Генри Миллер - Под крышами Парижа
Энн будто спятила. Нам с Эрнестом никак не удается забрать у нее свое… присосалась так, словно вознамерилась опустошить не только члены, но и яйца. Их мы ей, конечно, не отдаем, однако все прочее она захватила и не возвращает. Захлебывается спермой… во рту языку места не хватает… задница в моче… глаза сумасшедшие, но это все мелочи — сучка совершенно счастлива.
Похоже, она все-таки высосала из нас все силы… Я не могу даже пошевелиться, Эрнест тоже. Смотрю на свой член и не верю, что он прошел такое испытание и остался цел и невредим. Вздыхаю от счастья. Энн не унимается: вылизывает яйца, волосы… Работы ей хватит — я весь в сперме, от пупка до колен, и Эрнест в таком же состоянии. Закончив уборку, она убегает в ванную… спешит избавиться от маленького подарка, которым наградил ее Сид.
После таких трудов самое время сесть и передохнуть, но не тут-то было. Энн опрокидывает стаканчик и заявляет, что готова к продолжению фотосессии. Бодро спрашивает, не желает ли кто ее трахнуть.
— А как насчет пососать задницу? — предлагаю я.
Нет-нет, вот уж на это она никогда не согласится. Разумеется, мы придерживаемся прямо противоположного мнения. Отличный сюжет! Сиди Эрнест хватают Энн за руки, я поворачиваюсь задом, и они тычут ее лицом, заставляют возить носом между ягодиц. Она отчаянно сопротивляется, но силы слишком неравны — два затраханных мужика всегда возьмут верх над пьяной в доску бабой. Слышу, как Сид звонко шлепает ее по голой ляжке.
— Целуй, дрянь, — говорит он, — иначе так отделаю, что жопу мужу не покажешь.
В конце концов она покоряется, прижимается губами и высовывает язык. Малейшие попытки отвильнуть караются очередным шлепком. Начинает сосать… обхватывает меня руками и, найдя игрушку, немного успокаивается.
Еще пять минут назад я был абсолютно уверен, что вышел из игры если не навсегда, то надолго, но вертлявая змейка в заднем проходе и хлюпающие звуки высекают во мне искры жизни, и даже обвисший было приятель поднимает голову. Тонизирующий эффект налицо, и пораженные Эрнест и Сид тоже проявляют желание испробовать новую методику. Энн никому не отказывает. У Эрнеста прорезается тяга к экспериментам… хочет залить себе в задницу бутылку вина, и пусть Энн его высосет. Сид его отговаривает, приводя неопровержимый аргумент: она и без того едва держится, и если хлебнет еще немного, то просто отключится. Энн доказывает обратное и в подтверждение своих слов пропускает еще пару стаканчиков. Хочет, чтобы я ее трахнул… никаких возражений. Она еще раз вылизывает мне анус… я запрыгиваю на нее… Боже, это же не пизда, а пропасть, бездонная и огнедышащая! А волосы вокруг нее, наверное, для того и предназначены, чтобы цепляться за них, если ненароком провалишься. Но лысому нравится… ныряет, выныривает и тут же снова головой вниз… Дрючу в охотку и опять же кончаю раньше.
Мне на смену спешит Эрнест, а Энн все еще пытается доказать, что нисколько не пьяна, поэтому, прежде чем раздвинуть перед ним ножки, присасывается к бутылке. Иду в ванную, а когда возвращаюсь, то вижу, что она вырубилась, и ее шлифует Сид.
Эрнест сидит в углу среди разбросанных рубашек, носков, галстука и всего прочего и клянет Энн.
— Ты только посмотри на все эти долбаные тряпки. Это она мне купила. Богатая стерва. — Он щелкает пальцами. — Вот так… Вместо того чтобы купить камеру… Тогда бы через недельку нащелкали еще. Черт бы ее побрал, миллионершу хренову!
