня в покое или я… — она замолкает на миг и поднимает на меня взгляд, я громко сглатываю и, в этот момент моя рука сама тянется в карман и, я достаю оттуда комочек красных кружев.

— … это твоё? — не даю ей возможность закончить свою речь, вставляю свой вопрос.

Ее щека покрывается красными пятнами.

Блядь. Все таки я оказался прав. По ее реакции понятно, что это она. И мне просто хочется, чтобы она поняла, что я её узнал.

— Впусти меня немедленно… — говорю ей.

Девчонка настолько обескуражена, что на секунду теряет бдительность и больше не удерживает дверь и, я с легкостью вхожу в нее, и тут же плотно прикрываю за собой.

— Я не услышал ответа, это твоё? — спрашиваю ещё раз и малышка, словно очнувшись ото сна оживает.

— А что… не помнишь наверняка? — она выгибает красиво очерченную бровь.

— Нет, — говорю ей, хотя на самом деле я кое-что все же помню.

— Тогда, я напомню тебе, — она подходит ко мне вплотную и встает на цыпочки так высоко, чтобы ее глаза оказались напротив моих, — ты меня вчера трахнул, без моего на то разрешения, понятно?

— Да, ну…

— Не нукай, а лучше выслушай и если не хочешь проблем, то просто отвали от меня. Не знаю, кем ты тут работаешь? И почему раньше тебя не видела, но знай, что если я накатаю заявления на тебя, то это будет расцениваться как изнасилование… — от ее слов по телу жар пронесся и тут же ухнулся вниз, приливая к члену бурлящей кровью.

Сколько эмоций! Да, эта девчонка просто огонь! Еще один нюанс…

— А сколько тебе лет, малышка? — как бы между прочим спрашиваю её, понимая что в запале своей речи, проговорится.

— Восемнадцать уже есть, не переживай… — этого было достаточного для того, чтобы смять ее губы своими в жадном поцелуи.

Не в силах убрать от нее руки, я кладу их на ее задницу и вжимаю ее в свой каменный член. Смотрю ей в глаза, не отрываясь. Слежу за реакцией, жду что будет после того, как скольжу языком между ее губ и начинаю откровенно трахать ее рот. В голубых глазах плещутся противоречивые чувства: недоумение сменяется страхом, страх сменяется паникой, а паника (в этот момент провожу кончиком языка по ее небу и она закатывает глаза, поздравляю Шерлок, первая точка G у малышки найдена).

Протяжный стон из ее груди рвется наружу, но я не выпускаю его, пью до дна. В голове набатом пульсирует чертова мысль о том, какого хрена я делаю? Какого хера целую эту малолетнюю девчонку? Черт, но как теперь от нее оторваться, она сейчас чертовски горяча и завела меня практически с пол-оборота. Да и все усугублялось тем, что я точно знал, что эта крошка уже не невинна, и как бы она не кричала о том, что я вчера оттрахал ее против воли, сейчас она растаяла в моих руках так легко. Черт побери, я сделал над собой усилие и оторвался от ее рта. Мне нужно дать ей гребаный шанс, чтобы она остановила меня, и себе нужно дать этот шанс. Но вместо того, чтобы отступить от меня, ударить, оттолкнуть, с ее губ срывается полустон, и это было отправной точкой моего безумия. Твою мать, как же она сексуально стонет, если бы не знал наверняка, что она была девственницей, подумал что девчонка профессионально играет роль юной соблазнительницы и умело этим пользуется.