Разрушенная любовь (ЛП) - Браун Стейси

— Твое место со мной! — прорычал он, гнев сквозил в его словах.

Я поежилась, печаль затопила мою душу.

— Разве ты не понимаешь? Мы ведем проигрышную битву.

Он грубо обхватил мое лицо ладонями.

— Значит, мы будем сражаться сильнее.

Я закусила губу.

Понимание отразилось на его лице.

— Но ты не собираешься. Так ведь? — он опустил руку, боль заставила его выпрямиться и отступить от меня.

Я не знала, что ответить. Эмоции искажали мои мысли, терзая меня унижением, гневом, печалью и страхом.

— Мне нужно идти, — прошептала я, желая убежать далеко-далеко. Я повернулась и открыла дверцу джипа.

— Нет, — он ударил ладонью по моей двери, преграждая путь. — Ты не убежишь от меня. Не раньше, чем скажешь мне это в лицо.

Я отвела взгляд.

— Скажи, Джеймерсон. Я хочу услышать, как ты это говоришь. Сейчас же, — он знал, что мне тяжело причинять другим людям боль или создавать проблемы. Он заставлял меня столкнуться с тем, чего я хочу. Заявить об этом вслух. Хорошо это или плохо.

— Хантер, я… я… — пробормотала я тихо.

— Клянусь, если ты сейчас скажешь что-нибудь вежливое или пассивное, я сорвусь, — прорычал он. — Кричи. Вопи. Пошли меня на хрен. Мне все равно, только не успокаивай меня. Я хочу услышать правду. Чего ты хочешь, Джеймерсон?

Я молчала.

Он схватил меня за руку, повернув лицом к себе.

— Смотри на меня.

Волна горя начала прорываться сквозь плотину, хлынув под кожу.

— Скажи это! — он прорвал плотину. — Скажи!

Она рухнула.

— Я не могу! — закричала я, слезы навернулись на глаза. — Я думала, что смогу бороться, но это… Хантер, у тебя есть ребенок. Может, он не твой биологически, но он твой. Криста предельно ясно дала это понять. У тебя есть свое место, семья. Меня там нет. И я не уверена, хочу ли я вообще там быть, — я пожалела о последней фразе, как только она слетела с моих губ, хотя в ней была правда, как бы сильно я ни хотела ее забрать назад. Я наконец-то начинала понимать, кто я: мне хотелось исследовать мир, найти свое призвание, дурачиться, совершать ошибки и жить без ограничений. Ребенок никак не входил в мои планы на данный момент.

Это было слишком.

Он молча смотрел на меня, глубоко вдыхая носом. Затем опустил голову.

— Неужели это было так сложно?

— Хантер… я… — я потянулась к нему.

— Нет, — он увернулся от моего прикосновения, качая головой. — Ты права. Это моя ответственность. Ты должна найти свою собственную жизнь. Вдали от Колтона… и меня.

— Но, честно говоря, это не твоя обуза, — я понимала, что хватаюсь за соломинку, надеясь найти что-то существенное, за что можно было ухватиться. Хантер не бросит Коди. Он пожертвует своим будущим, но воспитает ребенка как своего.

— Коди никогда не будет обузой, — процедил он сквозь зубы. — Я никогда не позволю, чтобы его воспитывали так, как меня. У него всегда будет отец.

— Знаю, — прошептала я, глаза наполнились осознанием нашей беды. Мы стояли молча, понимая, что это конец, но уйти я все равно не могла.

Хантер сделал это за меня.

— Спокойной ночи, Джеймерсон.

Сердце разорвалось на тысячи осколков, и каждый из них вонзился в меня острой болью. Хотелось ударить его, умолять заставить замолчать, потребовать, чтобы он боролся за меня. За нас.

Но я не стала. Проглотив огромный ком сомнений, я потянулась к дверце машины и села внутрь.

Он молча закрыл за мной дверь. Из его горла вырвался сдавленный стон и он наклонился ко мне через открытое окно, чтобы поцеловать — яростно и требовательно. А затем он быстро вернулся к дому. Остановился на крыльце и молча наблюдал, как я уезжаю, его силуэт становился все более размытым в зеркале заднего вида.

Мое сердце осталось с ним, в то время как я давила на педаль газа, увеличивая между нами расстояние. Это было неправильно, но я пыталась убедить себя, что так будет лучше. Все с самого начала было обречено. Все против нас.

