Служить цели (ЛП) - Синклер Шериз

— Какого хрена? — спросил он. Окончательно проснувшись, Бен попытался схватить ее за руку, но она отстранилась, чем подтвердила свое намерение. Облачившись в броню строгой Домины.

— Завтра, Бенджамин, — твердо сказала она. Несчастье в его взгляде ранило ее в самое сердце. — Увидимся в понедельник.

Она не стала ничего объяснять… потому что хотела для начала сделать этот тест. Не нужно беспокоить Бена, если она ошибается.

Закусив губу, с тяжелым камнем на сердце, она смотрела на то, как проявляются полоски на тесте. Еще до финальной секунды она уже знала результат.

Да, она действительно беременна.

Беременна.

Никаких сомнений. На трясущихся ногах она прошла через спальню и опустилась на кушетку.

Долгие минуты она просто сидела. Невероятно глупая реакция.

За окном спальни закричала чайка, словно визгливо смеясь.

— Не вижу ничего смешного, птичка. — Как, черт возьми, она могла быть беременна? Она принимала противозачаточные и не пропустила ни одного приема таблеток. Ни разу.

И тут она вспомнила. Это было подобно удару в живот. Ни разу… кроме того случая, когда она отравилась, и ее выворачивало наизнанку. Три дня рвоты. Три дня без таблеток.

Бен был единственным мужчиной, с которым она была. Но, черт возьми, он пользовался презервативом.

Кроме…

Ее охватило отчаяние, и она закрыла лицо руками. В тот первый раз, когда они были вместе, он вошел в нее и тут же спешно вышел. После того как он надел презерватив, они продолжили. И никто из них не придал этому особого значения. В конце концов, они оба проверялись в «Царстве Теней»… и она была на противозачаточных.

Пристрелите меня немедленно.

Но у нее же были месячные после этого. В апреле, так ведь? Она поджала губы. На самом деле у нее тянуло живот, и были небольшие выделения — достаточно, чтобы она подумала, будто месячные пришли.

Как давно это было? Она нахмурилась. София родилась в конце марта, и именно тогда они с Беном впервые занялись сексом. Сейчас был май.

Она была на шестой неделе беременности? Не может быть.

Может. Она положила руку на живот и сглотнула.

Неудивительно, что всю прошлую неделю у нее не было аппетита по утрам, и она восполняла это, наедаясь, как лесоруб, вечером того же дня. Она беременна.

У меня будет ребенок.

Ее охватило чувство безграничной радости. Комната, казалось, стала ярче. А затем тревога холодными пальцами скользнула по спине. Потому что это было неправильно. Она не замужем. Не готова к этому.

У нее вырвался печальный смешок. Ее пугали перемены, и она тщательно оберегала свою упорядоченную жизнь. Похоже, упорядоченность вылетела в окно.

Она собиралась стать матерью-одиночкой. Это было просто… невозможным. Анна тяжело сглотнула. Как она скажет об этом Бену? Или своей семье?

Отца хватит удар.

Мама будет… Она планировала сегодня навестить маму и поздравить ее с Днем Матери. Какая ирония. «Поздравляю, мама. Ты станешь бабушкой».

Но мама поймет ее. И после того, как первое потрясение от новости пройдет, она отлично это воспримет.

А как насчет работы? Анна вцепилась в кушетку и уставилась в стену. Представила себя глубоко беременной и гоняющейся за беглецом. Ее работа не очень подходила… беременной женщине.

О, Господи, полная неразбериха.

Ей придется уволиться, не дожидаясь конца беременности.

Потому что единственная альтернатива — прервать беременность. Но все внутри нее отвергало эту идею. Мой малыш. И Бена. Наш. Ее обдало теплом, когда она подумала, какая комбинация их генов может получиться. Норвежские и французские — отличная смесь.

Как она собирается рассказать Бену? Анна встала и вышла на балкон. Стояло спокойное туманное утро. Серая пелена накрыла мир, размывая очертания берега и стирая горизонт. Невидимые волны шумели на пляже.

— Бен, дорогой. Ты станешь отцом, — она положила руки на перила и представила его реакцию.

