Елена Прокофьева - Принц Крови
Одевшись, Кристиан отправился к себе в комнату, понимая, что никуда он отсюда не уйдет. Хотя спроси его кто-нибудь: почему, вряд ли он найдет, что ответить. И копаться в себе, разыскивая ответ на эту загадку тоже нет никакого желания. Зато есть желание сейчас пойти куда-нибудь подальше из этого дома, туда, где обретаются нормальные живые люди. И напиться. Нужно только прихватить сумку, там, вроде, завалялись какие-то деньги.
Проходя по коридору, Кристиан уловил слабый запах никотина и вдруг почувствовал такую неодолимую потребность курить, что не удержался и заглянул в приоткрытую дверь комнатки, которую раньше он принимал за чулан. Комната оказалась не такой уж и маленькой, у стенки стояла медицинская каталка, капельница, громоздилось еще какое-то оборудование. А на подоконнике сидела Катрин, сжимая в дрожащих пальцах сигарету и выпуская дым в приоткрытое окно, из которого весьма ощутимо сквозило. Услышав, как скрипнула дверь, девушка вздрогнула и едва не выронила сигарету.
— Это я, не пугайся — сказал Кристиан, — Дай покурить.
Катрин молча протянула ему пачку.
Кристиан сел с ней рядом на подоконник, прикурил от ее сигареты и с наслаждением затянулся.
— Собираюсь пойти напиться, — сказал он через минуту, — Хочешь со мной?
— Знаешь места, где наливают в четыре утра? — мрачно спросила девушка.
— Ага. И одно из них даже недалеко отсюда.
— Тогда пойдем, — Катрин соскочила с подоконника, — До смерти хочется уйти из этого дома.
Кристиан грустно улыбнулся, уловив схожесть их мыслей.
Они выбрались из дома, стараясь никому не попадаться на глаза, и пошли вниз по набережной. Был уже пятый час утра и улицы оказались почти пустынны. Тем более, что и погодка выдалась хуже некуда, дул сильный ветер и с неба сыпала какая-то мелкая морось.
— Ненавижу осень, — проговорила Катрин, надевая капюшон и засовывая руки в карманы куртки, — Пойдем скорее.
— Здесь недалеко.
Они прошли вдоль по улице, свернули в подворотню и действительно вышли к какому-то сомнительному заведению, расположенному в полуподвальчике жилого дома и не оснащенному неоновой вывеской, так что найти его в темноте было бы довольно затруднительно, если не знаешь точно, куда идешь.
— Ты уверен, что оно открыто? — усомнилась Катрин.
Кристиан толкнул дверь и широким жестом пригласил ее войти.
— Мы приходили сюда, когда клубы закрывались, а по домам расходиться не хотелось. Здесь все так… по-простому. Зато открыто до рассвета.
Несколько ступеней вниз, и они оказались в небольшом зале, где царил полумрак и тихо играла музыка. Все столики были свободны.
— От заката до рассвета… Ты уверен, что здесь не тусуются кровососы? — шепотом спросила Катрин.
— А черт знает, — так же тихо ответил Кристиан, — В последний раз я здесь был до того, как узнал, что кровососы существуют.
— Может, пойдем отсюда?
Словно услышав ее слова, из подсобки вышел высокий тощий парень, угрюмый на вид и одетый как хиппи.
— Кухня закрыта, — заявил он, — Есть только холодные закуски.
— Водка есть?
— Сколько угодно.
Парень бросил на столик распечатку с перечнем закусок и напитков и снова скрылся в подсобке.
Катрин проводила его взглядом, все еще не решаясь сесть.
— Это человек, — сказал ей Кристиан.
— Сама вижу. Ладно…
Девушка уселась на скамью и взяла в руки так называемую винную карту.
— Что здесь можно пить?
Они заказали водку с тоником. И какие-то чесночные гренки. Больше все равно ничего не было. Парень вынес им два бокала и бутылки, — обслуживайте себя сами. И снова удалился в подсобку.
Катрин дрожала, хотя в помещении было тепло, и Кристиан поспешил разлить по бокалам напиток.
— Выпей, станет легче… — сказал он, — В первый раз такое, да?
Девушка двумя большими глотками отпила сразу половину бокала.
— У меня в первый. Раньше всех удавалось вытащить. И даже без особых проблем. Знаешь, бывает ведь, что человек кажется крепким и здоровым, а откачаешь из него крови грамм двести, и он уже с копыт. Но этого… — Катрин запнулась, будто у нее сдавило горло, — Его нарочно. Убили. Прикинь, я в вену не могла войти, чтобы адреналин всадить, — они просто склеились, бля!
Кристиан вспомнил, каким серым стало лицо парня перед тем, как Филипп отшвырнул его от себя, так небрежно, как пустую бутылку. В его взгляде еще несколько мгновений теплилась жизнь, и теперь Кристиану казалось, что он видел в нем ужас и смертную тоску, и что посиневшие губы дрогнули в последней попытке вздохнуть, но на это уже не было сил. А еще он помнил, как на него самого смотрел Филипп за миг перед тем, как Жак привел ему пищу. В его взгляде не было ничего человеческого, только голод, голод, голод… И ярость. Что было бы, если бы Жак замешкался?
Кристиан глубоко вздохнул, будто ему, как и убитому парню, не хватало воздуха и допил остатки из своего бокала.
Катрин последовала его примеру.
— Я никогда такого не видела, — проговорила она, — Сердцу просто нечего было качать, а мы, как дураки, пытались его запустить!
Руки девушки так дрожали, что она вынуждена была поставить бокал на стол. Кристиан накрыл ладонью ее пальцы, и она вцепилась в него, будто он держал ее над пропастью.
— Может, тебе уволиться? — проговорил он.
Катрин посмотрела на него с изумлением, на мгновение будто лишившись дара речи, а потом громко расхохоталась.
— Ты спятил?! Думаешь, это так просто — взять и уволиться?!
— А в чем проблема? В качестве бонуса тебе еще и память сотрут. Не будешь помнить все это…
— Ты ничего не знаешь!
— Что я должен знать?
Катрин помолчала.
— Контракт заключался надолго. Это было непременным условием.
— Я могу попросить за тебя.
— Ну, ты просто благодетель, — проговорила девушка с сарказмом и, вынув руку из его пальцев, сама налила себе еще водки, — Кто ты такой, чтобы за меня просить? Думаешь, он тебя послушает? А даже если и так… Не надо. Сейчас мы с тобой напьемся, мне будет плохо, и я пропущу ординатуру, скажусь больной. А вечером явлюсь на работу как всегда и сделаю вид, что ничего не произошло. Буду и дальше вытаскивать с того света таких, как ты. Наверняка придется и тебя самого когда-нибудь…
— Я уже чувствую себя одной ногой в могиле, — пробормотал Кристиан, глядя на дно бокала.
— Вот и валил бы домой… Прямо сейчас. Ну в самом деле, целее будешь… Тебя-то никакой контракт не держит.
— Как ты умудрилась подписать контракт с вампирами?
— Тебя интересуют этические соображения?
