Медленное пламя (ЛП) - Эшли Кристен

— Да, — тихо согласился Тоби.

— Но мы будем рядом, — поклялся Джонни.

— Да, мы будем, — подтвердил Тоби.

Некоторое время они смотрели друг на друга, оба чувствовали одно и то же, и в тот момент это были скверные ощущения.

Затем братья Гэмбл вернулись к работе.

— Знаешь, Леденец, я целый час спорил с Марго из-за этой посуды. Было бы отстойно, если бы ты превратила ее в осколки в раковине, так что мне придется искать того художника, который втюхал этот сервиз Марго, чтобы купить замену, — заметил Тоби, моя посуду вместе с Адди, потому что ей было плевать, как он расставляет тарелки и столовые приборы.

К счастью, она перестала греметь его тарелкам и повернулась к нему с растерянным видом.

— Зачем ты с ней спорил? Этот сервиз великолепен.

— Одни сервировочные тарелки обошлись мне в сто баксов.

Ее взгляд опустился на раковину, и она выдохнула:

— Срань господня.

— И я знаю, что означает словосочетание «сервировочные тарелки», только потому, что Марго произнесла его полторы тысячи раз, когда мы спорили о посуде.

Адди улыбнулась.

— Она нашла для меня этот сервиз на каком-то фестивале художников в Оуэнсборо, — сказал Тоби. — Отправила мне фотографию. Сказала, что он подходит к моему дивану. Итак, с полной откровенностью скажу, что мы сорок пять минут спорили в переписке, что мне не нужна посуда стоимостью более тысячи долларов, поскольку, по ее словам, мне просто необходимы сервировочные тарелки и все остальное. В разговоре по телефону наш спор ограничился всего пятнадцатью минутами.

Адди подняла тарелку, которая была матово-черной снаружи с голубовато-серо-кремовоми крапинками в форме яйца на внутренней поверхности, посмотрела на диван, на тарелку, а затем на Тоби.

— Она подходит к твоему дивану, — отметила она.

Он улыбнулся.

Она сунула ему вымытую тарелку и заявила:

— Мне не нравится, что тебе придется разговаривать с этой женщиной.

— Детка, ты сама сказала, что я должен выслушать ее, чтобы понять, что все ее проблемы — это ее проблемы.

— Беру свои слова обратно, — пробормотала она раковине.

— Ты права, и Марго права, мы с Джонни выслушаем ее, и на этом все закончится.

— Я сказала это до того, как мы узнали о Марго или о том, что эта женщина неизбежно омрачит своим присутствием городок Мэтлок.

— Ну, вот как все будет. Мы поговорим. И будем жить дальше. Завтра к этому времени все закончится.

Или он надеялся на это, поскольку сегодня Адди работала допоздна, и сейчас уже было поздно, и у него создавалось ощущение, что разговор с Сьеррой не продлиться больше, скажем, десяти минут.

— Надеюсь, так и будет, — произнесла Адди вслух его мысли, не глядя, протягивая ему несколько столовых приборов.

— Детка, — позвал он.

Ее глаза обратились к нему.

— Я понимаю тебя. Но у Джонни и Иззи, по сути, дом с двумя комнатами, и вы с Из не можете ютиться в ванной вместе с Бруклином, чтобы быть рядом со своими мужчинами, пока они разговаривают с Сьеррой.

— Тогда поговорите с этой женщиной здесь, — предложила она. — А мы останемся наверху.

Ага.

Вот в чем дело.

Им обеим не нравилось, что их мужчины столкнуться с проблемой без них.

— Мельница принадлежала папе.

Она молчала.

— Мы хотим ткнуть ей этим в лицо.

Она взяла скребок с ручкой и жидкость для мытья посуды и принялась мыть кастрюлю, пробормотав:

— Как кажешь.

Он решил сменить тему.

Закрыв дверцу посудомоечной машины, он прислонился бедром к стойке и объявил:

— После того, как мы здесь закончим, я хочу, чтобы ты посмотрела, какие идеи у меня появились в отношении того, что я хочу сделать с хижиной.

Она снова повернулась в его сторону.

— С хижиной?

— По большей части я хочу ее перестроить.

Она уставилась на него.