Он не разозлится. И он любит детей.

Проблема в их отношениях. Потому что ему не нравится быть ее рабом. Она потерла грудь, пытаясь облегчить боль внутри.

Он не был счастлив.

Он говорил ей, что у него все хорошо. Что ему нравится быть ее рабом, но… на самом деле? По правде? Раньше он был достаточно убедительным, чтобы она не обращала внимания на знаки, потому что не хотела их видеть. Потому что она была трусихой.

В постели у них вообще не было никаких проблем. В остальное время… он сопротивлялся такому образу жизни.

Если она скажет ему, что беременна, он начнет ее защищать и требовать, чтобы они поженились. Настаивать на том, чтобы заботиться о ней. Он останется с ней.

Но… она сглотнула, отгоняя подступившую тошноту. Она не хочет, чтобы он женился на ней только из-за ребенка. Она видела родителей, которые оставались вместе из-за детей, и все, что видели такие дети, — это неприязнь и холодность. Никакой любви.

Лучше разойтись.

Холодный морской бриз трепал ее одежду и бросал волосы ей на лицо. Она откинула влажные пряди, чувствуя, как накапливается беспокойство. Они вместе совсем недавно — она и Бен. Слишком короткий период времени, чтобы принимать такого рода решения.

Он должен иметь возможность выбрать ее — только ее саму — без давления в виде их еще не родившегося ребенка или ожиданий ее семьи, или своих собственных принципов.

Она любила его. О, Боже, она действительно его любила. Она хотела быть с ним вечно. И хотела, чтобы он был с ней. Но любовь означает, что она также желала для него самого лучшего.

Она не должна портить ему жизнь своими желаниями.

Он никогда не говорил, что любит ее.

Ну, она тоже ему этого не говорила. Будем честны. Анна нахмурилась, пытаясь понять, почему то, что он не признался ей в любви, вызывает такое неприятие. Может, потому что Бен ничего не утаивал, так что, если бы он действительно любил ее, он бы так и сказал ей. Если Домина признается первой, не будучи уверена во взаимности сабмиссива, это будет похоже на принуждение.

Любит ли он ее?

Она не была… уверена. Анна быстро заморгала, отгоняя подступившие слезы. Он вел себя так, будто любил ее, но это был Бен. Он всегда заботился о людях, с которыми имел дело. Ему доставляло радость заботиться о своей семье и своей Домине.

Даже если он действительно любил ее, не было доказательств, что они могут жить вместе, правда?

Нет, неправда.

Она посмотрела на свой живот.

— Прости, малыш. Но тебе придется еще немножко тихо посидеть. У твоего папочки должен быть шанс решить, может ли он остаться со мной, прежде чем ему придется иметь дело с нами.

А что если не сможет?

Солнце пряталось высоко за облаками. Густой туман окутывал ее дымкой, увлажняя кожу. Она не могла понять, что происходит сейчас, не говоря о том, что таит в себе будущее.

Ей ужасно хотелось все рассказать Бену, своей семье, как и всем вокруг. Поделиться своей радостью.

Но… не сейчас. Будь честна, Анна. Дай мужчине время.

Конечно, она сможет контролировать ситуацию и просто жить одним моментом.

Может быть, все получится.

Пожалуйста, Господи, пусть все получится.

Глава 23

Последние лучи солнца забрезжили на горизонте. Бен неспешно шел по дому Анны, испытывая страх. Хотя его сердце забилось чаще в предвкушении встречи с ней, остальная часть его естества была напряжена до чертиков, потому что он просто знал, что совсем скоро его ждал настоящий ад. В желудке засело ощущение, что он пообедал толченым стеклом, а не гамбургером из Макдоналдса.

Когда она выскочила из его постели в воскресенье и сказала, что ей нужно от него отдохнуть, она не дала ему никакого другого гребаного объяснения. Будто он этого не заслуживал. Словно он был просто рабом. И как будто у него не было никаких прав, кроме как выполнять ее приказы.

Тогда он понял, что Рауль был прав. Он должен собраться с духом и сказать ей, что все это рабское дерьмо не для него.