Когда герои восстают (ЛП) - Дарлинг Джиана

Его крик превратился в сопливое бормотание.

— Что ты делаешь? — кричал он.

— Помнишь Елену Ломбарди? — спросил я, почти разговаривая.

Странно, как я мог регулировать свой голос, даже когда меня переполняла такая ярость, что кожа грозила содрогнуться от жара.

Он слегка затих, пыхтя через раззявленный рот.

— Я так и думал, — повторил я.

Вероятно, у меня было еще десять минут до того, как придут охранники и отведут нас обратно в камеры, поэтому я достал заточку, которую сделал из осколка стекла, воткнутого в конец расплавленной ручки зубной щетки.

Над головой горел лишь тусклый свет одинокой лампочки, но этого было достаточно, чтобы разглядеть лицо Кристофера, его бледные глаза и слабый подбородок.

В темноте, с местью в сердце и любовью в венах, я позволил зверю, которого унаследовал от Ноэля и воспитал под руководством Торе, овладеть собой.

Это была мокрая работа, грязная и громкая, потому что Кристофер не переставал рыдать и молить о пощаде.

— Какой пощады? — сказал я. — Какое милосердие ты проявил к Елене?

Сначала он бормотал слова о том, что ей это нравилось, но это прекратилось, когда я отрезал его ухо и засунул его ему в рот. Затем он стал говорить о том, как ему жаль, о том, что это был просто плохой период в его жизни.

— Ложь. — я держал одну разрушенную руку между своими, обводя ножом его кости так, что они виднелись сквозь разорванную кожу и капающую кровь. — Ты вернулся за Жизель и Еленой полтора года назад.

— Сука укусила меня за ухо, — прорычал он, перевернулся, изо всех сил сопротивляясь моей хватке, но был слишком слаб, чтобы что-то с этим сделать.

Я отрезал другое ухо, заметив мочку, покрытую небольшим шрамом, где Елена, очевидно, укусила его.

Это моя женщина.

Моя жена.

Яростная гордость всколыхнулась во мне вместе с головокружением от возмездия.

— Она должна получить удовольствие, убив тебя, но ты также не заслуживаешь больше никогда смотреть на нее. Поэтому я тот счастливый ублюдок, который отправит тебя прямиком в ад.

— Ты встретишь меня там, — слабо возразил он, дыша слишком быстро, потому что боль была сильной, и он терял слишком много крови.

— Когда-нибудь, — согласился я, разрезая его ахиллесовы пяты, потому что он был именно тем типом мужчин, которые думают, что любовь к женщине и правильное отношение к ней делают его слабым. — Но разница в том, что я знаю, что я злодей. А ты не думаешь, что сделал что-то плохое.

— Они обе хотели этого, — прорычал он, извиваясь так сильно, что я чуть не потерял хватку, потому что кровь делала его конечности скользкими.

После этого он больше не разговаривал.

Мой сокамерник действительно подал мне идею.

Я отрезал ему язык.

Закончив, я пошел в угол грузовика и нашел сменную одежды, от парня которому я дал немного денег, чтобы он спрятал ее для меня. Я поменял окровавленную форму на новую и вытер руки бумажным полотенцем и бутылкой с водой.

Я вышел, дернул подбородком в сторону людей, которые присматривали, бросил окровавленную форму в мусоросжигатель и вернулся на свой пост, чтобы обтесать еще одну ножку стула.

Двадцать минут спустя, когда его нашли изуродованным в грузовике, никто и словом не обмолвился о том, кто мог это сделать.

А это была тюрьма, люди умирали каждый день, и никто не доносил, потому что сдача кого-либо означала верную смерть.

Поэтому начальник тюрьмы объявил заключенного Кристофера Сэллоу мертвым в результате самоубийства, и никто никогда не знал ничего другого.

Глава 27

Данте

Суд был назначен на тридцать первое января, это был понедельник. Я пробыл в заключении чуть больше месяца, и мне это уже порядком надоело. Не то чтобы тюрьма была кошмарной. В основном, там было чертовски скучно, и для человека, привыкшего делать сорок дел одновременно, это постоянно утомляло меня, пока я не стал раздражительным.

Хуже всего было то, что я скучал по Елене.

