Не играй с нами, девочка (СИ) - Лав Агата
Странно, сигаретный дым, что окутал ее, стоило только шагнуть к машинам, не вызвал лавину раздражения, как случалось обычно. Наоборот, она жадно глотнула отравленный воздух и вдруг задумалась, почему, когда плохо, хочется сделать себе еще хуже? Хотя бы на уровне физиологии.
В спину ударили захлебывающиеся крики, и она ускорила шаг. Забравшись во внедорожник, потянулась к магнитоле, чтобы заглушить неприятные терзающие звуки, но осеклась. Не прошло и минуты, как у окна нарисовался тот же охранник с заботливым взглядом. Анна опустила стекло и не смогла ответить ему той же мягкостью. Сама чувствовала, что не смотрит, а режет.
— Я отвезу вас, — сообщил он, склонившись к окну.
Анна качнула головой и отвернулась. Нет, так уже пробовали, не работает. Ей нужно знать каждый его шаг. Иначе они заплутают, как тогда. И неважно, что она не хотела быть здесь, не хотела слышать и чувствовать.
Марк вернулся минут через двадцать. После трех выстрелов, которые прорезали воздух и отдались оглушающим эхом. И Анне почему-то показалось, что лобовое стекло непременно должно треснуть и рассыпаться на бесчисленные осколки. Она с нездоровым упорством выискивала трещины, где-то же появилась паутинка, едва заметная.
Анна не услышала, как он открыл дверцу, но почувствовала его запах.
— Ты должна была уехать, — бросил Марк.
Он сел рядом.
— Должна? — она повернула голову и посмотрела на него, спокойно и внимательно.
В глаза сразу бросились его пальцы, испачканные в крови.
— Да, — отрезал он.
— Сколько их было? — продолжила Анна.
— Зачем тебе?
— Ты можешь ответить честно...
Его рука вдруг впилась в ее.
— Достаточно честно? — бросил он с вызовом.
— Так сколько? — повторила она, поймав его напряженный взгляд.
Его ладонь нервно дернулась, но Анна с трудом удержала ее, их пальцы переплелись намертво и перепачкали друг друга.
— Двое, — выдохнул он.
— Они мертвы?
— Да.
Марк опустил глаза и завороженно смотрел на следы чужой крови, которые оставил на ее светлой коже.
— Что они сделали?
— Украли у меня. Решили, сейчас сойдет с рук.
Анна кивнула и потянулась к нему. Она поцеловала его губы, холодные, обветренные, и он не сразу, но ответил, сжал ладонью ее плечо и притянул к себе.
— Я люблю тебя, — шепнула она, — всего тебя.
— Я знаю.
— Тебе нет нужды что-то скрывать от меня. Я люблю, когда ты нежен. И люблю, когда ты такой, — Анна взяла его лицо в свои руки. — Хищник, — добавила она.
Лицо Марка, волевое и грозное, в такие минуты казалось высеченным для устрашения. Нечеловеческое напряжение всегда заостряло его черты и добавляло мрачных теней.
— И я знаю, что будет хуже. Ты сделаешь мне больно, ты не умеешь по-другому. Но буря пройдет, я выдержу.
Его рука вонзилась в ее талию, и она почувствовала жар и напор мужских пальцев. Анна запрокинула голову и вновь поцеловала его, глубже и настырнее. Его язык сладко ласкал и заставлял забыться. Кажется, она хотела сказать что-то еще, столь же важное и сокровенное.
— Будь у меня силы, я бы трахнул тебя прямо в машине.
— В тебе умер поэт, Марк.
Он усмехнулся, и Анна погладила его по щеке, стирая глупую ухмылку.
— Я отвезу тебя домой, — сказала она, — теплой губкой сотру всю грязь и укрою одеялом. И, когда ты отдохнешь, ты сможешь сделать со мной всё, что пожелаешь.
Глава 20
Он двигался медленно, очень медленно. Марк вновь прижал ее к той стенке, Анна чувствовала гладкие кубики мозаичной плитки, что впились в спину. Чувствовала теплые струйки душа и капли его пота. Марк плотно обхватил бедра, которые обвились вокруг его талии, и мягко проводил подушечками по ее воспаленной коже с каждым толчком. Следом он словно зависал и останавливался, прислушиваясь к ее дыханию. И она послушно раз за разом вздрагивала, тело наполнилось режущей восприимчивостью, сладкой и одновременно болезненной.
