Ульяна Соболева - Одержимость

Меня ломало. Да, я жаждал быть узнанным, но оказалось, что это больнее чем раньше, что это бл***ь невыносимо, потому что эмоции оголились и безобразно уродовали мою душу, моё сердце, которое дёргалось в агонии проклятой любви к ней, от понимания насколько ненависть сожрала меня и нет дороги назад…дороги туда, куда все ещё, во сне, я возвращался и был счастлив…с ней. Эта новая дорога поведёт нас обоих в бездну, потому что теперь больше нет масок. Потому что теперь играть намного сложнее. Так, как и у неё могут быть козыри. Если только поймёт…поймёт насколько болезненно я все ещё одержим ею.

21

Кукла. Россия. 2001 год.

Я сняла солнцезащитные очки и положила в сумочку, Макар жестом указал мне на стул, напротив него. Давно я не видела его лично, чаще по телефону или сообщения через агентов. В этот раз он позвал меня на личную встречу. Я знала, что это будет. Он всегда осведомлён. Чувствует мою неуверенность или сомнения, или черт его с**у раздери, что он там чувствует своим нюхом. Я положила флэшку на стол, а Макар накрыл ее ладонью и посмотрел на меня.

— Отлично выглядишь, Кукла. Семейная жизнь тебе к лицу. Изысканная, утончённая. Как я и мечтал.

Пигмалион хренов. Я села на пластиковый стул и закурила. Он не поднёс мне зажигалку. Только смотрел на меня чуть прищурившись.

— Давай, выкладывай, поделись сомнениями. Исповедайся.

Я посмотрела на него и выпустила тонкую струйку дыма.

— Никитин младший мне мешает. Убери его из игры, — сказала я и сбила пепел в пепельницу. Официантка принесла нам кофе и Макар мило ей улыбнулся. Со стороны выглядело так, что совершенно милая пара, может даже отец и дочь.

— А в чем проблема, Кукла? С чем не справляешься?

С тем, сукин ты сын, что ты подложил меня и под отца, и под сына.

— Он о чем-то догадывается, не знаю, он следит за мной, не даёт мне прохода, достаёт. ОН МНЕ МЕШАЕТ!

Я нервно затянулась сигаретой и посмотрела на Макара — тот улыбался.

— Значит трахни его. Все просто, милая. Трахай их обоих. В полном смысле этого слова. Запудри ему мозги. Мне что тебя учить? Когда сыночек будет занят тем что у тебя между ногами, он будет следить за твоей попкой, а не за тем что ты там делаешь в кабинете его отца.

Сволочь, он и это знает. Все знает. Я оставалась спокойной, ничего не выдавало моего волнения.

— Я не хочу в этом участвовать.

В этот момент Макар силой сжал моё запястье:

— Ты уже в этом участвуешь, милая. Уже. Так что давай, иди к Лёше и оттрахай его чтоб искры с глаз посыпались. Пусть будет твоим любовником. Так легче контролировать. Так ты сможешь его убрать, и он перестанет тебе мешать.

Я вытерпела его хватку, от дикого желания затушить сигарету об его руку свело скулы.

— Не ломай из себя целку, Кукла. Ты профессионал. Надо будет перетрахаешься с полком солдат, а потом взорвёшь полигон. Я учил тебя этому. Тебя мучает вопрос морали?

— Нет других вариантов?

Макар выпустил мою руку и откинулся на спинку стула:

— Есть, я могу убрать Лёшу…Навсегда. Отпляшете на его похоронах, и никто не будет тебе мешать. Что скажешь?

Я затушила сигарету в пепельнице.

— Первый вариант лучше.

— Вот и отлично, девочка, чудесно. Ты всегда умела сделать правильный выбор.

Все. Свободна. Давай сегодня успокой своего юного самца. Я позабочусь, чтоб старший подольше задержался в своей командировке. И ещё, — он подался вперёд и посмотрел мне в глаза, — запомни я всегда и все знаю. Я знаю даже то, чего ты ещё не знаешь. Тебе ясно?

Конечно ясно, ублюдок. С тобой мне всегда все ясно. Я кивнула, и перекинула сумочку через плечо.

— Удачи, милая. Отчёт мне передашь о проделанной работе. Видеоотчёт.

Я сверкнула зло глазами.

— Я пошутил, — сукин сын развёл руками, — просто пошутил, девочка. Обойдёмся без домашнего видео.

Я села в машину и позвонила мужу, он ласково от меня избавился. Судя по всему, его встреча с американскими партнёрами в Бостоне в самом разгаре. Теперь я лихорадочно думала, постукивая по рулю. Лёша сейчас готовится к свадьбе вовсю. Они ещё утром пошли по магазинам. Не видеть их с самого утра — это передышка и в тот же момент осознавать, что он с ней, что они там, что б их, как семейная парочка заняты шопингом… Несколько секунд смотрела в одну точку, потом повернула ключ в зажигании и сорвалась с места.

Через полчаса я позвонила Лёше:

— Да! — наверное ответил автоматически, даже не увидев, что это я.

— Я попала в аварию, — эффектная пауза, пару секунд ему на раздумья, — жене своей будущей не говори. Забери меня отсюда.

Слышу его шумное дыхание.

— Где?

Я выехала за город и свернула к ближайшему посёлку, по ухабистой дороге.

— На тридцать пятом километре, на повороте к Симаково.

— Ты цела?

— Пару царапин. Менты скоро приедут. Забери меня, я не трезвая.

— Твою мать, — я даже увидела, как он выругался сквозь стиснутые зубы, — оставайся там, скоро буду.

Я закрыла сотовый и направила машину в дерево, вцепившись в руль, врезалась в осину. Подушка безопасности больно ударила в грудь. Я несколько секунд шумно дышала, справляясь с болью. Потом достала из-под сидения бутылку конька и с сделала несколько глотков с горла, открыла дверцу и выйдя из машины, отошла на несколько шагов и вылила ещё полбутылки в траву. Вернулась обратно, бросила бутылку на пол и откинулась на заднее сидение. Несколько минут просто смотрела в никуда, потом сильно прикусила нижнюю губу, до крови, зажмурив глаза, ударилась лицом об руль. Из глаз посыпались искры. Перевела дух, громко матерясь, лихорадочно отыскивая сигареты, потом посмотрела в зеркало. Самое оно. Разбитая губа, немного крови под носом, ссадина на лбу. Правдоподобней не придумаешь.

Я смотрела как сосредоточенно он ведёт машину, вцепился в руль, напряжён до предела. Моё сердце билось, как ненормальное. От алкоголя помутнело в голове и пересохло в горле.

— Куда мы едем, — посмотрела на него, на жёсткий профиль, на сжатые челюсти и почувствовала, как сильно тоскую по нему, как меня скручивает от первобытного, неконтролируемого желания прикоснуться к нему.

— Домой, — ответил сквозь зубы, нащупал пачку сигарет в кармане, сунул одну в рот и на ходу подкурил.

— Я не хочу домой. В таком состоянии, — попросила очень тихо. Он криво усмехнулся.

— Боишься, что отцу доложат?

Мы въехали в город.

— Он не считает меня такой.

Снова ухмылка:

— Какой такой, а Кукла? Стервой, которая вышла замуж ради бабла?

Я стиснула челюсти и отвернулась к окну.