Начало нас (ЛП) - Джеймс Лайла
Это новое место, роскошная квартира с двумя спальнями, которую мы с Мэддоксом делим, тихая и пахнет новой краской. Мои глаза закрываются, наслаждаясь спокойствием, которое приходит с моей вновь обретенной свободой. Впервые за много лет я наконец-то чувствую себя расслабленным.
Коул уезжает в Йель, и он чертовски этому рад. Мне больше не нужно о нем беспокоиться. Он исцеляется, теперь я вижу это по его глазам. Вина, которую он нес за несчастный случай, медленно сходила с его плеч. Депрессивная фаза, которую он пережил из-за своей хромоты... он привык к пониманию того, что никогда больше не сможет играть в футбол. Действительно, существует пять стадий горя, и мой близнец прошел через все из них.
Отрицание, гнев, торг, депрессия и, наконец, принятие.
И, наконец, Коул в безопасности и вдали от гнусных намерений Сиенны. За последний год ее фокус сместился. Думаю, она нашла нового мужчину, который пробудил у нее интерес, ее новую блестящую игрушку. Еще один парень, попавший в ее сети лжи и манипуляций.
Мы с Коулом ждали этого дня два года…
И он, наконец, здесь.
Черт возьми, да.
Звонит телефон, вырывая меня из раздумий. Я отвечаю на звонок, не глядя, кто это.
— Да? — Я слышу шорох на заднем плане, а затем раздается голос Мэддокса.
— Лила и Райли хотят пойти поужинать. Им интересно заглянуть в рестораны возле нас. Хочешь пойти с нами?
Я делаю еще один глоток напитка.
— Нет, я в порядке. Я закажу себе еду.
— Круто.
Я заканчиваю разговор и убираю телефон. Откидывая голову на диван, я закрываю глаза. В квартире тихо, если не считать звука моего дыхания. Я вытягиваю ноги перед собой, опрокидываю коробку, но даже не пытаюсь открыть глаза.
Я не спал более сорока восьми часов.
Но сейчас я чувствую, как мое тело рушится, усталость царапает мои кости.
Тишина убаюкивает меня, и когда ты, наконец, впервые в жизни обретаешь покой, это лучший сон, который ты можешь иметь.
***
Звук дверного звонка, за которым последовал стук, вырвал меня из сна.
Я стону, сажусь и потираю больную шею. Черт, сколько сейчас времени? Я не могу вспомнить, когда в последний раз я терял сознание вот так.
Мое тело и разум отключаются таким образом только в том случае, если я не сплю хотя бы два дня. Но даже в этом случае мне приходится энергично тренироваться, доводя свое тело до изнеможения, пока мой разум не погружается в беспокойный сон. Мне никогда не ставили диагноз «бессонница», потому что я никогда не ходил к терапевту. Я также терпеть не могу эти чертовы снотворные.
Однако я нашел способ справиться с недостатком сна — выход за пределы возможностей моего тела всегда был тем, что могло заставить меня задремать. Даже если это всего на пару часов.
Не думаю, что я когда-либо спал более четырех часов за раз.
Я поднимаюсь на ноги и хмурюсь, когда снова слышу стук. Мэддокс забыл свои ключи?
Стук раздается снова, и в два длинных шага я добираюсь до двери, открывая ее тому, кто потревожил мой сон. У меня перехватывает горло при виде Сиенны, стоящей возле моей квартиры, и я чуть не подавился слюной. Мой рот закрывается, мышцы челюсти напрягаются.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я жестким голосом.
Сиенна застенчиво улыбается, ее рука касается моей груди, и она проталкивается мимо меня, чтобы войти внутрь.
— У меня была встреча по поводу нового бренда одежды, который я спонсирую. А поскольку я уже была в городе, то решила зайти в гости.
Холод проникает в мои вены.
Глаза Сиенны скользят по моей квартире, охватывая все. Она роняет сумочку на мой кожаный диван.
— Ты еще не распаковал вещи?
— Нет, — невозмутимо говорю я.
Она улыбается, и это вызывает у меня враждебность.
— Колтон, ты не собираешься предложить мне выпить или что-нибудь в этом роде? Твоя мама пришла в гости в первый раз, а ты такой холодный.
— Ты не моя мать. — Я рычу, мои легкие проваливаются в грудную клетку.
Моя мать умерла; мой отец убил ее на моих глазах.
