Кэтрин Тейлор - Цвет любви

Но на следующий день все оказывается еще хуже, чем я ожидала. Энни проснулась с температурой и сильной болью в горле, не встает с постели, поэтому не может, как изначально планировалось, пойти со мной в офис. И Маркус все еще не успокоился. Он почти не выходит из своей комнаты, а когда мы на миг пересекаемся в коридоре, он отвечает на мое приветствие с каменным лицом, прежде чем скрыться в ванной. Даже у Йена не нашлось времени для ненавязчивого разговора за завтраком, поскольку у него полно хлопот с Энни: он заваривает ей чай, приносит лекарства, прежде чем уйти на работу. Поэтому я остаюсь наедине со своими страхами.

Стоя перед зеркалом, я долго размышляю над тем, что надеть сегодня, и наконец выбираю коричневое винтажное платье, которое подобрала мне Энни. В сочетании с роскошными сапожками оно выглядит очень хорошо, не скучно, но и не так рискованно, как то черное, что было на мне вчера. Я чувствую себя в нем комфортно, и это хорошо, однако нервничаю я ничуть не меньше.

— Я буду держать за тебя кулачки, — хрипит Энни, когда я захожу к ней, чтобы попрощаться, и улыбается.

Ее глаза лихорадочно блестят. Она едва может разговаривать, поэтому я мысленно прошу у нее прощения за то, что мне хотелось послать ее к черту, когда она сказала, что не пойдет со мной в офис. Совершенно очевидно, что чувствует она себя ужасно, и в ее состоянии действительно лучше не ходить на работу.

Оказавшись внизу, я осторожно проверяю, нет ли где затаившихся фотографов, но все спокойно. «Может быть, — с надеждой думаю я, — Джонатан все же преувеличивал». Может быть, пресса считает меня все-таки не настолько интересной, как он думал.

В метро по пути на работу все идет, как обычно, но когда я наконец оказываюсь перед зданием «Хантингтон венчурс», перед входом действительно толпится множество фотографов. Заметив меня, они зашевелились, и, прежде чем я успела войти в фойе, окружили меня. Мне приходится закрывать руками лицо — настолько близко подобрались они ко мне, вспышки ослепляют меня.

— Мисс Лоусон, когда вы выходите замуж за лорда Хантингтона? — кричит один.

— Вы очень сильно любите его?

— Каково это — иметь отношения с одним из самых желанных холостяков Европы?

Вопросы сыплются на меня, щелкают фотоаппараты. Я дергаю дверь, пытаясь открыть ее, но она поддается не сразу. А затем ее вдруг открывают, кто-то хватает меня за руку и втаскивает в фойе, где сразу же становится спокойнее. Очевидно, стеклянная дверь представляет собой естественную границу, поскольку внутрь здания свора за мной не следует, вместо этого продолжая снимать снаружи.

Схвативший меня за руку мужчина, здоровенный парень в синей униформе, напоминающей униформу американской полиции, подталкивает меня дальше по фойе, в то время как его коллега, одетый так же, как и он, остается стоять у двери, мешая фотографам ворваться в здание.

— Все в порядке, мисс? — спрашивает мужчина, вставший так, чтобы его широкая спина защищала меня от взглядов вездесущих репортеров.

Я подавленно киваю головой.

— Да, спасибо большое.

— Не за что, — отвечает он, — внутрь им не войти. Нам поручено не впускать в здание фотографов.

Я с благодарностью киваю, пытаясь снова взять себя в руки. Джонатан не преувеличивал, скорее, все даже намного хуже. Так как я понятия не имею, что теперь делать, я оборачиваюсь к стойке администратора — и встречаюсь взглядом со светловолосой Кэролайн, которая холодно оглядывает меня с головы до ног.

— Такой суматохи у нас еще не было, — говорит она, и в ее голосе отчетливо слышится упрек. — К счастью, похоже, мистер Хантингтон предвидел это и известил службу безопасности. Иначе мы, наверное, не смогли бы работать. Вот только они все равно мешают, — с огорчением извещает она меня.

— Мне очень жаль, — бормочу я.

А что я должна сказать? Я не заказывала фотографов. Но понимаю, что оправдываться бесполезно, поэтому быстро направляюсь к лифту. Вместо четвертого этажа, как я вообще-то намеревалась, я машинально нажимаю на самую верхнюю кнопку, поскольку внезапно испытываю насущную потребность поговорить с Джонатаном.

Однако, оказавшись на административном этаже, я встречаюсь с Кэтрин Шепард, улыбающейся такой же кисловато-презрительной улыбкой, как и светловолосая Кэролайн.

— Мистера Хантингтона нет, — с довольным выражением лица объявляет она, застав меня врасплох. Мне и в голову не пришло, что Джонатана может вообще не быть в офисе. «Ну конечно, — думаю я, — наверное, он у Сары».

— Вы не знаете, когда он придет?

— Он сказал, что сегодня его не будет, — отвечает та, совершенно не пытаясь скрывать от меня свою враждебность. — Кроме того, он упомянул о том, что с сегодняшнего дня вы будете продолжать практику в отделе инвестиций.

Я судорожно сглатываю, потому что кажусь себе страшно глупой из-за того, что вообще поднялась наверх. Я ведь сама решила вернуться к Энни и ее коллегам. Просто я почему-то не ожидала, что Джонатан примет это с такой готовностью. Это кажется проявлением равнодушия с его стороны, как будто он решил покончить с этим делом. Со мной.

— Верно, — отвечаю я. — Я просто… хотела попрощаться. — Жалкая отговорка, и прекрасная Кэтрин понимает это, поскольку лишь многозначительно поднимает брови.

— До свидания, мисс Лоусон, — произносит она, улыбаясь весьма холодной улыбкой.

Ничего не ответив, я разворачиваюсь и направляюсь обратно к лифту, с опущенными плечами еду обратно на четвертый этаж.

Улыбка, с которой приветствует меня Вероника Хетчфилд, когда я вхожу в ее кабинет, гораздо приветливее улыбки Кэтрин Шепард, но в ней сквозит некоторое сочувствие. Объявление, что отныне я буду работать в отделе инвестиций, похоже, не удивляет ее.

— Ах, милочка, не обращайте внимания, — говорит она, потрепав меня по плечу. Я с ужасом понимаю, что она считает, будто Джонатан вышвырнул меня из своего офиса, отослал обратно.

— Я вернулась по своей воле, — поспешно заверяю я ее, но вижу по ее взгляду, что она мне не верит.

И все продолжается в том же духе. Это сущее мучение, еще хуже, чем я себе представляла. Все ведут себя подчеркнуто непринужденно и приветливо, но я чувствую взгляды, слышу перешептывания. Только профессионализму Клайва Реншоу, который, судя по всему, намерен игнорировать все сплетни относительно меня и своего начальника, я обязана тем, что кое-как пережила совещание в первой половине дня, потому что он активно включал меня в процесс, изо всех сил стараясь делать вид, что все в полном порядке. Но и там я нахожусь под постоянным наблюдением, и, наконец оказавшись в маленьком кабинете в конце коридора, я настолько морально измотана, что у меня дрожат руки.