В лапах зверя (СИ) - Зайцева Мария
Этот зверь не слышит слов, не видит препятствий. Он способен просто уничтожить любого, кто встанет на пути. Способен прогрызть себе путь через кровь и боль. И именно потому он сейчас бесполезен.
Грызть надо будет потом.
Когда моя девочка будет в безопасности, надежно упрятана за семью замками. И я буду точно знать, что она — в порядке. Вот тогда можно будет выдохнуть, и, как в каком-то гребанном дешевом фмильме про оборотней, разодрать на груди слабую человеческую оболочку, выпуская на волю свое истинное “Я”. Своего зверя.
Этот город затопит кровью.
И все, от младенцев до беззубых стариков, будут знать, что нельзя трогать то, что принадлежит Симоновым.
Трогать — нельзя!
Смотреть — нельзя!
Думать в эту сторону — тоже нельзя!
Мне глубоко похуй, что будет со мной потом, и вообще — будет ли оно, это “потом”.
Похуй.
Моя девочка должна быть в безопасности.
И все должны накрепко запомнить основные правила жизни: никогда, блять, не трогать то, что принадлежит Симоновым!
Именно это предвкушение расправы и держит меня в тонусе. Не дает сорваться раньше времени.
Все будет.
Но сначала — жизненно важное.
А потом — удовольствие.
Звонит телефон.
Сурен.
Перекидываю телефон Петровичу, не в силах сейчас связно выражать свои мысли. Вся связность ушла на разговор с Ликой.
— Да, приветствую… — он косится на меня, — он сейчас не может. Да, мы решаем вопрос.
Из трубки доносится матерный рев Сурена, осознавшего, что его дочь все так же в опасности.
Забираю трубку, выдыхаю, собирая силы в кулак и вспоминая человеческий язык, прикладываю к уху:
— Сурен, твоя дочь у Урала. Тебе это имя что-то говорит?
Судя по тому, как мгновенно замолкает Сурен, явно что-то говорит.
— А он не сдох еще, что ли, падла? — выдыхает он, наконец.
— Нет, — коротко информирую его, — но сдохнет.
— Блять… — рычит Сурен, — мать вашу, Симоновы! Как я, блять, так проебал? Где она, выяснили?
— Да. Едем.
— Адрес!
— Сурен, мы УЖЕ едем. Мы все решим.
— Адрес!
Я отдаю телефон Петровичу, и тот без звука скидывает Сурену геолокацию.
Сурен тут же отключается.
— Быстро он пригнал, — комментирует ситуацию Петрович, — на сверхзвуке летел, что ли?
Я не реагирую на ненужные мне сейчас слова, открываю карту, прикидывая, как будем действовать.
Мои люди стягиваются к загородному имению Урала со всей области, но пока что скрытно. Чтоб до поры, до времени не будить зверя.
Проблема в том, что у него там не загородный дом, а гребанный бункер. И, судя по только что скинутым мне планам, имеет два подземных этажа.
Брать его штурмом нельзя, Лику просто убьют.
Но у нас есть вариант.
Тот парень, с которым моя бывшая жена спала последний месяц, тоже в этом доме.
И ждет нас.
Главное, зайти внутрь, а там…
— Сандр… — пытается достучаться до меня Петрович, аккуратно так. Он меня знает лучше многих, зверя видит в моих зрачках, и потому не активничает, — держи себя в руках… Надо аккуратно, понимаешь же.
Поднимаю на него холодный взгляд, затем снова смотрю на план, прикидывая, где же может быть тот подвал, в котором держат Лику.
Твари.
Она же боится. И холодно там, наверняка. Суки. Кровью захлебнутся. Все.
Петрович поспешно отсаживается на сиденье подальше, и я понимаю, что опять на него смотрю. И не вижу, потому что зверь мой на мгновение поглотил разум, и сейчас через мои зрачки скалится на Петровича.
— Мне нужно, чтоб там не было полиции, — говорю я спокойно, — как можно дольше. В идеале — вообще чтоб не было.
— Сандр… Но лучше как раз… — начинает Петрович, но зверь снова показывает свой бешеный оскал, и сб-шник поспешно замолкает. Кивает. — Понял. Никого не будет.
— Пока не найду Лику, чтоб вообще никто лишних движений не делал, — продолжаю инструктировать.
