Шахразада - Соперница Аладдина
Раскатистый хохот едва не опрокинул наглеца, вздумавшего тревожить Вселенную своей никчемной суетой.
– Пусть так… Ты желаешь исполнения Пророчества. Пусть же оно исполнится!..
– Благодарю тебя, звезда знаний!
– Ее имя Сафият! В ее руках сплетутся нити твоей жизни и смерти…
– О нет, она одарит меня мигом великого торжества.
Голос человека в черном был еле слышен за ревом ветра, бушевавшего вокруг.
– Наглец! Ты переоценил силы, кои не можешь понять!..
И вновь раздался оглушительный хохот. Но он довольно быстро утих – так уходят прочь раскаты грозы.
Миг – и все стихло; лишь шумел ветер, колыхая кроны тополей.
– Сафият… – повторил маг. – Сафият!..
О, Дева Пророчества могла носить только это имя – как же он сам раньше не догадался!..
– Жди же, Дева Пророчества. Исчислены твои дни. Я найду тебя. Так пусть же день, когда ты познаешь меня, покажется тебе лучшим из дней!.. Ибо в моей власти будет все – и твой слабый дух, и твое никчемное тело… Лишь в моей власти – так гласит Пророчество!..
Уворачиваясь от свирепых ударов ветра, уходил колдун с холма, унося с собой имя и предвкушение. Его не встревожил послышавшийся чуть раньше удар грома, не удивили и черные тучи, по-прежнему клубившиеся в вышине, ни женский смех, дважды раздавшийся вдалеке.
* * *Ущелье осталось позади – вперед вела отсюда звериная тропа. Долина, некогда полностью отданная во власть песков, неузнаваемо преобразилась. Теперь здесь царствовали арыки и пальмы. Поднявшаяся рожь колыхалась, колеблемая легким ветерком. Тишина оглушала. Путник в черном запыленном бурнусе с усилием оперся на длинную суковатую палку. Неужели перед ним, наконец, она – цель его долгого странствия? Неужели всего через миг подойдут к концу годы, о нет, столетия скитаний?
Привычным движением он откинул от лица кончик гутры. Обветренные скулы заросли густой щетиной, а потому скупая улыбка была почти не видна.
Да, в этом нет сомнения – перед ним город, которому предстоит стать городом Пророчества. Древние карты не врали – город не был занесен песками, не был забыт народами. Просто не осталось тех, кто готов поверить легендам, а не болтливым проводникам. Отсюда, от самого склона ущелья, видны закатные ворота города – начищенные медные полосы ослепляют своим блеском. Это он, Медный город – «город, которого нет». О нет, не так – это город, который восстал из забвения.
Где-то по его улицам спешит она – Дева Пророчества, полуседая красавица, которая вернет ему жизнь такой, какой она была когда-то. И тогда, когда он вновь станет самим собой, перед ним падет ниц вся Ойкумена – падет, признавая его величайшим из магов, справедливейшим из правителей, единственным, чью голову короны и тиары увенчают по праву.
Однако Путь еще не окончен. Нужно узнать имя Девы Пророчества, узнать, где она прячет амулет, сколь далеко это место находится и нет ли возможности выкрасть его из-под носа Пророчества.
Увы, и даже после того как знание будет обретено, придется придумывать, как обмануть ее, ничтожную, как заставить исполнить Предначертанное. И как заставить умолкнуть тех, кто пожелает этому помешать.
Стены домов издали казались сахарно-белыми, яркие одеяния горожан резали взгляд, заборы-дувалы скрывались под многоцветными коврами… Неумолчный гомон всегда спешащей толпы… Пронзительные крики торговцев… Суета почтенных домохозяек…
«О, сколько раз я видел все это! И отчего они все, презренные, так похожи? Отчего ведут себя так, будто кукольник вырезал их из одного куска дерева и с прохладцей управляет ими от рождения и до смерти? И как в этой толпе отыскать мне самого себя? Как узнать, где приют?»
Но сейчас человек в бурнусе был далек от всего этого – ибо мечтал ступить на главную площадь древнего храма. Мечтал, пытался разглядеть сквозь заросли, которые скрывали и руины, и жертвенный камень, и тропу, которая должна вывести к камню. Развалины старого храма почти поглотил заветный город, однако тот холм, который видел человек в бурнусе в самых сладких своих снах, остался вне его стен.
Он, предусмотрительный и сильный, начал с самого трудного – он заставил глупых человечков расселиться по бескрайней пустыне, превращая ее в сады и пашни. На это деяние пришлось израсходовать немалые силы. И сделал это только для того, чтобы стало возможным исчислить песчинки и тем самым приблизить миг своего торжества. Столетия потом приходил он в себя, восстанавливая утраченные силы. Так растет коралл в теплых водах. Когда же стал он самим собой (почти таким же, каким был в первые мгновения), сразу же поспешил отправиться в путь – его целью теперь стало обретение Знаков Пророчества.
Он запомнил миг, когда старик-сказитель поведал о возрождении древнего города, города-легенды, который тысячи лет лежал в забвении. Он возблагодарил сказителя – на свой, разумеется, лад, – подарив ему вечность. Так был обретен первый Знак.
Путь длиной в дюжину дюжин лет ему понадобился лишь для того, чтобы отыскать в древней книге упоминание об этом храме, прочитать оставленные пометки на полях. Прочитать, осмыслить, добавить свои. Еще столько же ушло на то, чтобы найти в мировом эфире того, кому принадлежат эти записи. Потом все стало легче – лишь одиночке почти невозможно обрести знание Пути. Теперь же, когда сей Путь уже за спиной, когда впереди долгожданная встреча, оставалось самое простое – воззвать к звезде мирового знания – мудрой звезде Садалмелик.
Человек в бурнусе знал, что он величайший из магов, ибо ведомы были ему голоса пыли и ветра, моря и звезд. Однако живы были в памяти незнакомца дни, когда могущество его было неизмеримо выше, а силы неисчерпаемы. То было до Пророчества. Теперь же лишь звезда Садалмелик могла указать ему дорогу, которой оканчивается Путь – Путь к себе самому. Путь к своим силам.
Запыленный башмак запутался в корнях. Человек в бурнусе опустил глаза, чтобы понять, обо что споткнулся. Увиденное заставило его улыбнуться еще раз – корни оплетали растрескавшийся желтый кирпич. Такими кирпичами, он знал это, выложена дорога к храму. О, теперь он видит: сама судьба ведет его вперед. Судьба и Пророчество.
Повинуясь магическому жесту, заросли расступились. Тропа неторопливо поднималась на холм, которых немало на пути к Медному городу. Именно на вершине холма должен стоять храм. А в самом сердце храма, на самой высокой точке холма, обретет он и жертвенный камень, о котором говорили древние свитки. Ибо камень сей – единственное место, откуда можно воззвать к звезде Садалмелик.
