Будь моим
Высунув руку из окна машины, ловлю пальцами теплый уличный воздух. Даже после заката он в Москве раскаленный. Последние дни в городе вообще неимоверно душно, как перед грозой или апокалипсисом.
Я не интересовалась погодой. Зачем? Сейчас в моей жизни она не имеет значения.
— Я бы неделю провела голой и за городом… — говорю, глядя на дорогу, где мелькают ночные огни и фары других машин. — Такая жара…
— Закрой окно, включу кондей, — предлагает Влад.
Смотрю на него, точно зная, что он понял, куда я клоню, но проигнорировал. Мне больно думать, что тот день больше никогда не повторится, но ведь я сейчас не думаю. Зачем? Если ему хочется бежать от моих слов, пусть убегает.
— Мне и так хорошо, а тебе?
— Мне отлично, — бросает на меня взгляд и снова смотрит на дорогу.
Машина лавирует в потоке так, что нам ни разу не приходится сбросить скорость, а когда встаем на светофоре, Влад откидывает с моей ноги платье и кладет на его место свою ладонь.
Опустив глаза, наблюдаю за тем, как его пальцы скатываются на внутреннюю поверхность бедра.
Цвет его кожи контрастирует с моей.
По ней растекается тепло. Пробирается в каждую клетку. Прелюдия уже не кажется мне крутой штукой, тем более такая бесконечно долгая. Каждое прикосновение Градского отзывается тягучими спазмами внизу живота, между ног и во всем теле. Это никогда не надоест, ведь так?
Закрываю глаза, спрашивая:
— Так куда мы едем?
— Ко мне.
Это волнует.
Накрываю его ладонь своей, сравнивая длину наших пальцев.
Его пальцы выписывают нежные круги на моей коже, чередуя их с грубоватым сдавливанием, на что я чуть шире развожу колени. Когда дразнящего касания удостаивается кромка моих трусиков, я стряхиваю ладонь Градского со своей ноги под его кривую усмешку.
— Долго еще? — спрашиваю, ерзая на месте.
— Не-а, — отзывается он.
Мы погружаемся в молчание, которому подпевает рев мотора, и этот рев созвучен музыке, которая пульсирует в моей крови. Рокот, от которого она бурлит! Его жилистое тело даже в одежде волнует мое. Через футболку я угадываю мышцы на его животе и плечах. Бугор его ширинки заставляет облизывать языком губы.
Квартира Градского где-то в районе одного из центральных шоссе, я знаю это от брата. Влад переехал туда пару лет назад. Я там никогда не была, как и в его предыдущей квартире. В ней он жил много лет до этого, еще со времен студенчества.
У дома своя подземная парковка, и на ней достаточно холодно, чтобы, выйдя из машины, я поежилась и обняла руками плечи.
Захлопнув водительскую дверь, Влад открывает заднюю пассажирскую и достает оттуда свою толстовку, которую вручает мне, обойдя капот.
— Пошли. — Ловит мое запястье, дождавшись, пока накину толстовку на спину и плечи.
Мы занимаем противоположные стороны лифта и, поднимаясь на двадцатый этаж, смотрим друг на друга, зеркально сложив на груди руки.
Градский скользит по моему телу глазами, откинув на стену голову.
— Перестань на меня так смотреть, — прошу тихо. — Или я в тебя чем-нибудь брошу.
Влад усмехается и трет ладонью подбородок. Подавшись вперед, крепко и глубоко целует меня, а когда двери лифта со звоном открываются на нужном нам этаже, снова хватает мое запястье и тянет за собой наружу.
Коридоры здесь огромные и пустые. Наши шаги эхом отскакивают от стен и потолка. Огромные часы в полстены показывают девять вечера.
В квартире я скидываю обувь и, когда в коридоре загорается свет, без приглашения прохожу дальше, оглядывая кричаще мужскую обстановку.
Сбросив с плеч толстовку, кладу ее на диван и осматриваю выкрашенные в серый цвет стены. Мебель тоже серых тонов, но во всевозможных его оттенках. И ни одного яркого акцента, кроме картин на стенах. Разные абстракции в гостиной и уличное искусство в прихожей.
— Сколько здесь комнат? — спрашиваю, остановившись посреди просторной гостиной-студии.
— Четыре. — Влад выкладывает на кухонную барную стойку ключи и телефон.
Кружусь на месте, продолжая оглядывать безликую обстановку, словно здесь никто никогда не задерживался больше чем на ночь.
Градский открывает холодильник для вина и достает из него бутылку. Прохожу мимо, касаясь пальцами его спины, и останавливаюсь возле панорамного, во всю стену, окна.
— Красивый вид…
— На него отдельный ценник.
— Хорошее вложение.
— Надеюсь, иначе я херовый консультант.
— Думаю, что ты лучший.
Он хмыкает.
Наливает в бокал вина и выпивает его досуха, наблюдая за тем, как я перемещаюсь по его квартире. Когда возвращаюсь в центр комнаты, Влад плещет в бокал еще вина и, подхватив донышко пальцами, забирает бокал вместе с бутылкой. Ставит все это на столик у дивана и усаживается на него сам.