Он же продолжил:

— Новая кухня, новые ванные комнаты, добавлю прачечную. Все перекрашу и, возможно, обновлю настил. Я думаю о дереве или, может быть, о плитке. И над гаражом есть недостроенное помещение. Хочу сделать из нее игровую комнату и поставить там двухъярусные кровати. В хижине всего две спальни. Если мы все будем там вместе, у Джонни и Иззи появятся дети, мы с тобой добавим к ним своих, они подрастут, нам захочется уединения, им тоже, так что дети смогут тусоваться вместе в гараже и проводить время с кузенами и кузинами.

Она поставила кастрюлю на сушилку и повернулась к нему.

— Здесь есть о чем подумать, Тэлон.

— Говори, Леденец.

— Не уверена, что понимаю идею перестройки хижины.

Бл*ть.

Дерьмо.

Именно туда Стю отвез Бруклина, когда похитил его.

Господи, Тоби даже не подумал об этом.

— Хочешь, чтобы я избавился от нее? — осторожно спросил он, но от этого вопроса ее брови сошлись вместе.

— Почему я должна этого хотеть?

Еще более осторожно он сказал:

— Из-за Стюарта Брея.

Она отмахнулась от него мокрой рукой и вернулась к последней кастрюле.

— Он устроил достаточно драмы, еще не хватало, чтобы из-за него ты потерял свое мужское убежище.

— И все?

— Ну, это мужское убежище. Или, по крайней мере, я таковым его считаю. Поэтому не понимаю идею перестройки хижины. Зачем там прачечная и новая кухня, если вы, чуваки, просто едете туда потрошить невинную рыбу и чесать себе яйца.

Ему хотелось засмеяться.

Но он этого не сделал, потому что был вынужден настоять:

— Я имею в виду Брея.

Медленно она повернула голову в его сторону.

— Он больше ничего от меня не получит, Тобиас. Он забрал достаточную часть моей жизни, ставшей четырьмя часами сплошного ужаса, и на этом все. И, честно скажу, этот человек будет гнить в тюрьме следующие двадцать лет, и это точно конец.

Гранит и сталь.

— Хорошо, детка, — прошептал он. — Давай поясню, это было мужское убежище. Моя бабушка не особо разбиралась в обработке рыбы или дичи, поскольку дедушка рыбачил и охотился, поэтому избегала этого. Моя мать, как ты знаешь, стала историей. Теперь мужчины Гэмбл нашли себе женщин. Так что это станет семейным убежищем.

— Теперь понятно, — сказала она, заканчивая с кастрюлей и ставя ее напротив другой на сушилку.

— Похоже, долго объяснять не пришлось, — заметил он.

Она взяла кухонное полотенце, повернулась к нему, прислонилась боком к стойке, вытерла руки и спросила:

— Сколько детей ты хочешь?

— Включая Бруклина, троих.

— Я хочу шестерых, — заявила она, отбрасывая полотенце в сторону, — не считая Бруклина.

Вот, черт.

— Детка…

— И я хочу, чтобы это происходило постепенно, как в случае с сестрой-женой, даже если у тебя не будет сестры-жены, чтобы, в итоге, я родила бы последнего ребенка, когда мой первенец подарил бы мне внуков (прим: сестра-жена — женщина, которая делит мужа с другой женщиной в полигамных отношениях).

Вот…

Черт.

— Адди…

Она широко улыбнулась ему.

— Понимаю, это какое-то безумие, поэтому я соглашусь на еще двоих в быстрой последовательности, чтобы мы могли усадить их в машину и отправиться в хижину на выходные. Но предупреждаю: я не чищу рыбу.

Он схватил ее за талию и притянул к себе вдоль стойки.

Она положила руки ему на грудь.

— Итак, решено, — пробормотал он.

— Да, — ответила она.

— Мне внезапно перехотелось делиться с тобой идеями относительно хижины, которые я подобрал на своем ноутбуке, — сказал он ей.

— Ну, нет, ты не посмеешь. Нельзя махать у меня перед носом ремонтом дома для отдыха, а затем отдергивать его.

— Ты действительно предпочитаешь рассматривать идеи кухни в хижине, чем трахаться?

Она прижалась к нему теснее:

— Тебе действительно нужно научиться понимать мои поддразнивания, Тэлон.

— Уверен, со временем я их усвою, Леденец.

Он стал опускать голову, но прекратил это делать, когда она отпрянула назад.