Мой сводный соблазн
В испуге хватаюсь за сердце, когда дверь открывается и заходит Рыжуля. Одна. Выдыхаю. Родители должны скоро уехать на какое-то мероприятие. Тогда я точно спокойно смогу одеться и выбраться из дома. Под пальто такую красоту уже не спрятать, платье слишком длинное. Оценивающе прохожусь по ней и понимаю, да, это платье как на нее сшито. Темно зелёный вельвет, под цвет ее глаз, который полностью закрывает грудь, но от этого она выглядит только соблазнительней потому, что облегает как вторая кожа. Узкий пояс на талии и юбка, уходящая тюльпаном чуть ниже колен. Она выше меня, поэтому такая длина платья для нее просто идеальна. Смущаясь, смотрит на меня, а я лаконично выдаю:
- Идеально! Лучше бы мы и не подобрали.
Провожаю родителей, переодевшись в домашнюю одежду, и начинаю заново натягивать свое шикарное платье. Алина смотрит в окно и нервно спрашивает:
- Как говоришь мы туда поедем? Может вызову такси, пока собираемся?
- Нет, за нами приедет Тимофей, друг Максима.
Она шумно выдыхает, поворачивается ко мне и тихо говорит:
- Он здесь.
- Хорошо, я уже почти готова.
Наношу последние штрихи в макияже и одеваю пальто, которое заранее принесла из прихожей. На ноги обуваю туфли. На дворе зима. Но думаю, мне не надо будет много ходить, как-нибудь до машины и обратно я смогу доползти.
Тихонько спускаемся и когда я думаю, что уже смогла проскочить незамеченной меня окликает тетя Таня.
Я в нерешительности поворачиваюсь к ней боясь вопросов. Врать я не очень умею. Она, к моему большому удивлению, не задаёт ни одного, протягивая мне большую бархатную коробку и со слезами на глазах шепчет:
- Одень это, милая. Это как раз то, что не хватает твоему свадебному наряду.
Удивлённо смотрю на нее и также тихо шепчу:
- Откуда вы знаете? Вам Макс рассказал?
Она улыбается сквозь слезы и отвечает:
- Нет, но я уже, итак, все поняла. Главное, чтобы вы вдвоем тоже это поняли.
Она говорит такими загадками, которые мой мозг на данный момент разгадать не в состоянии. Я открываю коробку, а в ней комплект из серёжек в виде капелек воды и изящного колье в виде соединения этих двух больших капель.
- Очень красиво, - говорю ей, снимая свои золотые гвоздики, которые у меня со школы. Укладываю их в этот же футляр и натягиваю на ушко правую серёжку. Затем спохватываюсь и, зависнув с левой на руке, спрашиваю, - надеюсь, это недорогие украшения?
Она снисходительно улыбается и одевает на меня колье со словами:
- Не потеряй, это семейная реликвия. Будьте счастливы.
Обнимает меня и отпускает. Алинка уже тянет меня к выходу, а я оборачиваюсь, все ещё поглядывая на женщину, что осталась в доме.
К машине идём очень аккуратно. Я, чтобы не упасть, Алинка, чтобы не уронить мой шлейф.
- Привет, Тимофей, - здороваюсь, дойдя до машины.
- И тебе привет, невеста, - улыбаясь здоровается он со мной, затем поворачивается к Алине и его взгляд леденеет на глазах.
Проскальзываю в заднюю дверь, которую он по-джентельменски открыл для меня. Пододвигаюсь, чтобы Алинка тоже уместилась, но Тимофей закрывает за мной дверь и открывает переднюю. С интересом слежу за ними. Она смотрит на него и говорит:
- Может я лучше сяду с Милкой сзади?
- Лисенок, садись молча! - подталкивая с нажимом.
Она долго смотрит на него и садится вперёд. Он закрывает ее дверь.
Лисенок??? Кажется, я многое пропустила.
Садится и плавно трогается с места. Прям чувствую в машине напряжение, которое от них исходит. Даже под впечатлением, забываю о своем мандраже перед свадьбой. Она постоянно на него поглядывает. На одном из красных светофоров, когда машина останавливается, Алина поворачивается к нему и тихо предлагает:
- Давай поговорим...
Он даже не поворачиваясь в ее сторону цедит:
- Не о чем!
- Тим...
- Я все сказал!
Она вздыхает и отворачивается к окну.
Ничего не понимаю. Между ними что-то было? Кажется, Тимофей злится и сейчас держится из последних сил, чтобы не психануть. И это с моей нежной Рыжулей? Она в жизни и мухи не обидела, а уж этого громилу и тем более не смогла бы. Очень хочется поддержать ее. Пересаживаюсь позади Алинки и протягиваю руку, поглаживая по плечу. Она тянется своей и накрывает мою, успокаивая. Наклоняюсь к ней со стороны двери, чтобы Тимофей нас не услышал и шепчу:
- Хочешь я ему выскажу всё? Что нельзя обижать мою девочку!
Это сказано лишь для того, чтобы моя Рыжуля перестала так сильно грузиться, если даже между ними что-то есть и улыбнулась.
Она слегка поворачивает голову ко мне и с грустной улыбкой шепчет:
- Нет. Я сама во всем виновата и должна сама все исправить.