— Просто позор, — сочувствует ему Сид. — Вот же дрянь! Поругавшись, Эрнест встает и идет фотографировать, а мы с Сидом придаем Энн требуемые позы. Она даже не реагирует.
— Послушай, — говорит Сид спустя какое-то время, — наверное, я староват для таких упражнений. Давай выйдем на улицу, найдем парочку парней и попросим помочь. Если получится, сделаешь отличные карточки. Вот будет ей сюрприз!
— Ох, Сид, это как-то не совсем прилично…
— Что ты, на хрен, имеешь в виду — не совсем прилично? А позволять, чтобы тебя фотографировали в таком виде, прилично? О каких вообще приличиях ты говоришь? Она же просто богатая блядь. Эй, послушай, у меня идея. Мы можем даже немного подзаработать… назначим цену…
Спорим о том, какую следует назначать цену, но идея настолько хороша, что, так ничего и не решив, одеваемся и идем искать любителей приключений. Все происходящее кажется мне отличной шуткой… что демонстирует, до какой степени я упился.
— Вовсе не обязательно говорить, что она вырубилась или что мы собираемся фотографировать, — рассуждает Сид, пока мы спускаемся по лестнице. — Скажем просто, что одна богатая сучка хочет, чтобы ее отымели. Вот удивится, когда увидит карточки!
Навестить меня приходит Снагглс. Эта девчонка с сосками, похожими на ягодки малины, и разгорающимися угольками между ног. Дело к вечеру… Я только что принял душ, поэтому она застает меня в банном халате на голое тело. Похоже, ей это на руку. Заглянула с очевидной целью… и еще поделиться удивительной историей.
Ее трахнул Сэм. Она не вполне отошла после случившегося и ведет себя немного странно, что и неудивительно — как-никак он столько лет был ее папашей. Как ни посмотри, любой ребенок испытает шок, когда родитель достает вдруг из штанов свой прибор, машет им у тебя перед носом, а потом еще тебя и трахает.
Конечно, все было не совсем так. Зная Сэма, я не могу представить его в описанной ею ситуации. Результат тем не менее налицо.
Как обычно, за всем стоит Таня. Наверное, обрабатывала беднягу несколько последних недель, вколачивала ему в голову некую мысль, причем вколачивала не чем-нибудь, а своей вертлявой сучьей задницей. И, конечно, внушала то же самое Снагглс… скорее всего с первой минуты знакомства. А потом пришел день, когда все и выплеснулось.
Когда в дверь постучали, я решил было, что это Энн. Эрнест собирался ее фотографировать. Я уж думал, что готов ко всему. Но Снагглс с порога застала меня врасплох.
— Папочка вчера трахнул меня.
Говорить такое в коридоре, где каждый может услышать, не очень-то благоразумно, поэтому впускаю ее в квартиру и на всякий случай запираю дверь. Она садится и рассказывает мне все-все.
Маленькая мерзавка не упускает ни одной, самой пикантной детали. Не просто сообщает, как, когда и где… нет, она еще и сопровождает рассказ демонстрацией. Чувствуется влияние Тани.
Как я уже упомянул, дело было после полудня. Снагглс вернулась в отель и застала отца одного. Но она почти уверена, что там уже успела побывать Таня, потому что когда папаша наклонился, чтобы поцеловать дочку, от него повеяло Таниным запашком. Очень даже может быть, если Таня знала, что Снагглс вот-вот вернется. Я даже представляю, как она дразнила беднягу Сэма, как почти свела его с ума, а потом вспорхнула и улетела, оставив его, так сказать, с обнаженным мечом и открытым забралом. Так или иначе, Сэм прошел за Снагглс в спальню, где она, как последняя дура… или скорее опытная шлюха… начала перед ним переодеваться. Через две минуты он уже тискал ее, через три уложил на кровать, а через пять они трахались. В общем, по прошествии четверти часа Сэму было отчего чувствовать себя негодяем.