— Сандр, тебе не надо туда вообще… — больше Петрович ничего не может сказать, хрипит и краснеет, а я с некоторым удивлением изучаю свою лапу, перекрывшую ему кислород. Сам даже не уследил этот момент… Надо успокаиваться.
Отпускаю Петровича, он кашляет и кивает.
И больше ничего не говорит.
Водитель и охранник, сидящий впереди, вообще изображают молчаливых привидений. Ни звука, ни дыхания.
И хорошо.
Не надо провоцировать.
Не надо становиться между мной и моей яростью…
Меня ждет моя маленькая сладкая добыча.
И я готов за нее весь мир вокруг кровью залить.
Главное, чтоб дождалась.
Главное, чтоб живая.
________________________________________
Мои хорошие, вы же понимаете, что, если я не отвечаю на коммы, то усиленно пишу? Я все-все читаю, спасибо вам за то, что так близко к сердцу воспринимаете эту историю, это невероятный подарок для меня! Отвечать пока что не буду, у меня совсем нет времени, финал отнимает много энергии.
Глава 74
Скрежет замка раздается ровно в тот момент, когда меня на нерве чуть-чуть выносит в тревожный сон.
Подскакиваю, сажусь, таращусь испуганно на дверь, и тут же отползаю назад, к спинке кровати.
Потому что на пороге стоит тот самый мужик, что недавно, с такой охотой и яркой похотью в глазах торопился исполнять распоряжение Урала.
Сейчас он один.
И выражение физиономии у него очень говорящее.
Мне и без того невероятно страшно, а сейчас вообще жуть накатывает.
Под похотливым взглядом сжимаюсь, подтягиваю колени к груди.
В полном молчании он закрывает дверь, но не на замок. Мой полный ужаса мозг это все-таки умудряется каким-то образом отметить и спрятать на нужную полку.
Мужик идет ко мне, по пути расстегивая ширинку, усмехается.
Как-либо комментировать свои действия он явно не считает нужным, и я тоже не пытаюсь притворяться, что ни черта не понимаю.
Взвизгиваю, вскакиваю на кровати, прижимаясь к стене так, чтоб ему было трудно меня достать.
— Я кричать буду! — предупреждение получается с визгом и мужика вообще не тормозит.
— Визжи, — кивает он, — я так тоже люблю.
— Послушай… — уворачиваюсь от загребущей лапы, перебегаю на другую сторону кровати, удерживая между нами расстояние, — ты же слышал… Мой отец — Сурен. Он тебя на клочья порвет! И Сандр…
— Да похуй, — смеется он, снова дергаясь ко мне, с трудом ухожу от захвата, — ты все равно покойница! Хоть попользуюсь напоследок!
— Помоги мне! — я не то, чтоб пытаюсь его реально убедить, понятно, что это бессмысленно, просто время тяну. Не для чего-то, а просто потому, что могу. Как та лягушка в молоке, барахтаю лапками. — Не делай этого! Помоги! И Сурен будет благодарен!
— Похуй мне! — он уже раздражается, рычит, движения становятся дергаными, а зрачки безумных глаз еще больше расширяются. Похоже, мужик вдетый, и ему реально сейчас на все похуй, — сюда иди, сука!
Он теряет терпение и резко бросается на меня прямо по кровати! Ловит за ногу, опрокидывая на матрас!
Кричу, уже не сдерживаясь, визжу, что есть силы, молочу насильника по плечам и голове кулаками, извиваюсь под массивной тушей, задыхаясь от ужаса, от того, что ничего, совершенно ничего сделать не могу!
Но покориться, просто заставить себя пережить это… Нет уж!
Откуда силы берутся, вообще не понимаю, но упорно дергаюсь, не позволяю зафиксировать себя матерящемуся уроду. В меня словно бес вселяется, реально! Изловчившись, умудряюсь куснуть мужика за ухо, да с такой силой, что, кажется, насквозь прокусываю!
Он неожиданно взвизгивает, словно свинья, которую волокут на убой, ослабляет хватку на мгновение, и я выворачиваюсь из цепких лап, словно верткая рыбка. Пока выкручиваюсь, умудряюсь зацепить что-то железное и тяжеленное, валяющееся на кровати.
И вот этой тяжеленной штукой и луплю гневно рычащего и начавшего разворачиваться ко мне мужика по затылку.
Он замирает… И молча падает на кровать, чуть не придавив меня своей тушей.
