Десять дней, девять ночей

Ни о чем не спрашивая и ни о чем не думая, иду вслед за ним. Я снова попалась. Теряю волю, гордость, стыд, лишь бы он не отпускал моей ладони.

Останавливаемся у лифта с табличкой «Служебный». Через секунду двери открываются и мы оказываемся внутри.

- Разве можно…

- Нам можно, - перебивает Андрей, не дав договорить.

А потом вдруг берет двумя пальцами меня за подбородок и заставляет на себя посмотреть.

- Ты очень наивна, Катя… Нельзя судить людей по себе. Ни к чему хорошему это не приводит.

По телу бегут электрические заряды, я теряю связь с окружающей действительностью, и мозг окончательно отключается. Я не знаю, почему он так действует на меня. Всегда действовал. Только он. В его присутствии все мои рецепторы настроены только на него.

- Ключ, - просит он, когда мы приближаемся к моему номеру.

Открывает дверь и, легонько подталкивая меня в спину, входит следом. В комнате темно, мы не включаем свет. Лишь новогодняя иллюминация с улицы разбрасывает мутные блики по стенам и потолку.

- Позвони ей… сейчас… - тихо требует, - давай разберемся с этим раз и навсегда.

- Я не могу, у нас уже ночь… позвоню завтра.

- Звони или это сделаю я!

Закусив нижнюю губу, нахожу контакт Светы, но никак не решаюсь нажать кнопку вызова. В голове сумбур. Слишком много случившегося для одного вечера. Слишком. Но даже в таком состоянии я четко понимаю, что эта кнопка перевернет мою жизнь. Слова Андрея подтвердятся, а это значит, что меня предал самый близкий человек после мамы.

- Ну… - его голос выводит меня из оцепения, и я нажимаю вызов.

- Включи на громкую.

Света отвечает со второго гудка, наверное, сидела в своем Instagram. Вздыхаю от облегчения, когда понимаю, что я ее не разбудила.

- Катя… что-то случилось? – спрашивает встревоженно.

- Света, я в Москве, - от волнения мой голос хрипнет.

- Оу! И как?! Все получилось?!

- Света… я Андрея встретила. - в трубке повисает молчание, - скажи мне, это правда, что он рассказал? – в ответ тишина, гляжу в экран, подозревая, что связь прервалась, но нет… - Света…

- Катюнь, я как лучше хочу. Он тебе не пара, пойми. - ласково говорит она, - разбередит тебе душу и опять бросит.

- Ты не имела права… - перебиваю ее.

- Не имела права, говоришь? Ты себя летом видела? Ходила черная вся, будто кто-то умер!

Я резко отворачиваюсь от Орловского, отскакивая от него на пару метров, нелепо надеясь, что он не слышал ее слов.

- Зачем ты так? Света, не тебе решать.

- Значит, это ты названиваешь в мой офис? – врывается в наш разговор голос Андрея.

- Я! – после короткого раздумья чеканит подруга.

- Зачем?

- Уже не важно, - отвечает она и отключается.

Этого не может быть. Все нутро сжимается от боли, а тело охватывает озноб. Дрожь идет изнутри. Дрожат руки, ноги, губы. Мелко стучат зубы. По щеке скатывается слеза. Я, надеюсь, что незаметно, смахиваю ее кончиками пальцев.

- Зачем ты искал номер моего телефона? – голос звучит так сипло, что сама не узнаю его.

Андрей неслышно подходит сзади и, развернув меня за плечи, бережно прижимает к себе. Его руки скользят по спине, зарываются в волосы. Прикрываю глаза и обнимаю его за талию, утыкаясь носом в шею. Это все, что мне нужно. Обнимать и дышать им.

- Хотел все исправить, - хрипло шепчет в волосы.

Мне послышалось? Или я сплю?.. Хотел все исправить? Я поднимаю голову, чтобы посмотреть ему в глаза, понять, шутит он или нет.

Нет, не шутит. Во взгляде столько нежности и… боли? А еще тоска, так хорошо мне знакомая.

Ведет кончиками пальцев по щеке, обводит губы и приподнимает подборок.

- Ты же понимаешь, что я никуда сегодня не уйду? - выдыхает в сантиметре от моего приоткрытого рта.

- Не уходи… - касаюсь твердых губ.

И он срывается. Впечатывается в меня губами, сразу же проникая языком в рот. Одновременно руками сдирает свитер и бюстгальтер. Отстраняется и какое-то время просто пожирает меня глазами. Я стою, не шевелясь и не закрываясь. Даю ему смотреть на себя.

- Куколка, - шелестит его голос.

Присаживается, стягивая с меня сапоги, а затем юбку с колготками. Я стою перед ним в одних черных кружевных стрингах. В то время, как он полностью одет. Кожа покрывается мурашками то ли от прохладного воздуха, то ли от его тяжелого взгляда.

Накрывает грудь ладонью, сжимает пальцами сосок. Тихий стон срывается с моих губ. Он резким движением сбрасывает с плеч пиджак и начинает расстегивать рубашку.

- Я сама, - хочу сама… я так мечтала об этом.

Андрей, не теряя времени, берется за пряжку ремня. А я за пуговицы. Медленно, одну за другой вытаскиваю их из петелек. Время от времени прерываюсь, чтобы поцеловать накачанную, высоко вздымающуюся, грудь, лизнуть твердый сосок. Вынимаю из манжет запонки и снимаю рубашку.