— Что пожелаю? — шепнул Марк.
И с силой надавил каменным торсом, теперь Анна могла пересчитать каждый кусочек мозаики. Его же руки скользнули к ее коленям, нырнули под них и обхватили. Он развел ее ноги в стороны и жестко толкнулся, входя на всю длину. Анна вскрикнула и спрятала лицо в его шею. От наслаждения, резкого, душного, выступили слезы, и ей захотелось укусить его, впиться в его плоть...
— Быстрее, — выдохнула она.
Это же слово застучало в мозгу. Быстрее. Быстрее. Она так жаждала его, буквально изнывала. Стоило ему только коснуться.
Марк отстранился и тут же резко вернулся. Снова и снова, пока она не начала задыхаться и громко стонать. Та самая волна почти забрала ее, когда он вдруг развернул ее спиной к себе. Его левая рука по-хозяйски скользнула вниз и заставила выгнуться. Он вновь вошел в нее и продолжил. Стало только жарче, грязнее.
— Ниже, — он с трудом сложил буквы в короткое слово.
Анна скользнула щекой по стене, наклоняясь. И через мгновение совершенно отпустила ее, Марк потянул на себя и смял пальцами ее талию. И раз за разом наталкивал на себя, убыстряясь, задыхаясь. Она чувствовала его тугие бедра, его... Черт...
— Сейчас, малыш, — произнес Марк, и это было не обещание, а указка.
Да. Да, сейчас...
Она судорожно вцепилась в его руку и опустилась на пол, откинувшись спиной на плитку. На ее губах играла улыбка, а все тело пульсировало, еще храня отголоски сумасшедшего наваждения.
— Не забывай дышать, — бросил он с издевательской насмешкой.
Черт его возьми. С его дьявольскими руками. Марк возвышался над ней и бесцеремонно любовался результатом своих умелых стараний. Ее ноги до сих пор подрагивали.
— Ты определенно хочешь еще, — сказала Анна, угадав довольную ухмылку на его красивом лице.
— Ты стонала, но не кричала.
Он снял с крючка душ и переключил режим. Потом спустился к ней и направил массирующий поток ей между ног. Она вздрогнула и отстранилась, но его ладонь нашла ее плечо и надавила вниз. И ему потребовалось всего мгновение, чтобы угадать потоком нужное направление.
— Черт, — она сжалась, но осталась на месте.
— Расслабься, — подсказал он.
Она сделала, как он сказал. И сделала еще многое другое. И, когда, наконец, оказалась в спальне, могла только лежать и ловить губами воздух. Марк повалился рядом, смяв заодно и ее подушку.
— Надо притормаживать.
— Еще рано, малыш, — его ленивые интонации ласкали слух. — Я слишком долго не прикасался к тебе.
— Я едва дышу.
— Эта усталость пройдет быстро.
Анна хотела остановить минуты. Да, уже случилась спокойная ночь и сладкое утро, но пусть еще... Но еще сжалось в двадцать минут. Марк поднялся и начал одеваться.
— Скоро встреча? — догадалась она.
— Нечетный должен отзвониться...
Его перебил как раз звонок. Марк поднял сотовый, который валялся в кармане смятого и забытого на полу пиджака. И слова Нечетного сразу разошлись с его ожиданиями, Марк нахмурился, отвернулся, а вскоре и вовсе шагнул прочь из комнаты.
Пройдет очень быстро.
Анна выбрала платье любимого темно-зеленого цвета и стянула волосы черной резинкой. Она спустилась на первый этаж, хотя уже успела невзлюбить гостиную, как и кухню. Там постоянно толпилась охрана. Вот и сейчас два парня склонились над столешницей. Они разложили на ней больше десятка банковских карт и шелестели листками, в которых сверяли номера. Зашумевший чайник нарушил их сосредоточение, и они вдруг заметили ее.
— Доброе утро, — бросила Анна и налила кипяток в чашку.
Мужчины кивнули и быстро вернулись к странным махинациям. Она хотела вновь отвлечь их и поинтересоваться где Север, но различила его голос. Он донесся через открытое окно с улицы, и нарастал с каждым его шагом, пока он не показался в гостиной.
— Ты видела Марка?
Ей послышался смешок за спиной. Или померещилось. Или Марк все-таки заставил ее кричать слишком громко.
— Он был в доме, — ответила она. — И он уже не в духе.