И единственная женщина, которая когда-либо проявляла ко мне и Коулу материнскую привязанность, оставила нас без второго взгляда, когда она осознала, насколько на самом деле ужасен наш отец.
Жуткая улыбка Сиенны становится шире.
— Ты прав. — Она медленно приближается ко мне, ее каблуки цокают по свежеотполированному деревянному полу. Как только она оказывается достаточно близко, Сиенна протягивает руку, и кончики ее пальцев касаются моей обнаженной груди. Я не двигаюсь.
Я не могу двигаться.
– Тебе было одиноко, Колтон? — мурлычет она, наклоняясь ко мне. — Ты скучаешь по мне так же сильно, как я скучаю по тебе? — Она проводит ногтями по моему животу, и мои мышцы сжимаются от ее прикосновения. — Ни один мужчина не делает этого так, как ты, малыш.
Моя рука вытягивается наружу, и я сжимаю ее волосы в кулаке, грубо оттягивая ее голову назад. Она издает смешок, который я так чертовски ненавижу.
— Я знаю, что тебе это нравится. Это прелюдия?
Меня охватывает гнев и отвращение. Мои пальцы впиваются ей в кожу головы, и она морщится, ее глаза сверкают от боли.
— Я стал старше, Сиенна. Я знаю лучше, и ты больше не сможешь мной манипулировать. Я не позволю тебе. Твоя игра окончена, — угрожающе шиплю я. Сука.
— Ты не хочешь, но ты все равно это сделаешь. Потому что теперь я часть тебя, Колтон. Ты никогда не забудешь свою первую, и я больше, чем просто твоя первая. — Ее рука скользит к моему члену и грубо обхватывает меня, потирая джинсы. Я отпускаю ее волосы, моя рука сжимает ее запястье, не давая ей прикасаться ко мне дальше. — Я женщина, которая научила тебя всему, что ты знаешь сейчас. Каждый раз, когда ты прикасаешься к другой девушке, ты думаешь обо мне. Я в твоей голове, малыш.
— Я чему-то мешаю?
Знакомый голос заставляет Сиенну отстраниться от меня, и я в шоке отшатываюсь. Глядя через плечо Сиенны, я вижу Мэддокса, стоящего у двери, его брови вопросительно нахмурены. Он нас услышал? Нет… он увидел? Сиенна стояла спиной к двери, поэтому он ни за что не увидел, как она сжимает мой член.
Наши глаза встречаются, и он напряженно смотрит на меня. Я не могу прочитать язык его тела, потому что он ничего не выдает.
— О. — Сиенна задыхается, ее рука прижимается к груди. — Привет, Мэддокс. Конечно, ты не мешаешь. Я только пришла в гости к Колтону и рассказывала ему, как одиноко в доме без него и Коула. Их отец всегда очень занят, и я уже привыкла к их присутствию дома. Но теперь все кажется таким пустым без моих мальчиков.
Она идеальный образ любящей мачехи.
Но это всё ложь.
К черту это.
Мэддокс кивает, принимая ее ложь. Мои легкие сжимаются, когда он проходит мимо меня.
— Я пойду спать, — бормочет он, направляясь в спальню и закрывая за собой дверь.
Сиенна вздохнула с облегчением, ее дыхание вырвалось из горла с громким свистом. Ее взгляд снова скользит по моему телу, задерживаясь дольше на моей обнаженной груди. Она облизывает губы.
— Пойдем со мной в мой отель, — многозначительно требует она. — Ты же знаешь, что хочешь этого.
Я лучше утону.
Сиенна снова тянется ко мне, ее рука скользит по моим плечам. Она прижимается грудью к моей груди, ее красные губы надуваются.
— Колтон, — снова напевает она, — сейчас, сейчас. Я знаю, что ты не застенчив. Нам так хорошо вместе. Зачем портить удовольствие?
Внезапно она отстраняется от меня, и все, что я слышу, это ее яростный визг. Я отступаю назад, мои глаза расширяются при виде Мэддокса, тащащего Сиенну за волосы.
— Я должен был знать, — рычит он. Я забываю, как дышать.
Он поднимает ее, накручивает ее волосы на свое запястье, пока пальцы ее ног не свисают с пола, и трясет ее, как сломанную куклу. — Ты отвратительная сука.
Мое тело холодеет.
Мое сердце заикается.
Дыши, унылый ублюдок.
— Колтон, — кричит она, беспомощно размахивая руками. — Он делает мне больно! Отпусти мои волосы, Мэддокс!