Если в нашем отдалении и был какой-то плюс, то он помог мне осознать глубину моей любви к ней. Я чувствовал ее в своих костях и крови. Она согревала меня по ночам в арктической тюремной камере и сохраняла рассудок после долгих часов рутины, когда я вращал эти адские ножки стула.

Я использовал воспоминания о ней, как наркотик, забывая о своем окружении и обстоятельствах. Я спорил с самим собой о том, какой цвет выбрать для ее серых глаз: оловянный или мокрый камень, грозовые тучи или ясное серое небо. Думал о том, как впервые поцеловал ее на своем столе и как впервые взял ее на капоте Феррари после того, как подумал, что могу потерять ее во время погони.

Наше будущее составляло мне компанию по ночам, когда я лежал в постели и смотрел в потолок, стараясь не обращать внимания на непрекращающийся храп моего сокамерника без языка. Как я снова женюсь на ней в присутствии всей ее семьи, сфотографируюсь для журнала Шестая Страница, если она захочет. Как я буду дарить ей детей любым способом. Если бы мы не смогли зачать ребенка естественным путем, мы могли бы его усыновить. Елена будет невероятной матерью, и я не мог дождаться возможности увидеть, как эта мечта осуществится для нее. В тайне, хотя я не делал этого уже много лет, я молился Богу о том, чтобы мы смогли зачать ребенка вместе. Что я смогу увидеть дымчато-серые глаза Елены в прекрасном лице, которое я смогу держать в своих руках и называть своей дочерью или сыном.

Когда я не думал о ней, я строил заговоры.

Я знал, что мы находимся в состоянии войны.

Люди из Италии, которых я завербовал, когда мы находились в Неаполе, прибыли на следующий день после Рождества, двадцать человек, единственной причиной пребывания которых в городе была поддержка усилий Чена, Адди, Яко и Фрэнки по уничтожению семьи ди Карло.

Картель Басанте был рад помочь, потому что в настоящее время они пытались обогнать мексиканский картель Вентура на рынке восточного побережья.

В дело вступили мотоклуб Падшие, все еще разъяренные тем, что ди Карло устроил на них засаду и убил вице-президента Нью-Йоркского отделения.

Каэлиан Аккарди и Санто Бельканте, два сына донов из Комиссии, лежали на дне, но занимались своими делами. Каэлиан использовал свои связи с Комиссией по игровым вопросам, закрывая два казино и пять ресторанов. Санто использовал свои особые навыки, чтобы найти и устранить трех высокопоставленных капо.

Ситуация уже менялась.

Я знал, что так и будет, если я вернусь домой, чтобы все исправить.

С появлением Марко в больнице стало очевидно, что утечки с нашей стороны прекратились.

У нас постоянно был человек в больнице, чтобы убедиться, что он не сбежит, но в остальном мы не показывали, что знаем, что он наш крот.

Я хотел лично разобраться с ним, когда выйду на свободу.

Они доставили меня в здание суда несколькими часами ранее и оставили в камере. Я отжимался, когда дверь во внешнюю комнату открылась, и воздух стал неподвижным.

Елена.

Я вскочил на ноги, мои глаза метнулись к ее глазам, словно токи соединились. Электричество пробежало по крови, когда я впервые за месяц взглянул на нее.

Она была прекрасна.

Настолько красива, что я не мог понять, как кто-то, увидев ее, не цепенел от восторга. Ее волосы были такого яркого, необычного оттенка рыжего, который сиял, как свечи в вине, а глаза были наполнены дымом, темным и волнистым, когда в них играли ее эмоции. Ее верхняя губа была немного полнее нижней, а на левом бедре у нее было трио родинок в форме идеального треугольника. Она была миниатюрной, изгибы были легкими и подтянутыми, потому что она каждый день тренировалась с моими мужчинами или со мной, так что она не была типичной секс-бомбой.

Но она была поразительной, вызывающей, такой, на которую невозможно было не взглянуть.

На нее было так же интересно смотреть, как и знать. К тому времени я уже достаточно изучил ее ум и тело, чтобы понять, что никогда не смогу получить достаточно, узнать достаточно, чтобы претендовать на владение тем или другим.