Лиса Дягилева - Роковое чувство
Покушение прошло великолепно! — разумеется, для Первого Консула Амои. Для федералов же всё закончилось довольно плачевно. Да и нельзя было ожидать чего-либо другого после «чистосердечного» признания Бруно — все карты его игроков были биты ещё до того, как попали им в руки, потому что обычным людям при наличии нужной информации противостоять логическому анализу блонди невозможно. Вот в этом Федерация и ошиблась.
«Ничего, им полезно, — усмехался Второй Консул, наблюдая за тем, как под лазерным дождём охраны Эос падают снайперы. — В будущем будут более осторожными».
Отряхнув и без того идеально чистый сьют, Советник проводил спешащего (известно к кому) Ясона до машины и после довольно серьезного разговора с ним, касающегося его безопасности, сел в свою. Неприятный осадок от недавнего спора с Минком был полностью стёрт прекрасно сработанной операцией и настроение, на удивление было вполне приемлемым. Ехать в свои апартаменты совершенно не хотелось, на работу тем более. Недолго подумав, блонди отдал достаточно странный приказ: ехать на побережье. Зачем? Он сам не знал ответа на этот вопрос, у всех время от времени появляется тяга к тому, что даёт успокоение, а холодный морской ветер и брызги волн всегда действовали подобно релаксанту, а то и значительно лучше него.
Водитель не скрыл своего удивления и уточнил место назначения.
Эм внутренне вздохнул: «Неужели ему придётся повторять всё? Катце лишних вопросов не задавал…» Рауль быстро одёрнул себя, осознав, о ком подумал. Увы, это было практически неизбежно — день за днём с момента их последней встречи в той камере мысли блонди упорно возвращались к монгрелу с длиной рыжей чёлкой и шрамом на левой щеке, причём мысли разные. Сразу же после госпитализации Катце, Рауль поехал в лабораторию и на целый день закрылся там — не отвечая ни на какие звонки или стук в дверь, он с тщательностью продумал и заново проанализировал все события, мысли после того — самого первого вечера, когда он и принял решение начать эксперимент. Блонди раз за разом отметал всевозможные эмоциональные решения, пытаясь понять ситуацию с помощью разума, но уже скоро был вынужден признать, что с самого начала он руководствовался, скорее, собственными желаниями, нежели научным интересом. Да, Второй Консул Амои, как и её Первый Консул, поддался этой болезни, этому чувству… Уже после первых двух визитов Катце в его лабораторию монгрел перестал быть просто рабочим экземпляром — явным подтверждением тому служило это безумство — этот поцелуй на кушетке в лаборатории… И всё. Это был конец здравому смыслу. Сейчас Рауль точно понимал, что в ту ночь в квартире монгрела он уже был болен, а иначе вообще не пришёл бы туда, ведь секс ради эксперимента к тому моменту уже закончился, и глупо было ожидать чего-то другого, но другое случилось — и Рауль был вынужден бежать. Хоть блонди и были машинами, от человеческих чувств им не удалось укрыться, но чувства чужеродны для Элиты, а когда сознание чего-либо не понимает оно бежит от этого — простой закон природы.
«Нужно покончить с этим, — уже в который раз думал Рауль, смотря на пробегающие за окнами огни города, — нужно с ним поговорить».
Водитель остановил машину на песке пляжа и выжидательно замер в ожидании приказа.
— Езжай в Эос, — раздался невозмутимый голос и водитель удивлённо обернулся, — я позвоню, когда закончу…
Не дожидаясь ответа человека, Эм вышел из машины и пошёл в направлении воды.
Песчаная коса казалась темно-рыжей в лучах заката — морские волны с тихим шелестом накатывали на нее и неизменно отступали, чтобы снова и снова вернуться и снова охватить тягучей тоской человека, чья высокая фигура виднелась вдалеке.
Катце стоял у самой воды так, что волны изредка касались краешком пены его туфель. Сунув руки в карманы, он задумчиво смотрел на солнце и совсем не замечал приближающейся к нему человека.
Блонди обошёл песчаный холм и перед ним предстал океан, холодный солёный ветер в лицо и медленно опускающееся в воду солнце. Было бы идеально, но в этой картине имелся один изъян — стоящий прямо у кромки воды человек. «Что этому несчастному здесь понадобилось?» — в миг нахлынуло раздражение, и Рауль не снижая шага пошёл прямо к тому месту, где стоял неизвестный. Советник справедливо предполагал, что увидев здесь Блонди, человек тут же уйдёт, но чем ближе он подходил, тем яснее понимал: похоже, уйти придётся ему. Прямо перед ним стоял никто иной, а Катце. «Уйти незамеченным? Вернуться и позвонить водителю? Или всё же подойти?» — вариантов была масса и ни один из них не представлялся идеальным. Рауль знал, что монгрела выписали из клиники — он лично следил за состоянием его здоровья, но встретиться так быстро он не рассчитывал. «Всё равно придётся когда-нибудь сказать, — неожиданно для самого себя принял решение Эм, — так почему не сегодня?»
— Вечера, Катце, — произнёс он тихо, подходя ближе и становясь рядом с монгрелом. — Как твоё самочувствие? — простая дань вежливости.
Словно ледяные тиски охватили монгрела от этого голоса, сердце в груди на миг остановилось, а потом, сорвавшись, стало биться часто и ощутимо — будто хотело вырваться из груди. Едва Катце очнулся в клинике, он был шокирован не столько своими ранами, сколько тем, что жив. Черепно-мозговая травма, перелом ребер — так для него закончился последний разговор с Раулем. Долгое выздоровление и пустота пришли позже, вместе с разочарованием — Катце было жаль, что Рауль не убил его, потому, что сердечные раны не то что заживать, но даже затягиваться не хотели.
Дилер медленно повернулся и мягко посмотрел в красивые зеленые глаза.
— Благодарю, господин Эм… — глупая пауза. — Все хорошо.
Маленькая ложь во благо — Катце не стремился выказывать характера или таким образом признавать их неравенство — это была даже не вежливость. Все было намного проще — монгрел не держал зла на Рауля, понимая, что тот поступил так, как требовала честь Блонди. Эм ведь не узнал причин его поступка — Катце твердо помнил, что ничего не сказал на допросе. Впрочем, даже если бы и сказал — ничего бы не изменилось — было бы только хуже.
«Опять соврал, ну да ладно, пусть будет так, раз ему удобнее лгать…» Блонди неощутимо для себя уже делал уступки тому, от кого собирался отказаться. Находиться рядом с монгрелом было…странно — неспокойно, но вместе с тем как-то уютно, словно его взгляд грел душу Эма.
— Почему ты не сказал мне тогда о мотивах своих действий? — не стал долго ходить вокруг да около Рауль. — Неужели бы твоя смерть того стоила? — он наконец оторвал взгляд от лица монгрела и посмотрел прямо перед собой.