Только мы с Хантером верили, что между нами есть нечто большее. Но наша вера не выдержала груза обстоятельств. Иллюзия рухнула, оставив после себя лишь горькую правду.

Глава 31

Джеймерсон

— Ты была с ним, не так ли? — спросила мама с порога моей спальни.

Я вздохнула и достала пижаму из комода.

— Джеймерсон, — произнесла она раздраженно и устало. — Что мы с отцом тебе говорили?

— То есть, в восемнадцать лет я не имею права решать, с кем мне общаться? — я схватила чистое нижнее белье, желая пойти в душ.

— Мы не это имели в виду.

Я захлопнула комод.

— Запрещать мне видеться с Хантером — это именно то, что вы имели в виду.

— Мы любим тебя. Мы хотим защитить тебя.

— Вы не можете держать меня в вакууме. Мне нужно жить, набираться опыта.

— Ты можешь, но…

— Только не с Хантером, — закончила я ее предложение. — Забавно, его друзья, похоже, думают тоже самое. Так… кого на самом деле вы тут защищаете?

— Правда? — удивление отразилось на ее лице. — Ну, может, хоть кто-то из вас послушает.

Ярость подступила к горлу, словно чьи-то пальцы, и сдавила глаза, пока они не начали слезиться.

— Больше не о чем беспокоиться. Я больше не буду общаться с Хантером. Вы все победили.

— Что?

— Мы с Хантером больше не друзья. Ты получила то, что хотела. Довольна?

— Нет, конечно, нет, — в ее глазах застыли беспокойство и грусть. — Что случилось?

— О, нет. Только не это, — я покачала головой. — Не притворяйся, будто не рада этому. Я не смогу этого вынести. Не сегодня вечером.

— Я не притворяюсь, — она сделала шаг ко мне. — Ты моя дочь, и я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Но раньше, когда вы с отцом пытались держать меня подальше от Хантера, вам было все равно на мои чувства.

— Это не так.

— Не так? — ярость клокотала в моем горле. — Пожалуйста, мама. Просто будь честна и скажи это. Ты не хотела, чтобы я была с ним. А теперь рада, потому что мы не вместе.

Хантер бросил мне вызов, потребовал быть собой. Быть честной. Даже если это грубо, неприятно или подло.

— Пожалуйста… — взмолилась я.

— Хорошо, — она тяжело сглотнула, отведя взгляд. — Я рада, что ты с ним не встречаешься. Не думаю, что он тебе подходит. Я не хочу, чтобы что-то помешало твоим мечтам. Колледж, карьера, возможность встретить других парней.

— Это твои мечты.

Мама закусила губу, нахмурившись. Мои плечи опустились, вся решимость куда-то испарилась.

— Я знаю, вы с папой хотите мне лучшего. Но я бы хотела, чтобы вы позволили мне самой во всем разобраться, а не вкладывать в голову то, что, по вашему мнению, я должна делать, будто это моя собственная идея.

— Хорошо. А чего ты хочешь? — мама села на край моей кровати. — Раньше ты говорила об искусстве?

— Да, — я вздохнула, садясь рядом с ней. — Еще мне очень хочется провести семестр за границей или отправиться в путешествие по Америке, — я провела рукой по волосам.

— За границей? — глаза мамы расширились.

— Я хочу хотя бы изучить эту идею. После смерти Колтона я поняла, что понятия не имею, кто я и чего хочу. Я хочу разобраться. Открыть для себя новые места, людей.

Мама сжала руки и сильно выдохнула.

— Я не говорю, что не должна поступать в колледж. Я должна. Когда-нибудь. Но сначала я хочу открыть для себя мир. Разве ты не видишь? Это то, чего я желаю.

— Но ты еще такая молодая…

— Я знаю, мне многому предстоит научиться, но мне нужно во всем разобраться. Набраться опыта. Повстречаться с парнями или сделать то, что ты можешь не одобрить. Этот год вытолкнул меня из зоны комфорта. Ты должна позволить мне встать на ноги.

Мама всхлипнула, вытирая лицо.

— Я понимаю. Но это трудно. Ты же мой ребенок.

Я вздохнула.

— Я уже не ребенок.

— Если бы только я могла это остановить, — простонала мама, запрокинув голову назад.

— Ты не можешь запретить мне взрослеть.

Она пристально посмотрела на меня. Впервые я почувствовала, что она действительно смотрит на меня. Видит меня.