Алекс Новиков - Английские эротические новеллы
— Не хочу, — Девушка отчаянно сопротивлялась, — по-твоему не будет! Сам к судье пойдешь. Закон карает насильников!
— Изнасилование в нашей стране наказывается штрафом в два фартинга![96]
— Мужчина отвесил Джейн крепкую оплеуху. — Я их вычту из твоего жалованья!
Удар был такой силы, что из носа несчастной Джейн потела кровь.
— Здесь, в замке, командую я! — Управляющий ударил ее по другой щеке. Ты сама разденешься, и будешь моей здесь и сейчас!
Он почувствовал, как от вида молоденькой и очень вкусной женщины у него вспотели ладони.
Джейн, даже в самых страшных снах она не представляла, что когда-нибудь сможет оказаться в такой ситуации: дед был надежной защитой, а теперь раздвигать ноги здесь, на этом складе перед управляющим… Девушку бросало то в холод, то в жар. Сейчас она пожалела, что между ног зубы так и не выросли.
— Будь умницей и все будет хорошо! — В грубом голосе мужчины появились похотливые нотки.
Его слова прервал очередной раскат грома.
«Люблю, когда строптивые необъезженные кобылки сами раздеваются, — думал он, — нет ничего прекраснее раздевающейся женщины!»
— Нечего невинность из себя строить! — Характерно округлившийся живот, не остался обойденным вниманием управляющего. — Нагуляла или наела с хозяйских окороков?
Он нагло ущипнул Джейн за живот и улыбнулся, показав ряд гнилых дурно пахнущих зубов.
— Прошу вас, не надо! — Голая Джейн чувствовала, что силы покидают ее. — Что скажет сэр Шелли, узнав, что вы его опередили?[97]
— Ему все равно! — Он провез из Испании такую сладкую мавританку, что на тебя он просто не обратит внимания!
«Ну, почему пророк Илья не разнесет молнией весь этот замок, и не испепелит этого наглого управляющего!» — Джейн чувствовала, как потные руки грубо шарят по ее телу.
«И никто не придет на помощь! Стены замка построены на совесть! — Джейн с ужасом поняла безвыходность положения, и решила подчиниться. — Не в первый же раз, в конце-то концов, мною будет обладать мужчина!»
— Вот так-то лучше! — Стаффорд стянул с себя штаны. Член похотливого управляющего давно уже был твердым и стоял в позиции без пяти двенадцать. — Ложись!
— Как видишь, это совсем не страшно! — Дрожа от нетерпения, Стаффорд прижал кухарку к холодному склизкому полу.
Вход без сальной смазки был очень болезненным, и к тому же она не собиралась насильнику помогать. Где-то рядом пищали крысы, но Джейн было не до них. Она лежала, глядя на окорока, висевшие под потолком, и ждала, когда же этот кошмар закончится.
«Будет, о чем рассказать приятелям за кружкой эля, — думал негодяй, наконец-то добравшись до самого сладкого, — ишь, какой животик на нашей кухне отрастила!»
— Будешь сопротивляться — до смерти засеку! — Хрипел Стаффорд. — Обвиню в воровстве, или в колдовстве и шериф вздернет тебя на замковом дубе! То-то будет развлечение! Я с удовольствием выпью эля за упокой твоей души, и закушу окороком!
— Дед! — Закричала девушка, чувствуя, как огромных размеров член проникает в заветное место, но насильник заткнул ей рот рукой.
«Не девственница, а ломается-то как в первый раз! — Стаффорд грубо вошел в нежную плоть. — Интересно, кто же ее до меня поиметь успел! Неужели это старый хрыч до нее добрался? Надо бы вбить осиновый кол в его могилу!»
Несчастная, чувствуя внутри себя член насильника, мечтала лишь о том, чтобы весь этот кошмар поскорее кончился, но Сэр Стаффорд был неутомим. Джейн содрогалась от мощных и жестоких толчков, которые наносил вздувшийся член. Стараясь вытолкнуть оружие пытки, ведьма извивалась всем телом, билась ногами об пол. Но страсть мужчины от каждого движения жертвы только усиливалась.
— Совсем обезумела толстопузая девчонка, — подумал управляющий, глядя в огромные, как серебряные шиллинги, перепуганные глаза Джейн. На мгновение озверевшему от похоти мужчине показалось, что зрачки девушки сузились в палочки.
«Я и ведьму оттрахаю!» — подумал он, ускоряя темп.
Вдруг тело его напряглось в последний раз и мгновенно обмякло…
— Так-то лучше! А повесить всегда успеем! Это, впрочем, хорошая мысль!
Он представил себе, как Джейн болтается на веревке между свиных окороков с прокушенным в предсмертной судороге языком.
Несчастной кухарке казалось, окорока под потолком стали раскачиваться в такт раскатам грома и грубым толчкам насильника. Насильник заметил, что темные глаза жертвы остекленели и уставились куда-то в потолок. Странным было то, что она как будто засветились в темноте, подобно кошачьим, а зрачки стали узкими, как палочки.
«Ну, когда же он кончит?» — думала она, забыв предупреждение деда что никто не должен видеть ее глаза вблизи, в полнолуние. А тут как на грех, лунный лучик упал на ее лицо через узенькое подвальное оконце.
«Навалился на меня так, что дышать невозможно! — Джейн решила, что настал ее последний час. — Никто не мне поможет!»
— От стыда и сознания полной беспомощности Джейн расплакалась.
«Будь ты проклят во веки веков!..» — На этот раз она прокляла насильника, глядя в сальные от похоти глаза.
— А теперь, моя хорошая, ты будешь сосать! — Мужчина решил, продлить удовольствие.
— Не надо, прошу вас! — Несчастная кухарка глотала слезы. — Это смертный грех!
Унижение сделалось невыносимым…
«После этого репутация Джейн будет погублена полностью и окончательно! — подумал насильник. — А я получу то, от чего постоянно старалась отказаться моя покойная Альмера! Вообще для строптивых женщин есть только два лекарства: плетка и розги!»
Воля Джейн оказалась парализованной. Душа покинула телесную оболочку, но, повинуясь Инкубу, не торопилась улетать на страшный суд. Женщина показалось, что она смотрит на себя, на все, что происходит, откуда-то сверху…
— Нет! — Джейн стыдливо прикрылась разорванной рубашкой. — Не буду!
«И эта отказываться вздумала», — Стаффорду вдруг очень захотелось высечь строптивую кухарку розгами, да так, чтобы по примеру покойной Альмеры неделю сидеть не могла, но в кладовой ничего напоминающего этот воспитательный инструмент, не было. Зато был кожаный ремень.
— Ты опять за свое? — Сэр Стаффорд взял ремень, намотал волосы Джейн себе на руку и методично начал украшать попку девушки крепкими ударами пряжки. — Я два раза не повторяю! На колени!
Кошмар в виде до боли знакомой дедовской порки, и реального общения с кусачей пряжкой вернулся, добавив несчастной и телесных, и душевных мучений.
— Не надо меня бить! — Джейн, почувствовала, что боль от ударов передается ее ребенку, и тот забеспокоился в животе. — Я все сделаю!
