Олег Болтогаев - Подростки
— Ты меня перестанешь уважать.
— Я еще больше буду тебя любить, Анечка.
— Ой, ну тебя, давай помолчим лучше.
И мы молчим, над нами черное звездное небо, начало лета, мне пятнадцать лет, я влюблена, и жизнь кажется мне прекрасной.
Тетрадь Димы
Вести записи — идея Наташки. Все молчат, я и не знаю, ведет ли их кто, кроме меня. Наташка, правда, пару раз спрашивала, но так, вроде в шутку. Но я вот веду, и даже интересно. Приходится прятать от родителей и сестры, но у меня есть местечко, где никто не найдет.
Меня зовут Дима, мне в мае исполнилось пятнадцать. Настало лето, нет уроков, и я с пацанами гоняю на велике с утра до ночи. Предки часто загоняют нас с сестрой вкалывать в огороде, но с этим ничего не поделаешь — надо.
Сестра на год старше меня, ее зовут Люда, она очень красивая, за ней ухаживают сразу несколько кавалеров, а она, похоже, еще не определилась, на ком остановиться, хотя пару раз я заставал ее с Генкой с таком виде…
Вчера я ехал на велике и увидел, что впереди меня топает по дороге Ирка, она на год меня младше. Ветер развевал ее короткое платье, я уставился на ее ноги, чуть не свалился с велика. Подъехав к ней, я окликнул ее.
— Привет, Ирина!
— Привет.
— Не рада, что ли?
— Чего радоваться?
— То, что я могу тебя подвезти.
— Я и так дойду.
— Садись, не съем я тебя. Давай.
К моему удивлению, она остановилась. Увидев, что она хочет сесть сзади, на багажник, я развел руки и показал, что место для нее впереди, на раме. Ира осуждающе посмотрела на меня, но послушалась, и, повернувшись ко мне спиной, стала моститься на раму велосипеда. Я осторожно придержал ее, я помог ей, и мы поехали. Я чувствовал ее спину, но еще более волнительно было ощущение легких касаний руками к ее талии, ее длинные волосы развевались и касались моего лица, когда я крутил педали, мое правое колено чуть-чуть скользило вдоль ее бедра. Мне захотелось ее поцеловать.
— Сильно спешишь?
— Не очень.
— Хочешь взглянуть на чудо?
— Какое еще чудо.
— Увидишь, это недолго.
— Ну давай, только не долго.
Ну вот, а о каком чуде я говорил, я ничего не мог придумать, мысли мои заметались, но вдруг я придумал.
— Поехали, тут недалеко, — я старался говорить спокойно.
Она что-то ответила, но я не услышал, я повернул руль и даванул на педали. Мы съехали с дороги и теперь мчались по узкой тропинке, сначала по полю, затем мы миновали низкий кустарник и въехали на опушку леса.
— Здесь, — сказал я и остановился.
Ира спрыгнула с велосипеда и стала рядом, осматриваясь. Я положил велосипед и подошел к ней. Решимость целоваться куда-то исчезла. В голове вертелись рассказы парней о том, кто с кем и как, но вот я наедине с девочкой в лесу, нам никто не мешает, но я смущен и не знаю с чего начать.
— Ну, где твое чудо, — она смотрела на меня, слегка улыбаясь.
— Да здесь, здесь, — пробормотал я в ответ.
— Пойдем, — я подал ей руку, и она взяла ее.
Волнение охватило меня от ощущения ее тонких прохладных пальцев. Мы прошли вперед и остановились.
— Вот, — показал я.
— Муравейник? — удивилась она.
— Такого большого больше нет нигде, — сказал я, и это была правда.
— Да, гигант, сколько же их там живет? — она обошла вокруг холмика.
Я стал вспоминать книжку про муравьев, которую читал недавно, я стал говорить ей что-то про их сложную подземную жизнь.
— Смотри, — я нагнулся и дыхнул на муравейник, муравьи резко засуетились.
— Они думают, что медведь пришел, — засмеялась девочка.
— Да, такой дых для них страшнее дождя.
— Я думаю, дождь им совсем не страшен.
— Да, наверное.
— Давай посидим вон там, — вдруг предложила Ира.
У меня сперло дыхание.
Я сдернул свой жалкий пиджачишко, постелил его, Ира аккуратно на него села, а мне места уже почти не было, и я плюхнулся рядом, сминая густую траву.
— Как сдаешь экзамены? — спросила она.
— Алгебра четыре.
— А остальные?
— А пока был только один. Вам хорошо, вы в этом году не сдаете.
— Ты куда-то поступаешь или пойдешь в девятый?
— Пойду в девятый.
Мы помолчали.
— Ир, у тебя есть парень? — тихо спросил я.
— Рано еще, — усмехнулась она.
— Ну это смотря для чего.
— Для всего.
— Нет, целоваться уже можно, — я старался говорить шутливо и спокойно.
Ирка озорно взглянула на меня. У нее темные глаза, темные волосы.
Ее красивое, нежное, юное лицо было доверчиво обращено ко мне.
— Почем веснушки покупала?
— Ни почем, — похоже, она немного обиделась.
— Не дуйся, — шепнул я и, нагнувшись, легонько коснулся губами ее щеки.
Она не отреагировала. Я бережно обнял ее за плечи. Снова никакой реакции.
— Ну не сердись, — я поцеловал ее, сначала в щеку, затем левой рукой коснулся ее лица, развернул к себе и быстро чмокнул ее в губы.
— Я не сержусь, — легкая улыбка блуждала на ее лице.
— Сходим сегодня в кино?
— Не знаю, думаю, мать не пустит.
— Пустит, — я по-прежнему обнимал ее плечи, хотелось чего-то большего, хотелось потрогать ее маленькую грудь, хотелось целовать, завалить в траву, хотелось всего, но я так боялся спугнуть ее.
— Так что на восемь или на шесть? — спросил я.
— Ты что на восемь, только на шесть.
— Давай на шесть.
— Не знаю.
— Буду ждать тебя у остановки.
— Я не обещаю.
— А я буду ждать, — я понял, что она придет.
Я наклонился к ней и снова поцеловал, она попыталась вывернуться, ну не съем я тебя, прошептал я ей и снова поцеловал, на этот раз удачно, совсем близко были ее глаза, она их полуприкрыла, я осмелел, моя левая рука была свободна, и я легонько-легонько положил ее на правую грудь девочки, она не отреагировала, неужели она не почувствовала, я чуть сжал пальцы, я ощутил ее тонкое платье и жесткую ткань лифчика, и дальше волшебную упругость ее маленькой груди, мне показалось, что я чувствую ее маленький сосок, я сделал оглаживающее движение и был наказан, она твердо отвела мою руку, но мы все еще целовались, это было так удивительно, она удерживала мою ладонь в воздухе, я сделал движение вниз, как бы соглашаясь на свое поражение, и ее и моя ладони дружно упали на ее ногу выше колена, причем моя оказалась внизу, я ощутил край платья и, еще жарче целуя ее, двинул руку кверху, захватив легкую ткань, Ира, видимо, не сразу осознав, что происходит, двигала свою ладонь верхом на моей, и когда мы миновали половину пути от колена до того места, куда стремились мои шаловливые пальцы, я был резко остановлен.
