Пэм Годвин - Грязные связи

Я вторгся в ее пространство. Мои глаза и лицо предоставлены для ее изучения, и я придал своему голосу всю искренность, на которую способен:

— Это было по-настоящему, Кэси. Я выключил камеры до того, как мы сняли одежду, и все, что случилось после, было лишь у нас с тобой. Никакого обмана.

— Пошел на хер, — яд в ее голосе прорезался сквозь напряжение — противоречие с мягкостью ее рта и пеленой влаги в глазах.

Я действительно все запутывал. Я не знал, как говорить о том, чего я не понимал. Но мое тело знало. Меня сотрясло от желания выволочь ее на пол, распластать подо мной и показать ей, как на самом деле я себя чувствовал.

Используй слова, ты, тупорылая задница.

Я продолжительно вдохнул.

— Я не знаю, что мне сейчас сказать, зная, что ты замужем, и зная, что у меня нет ни единого шанса на земле, — я засунул это несчастное понимание в маленький уголок, где он не мог отвлечь меня. — Но, черт возьми, Кэси, если бы ты не была замужем, я бы боролся за тебя, — я потер лицо руками, и почувствовал, как челюсть напрягается под ладонями. — Нахуй все это. Я все равно буду бороться за тебя.

Глаза сказочного синего цвета изучали меня со строгостью, которая говорила мне, что она слушала, а это, в свою очередь, обнадеживало тем, что она мне верила.

— Ты начал бороться против меня. Как, мать твою, ты собираешься бороться заменя?

Я не привык красть жен у чужих мужчин. Я бы не стал бороться с Колином, если бы она любила его. И что теперь? За что мне бороться?

Ища ее глаза, я посмотрел сквозь уверенный блеск на поверхности и углубился в жидкую синеву. Кэси уставилась на меня в ответ, казалась довольной, позволив мне изучать ее. Я потерял счет времени, терпение и часть своей души от безмолвной интимности этого взгляда. Когда ее рука шевельнулась, заклинание спало.

Легкое прикосновение ее руки к моей щеке успокоило мое дыхание. Сердце остановилось. Ладони вспотели. И там, в самых глубоких пучинах ее глаз в тепле ее руки на моем лице, я нашел то, что искал.

Оно было там все это время, когда она пялилась на меня в лифте, тянулась ко мне, чтобы удержать баланс, обвиваясь вокруг меня в отельной комнате, и сейчас, когда просто прикасалась к моему лицу. Ее одинокость проникала в каждую клеточку моего тела и заставляла желать вещи, которые никакого отношения к бизнесу не имели.

Я убрал свою руку с подлокотника и переместил за ее затылок.

— Я собираюсь бороться за твое прощение, — я уперся грудью в ее согнутые колени, прижимая их между нашими телами: — И я буду бороться за твое счастье.

Изумление промелькнуло в месте заключения одиночества в ее глазах, и грустная улыбка зародилась в уголке ее рта. Кэси убрала руку от моего лица и опустила ноги возле моих колен.

— Почему?

Мой пульс дико грохотал, когда я сдвинул ее бедра вместе, и опустился на них головой.

— Я не знаю, как сказать тебе. Я могу лишь сказать, как я это чувствую, — я схватил ее запястье и повернул ладонью к моему лицу, удерживая руку там.

Она сопротивлялась в моей хватке, но я отказался отпустить ее, когда внезапная отчаянная нужда в том, чтобы она поняла меня, заставила меня открыть рот.

— Это — настоящее. Настолько настоящее, что я чувствую это везде, будто миллион мелких вибраций под кожей. Эти…это желание защитить тебя...

Воздух врывался и вырывался из легких, а голос стал грубее от запутанной, не утаенной правды.

— Это бешеная нужда внутри меня, которая тянет к тебе, вызывает желание наблюдать за тобой, исправить боль, которая поселилась в твоих глазах из-за меня. Блядь, я не знаю, что это, но я чувствую это сейчас. Оно крутит мною — крутится вокруг тебя — и сбивает меня с гребанного пути.

Говоря об откровениях… Сентиментальность, слетевшая с моего языка, напугала меня до чертиков. Что она должна подумать? Я звучал, как жалкий актеришка.

Соль шутки была в том, что эти чувства не были новыми. Я похоронил их девять месяцев назад, притворяясь, что серебристый Дукатти на финишной линии был не той причиной, по которой я гонял быстрее и жестче, чтобы добраться до нее. Но я не мог сказать ей этого.

Ее пальцы, теперь расслабленные в моей хватке, погладили чувствительное место под моим ухом — движение, которое на подсознательном уровне заставило меня вдохнуть глубоко и счастливо. Что только прибавило мне смятения.

Я опустил лоб на ее бедро и проговорил в ее коленку под гулкий стук моего сердца:

— Я не могу не бороться за тебя.

Кэси пропустила пальцы сквозь мои волосы, мягко скользя за моим ухом.

— Ты украл мою работу, Логан. Ты снял на камеры наш секс и отдал запись моему свекру.

Ее тон был таким мягким и ритмичным, как и ее прикосновение, но вес ее слов свалился на мое горло, перекрыв доступ к воздуху.

Она опустила руку на бедро.

— И если ты не заметил мою реакцию в офисе, я ненавижу Трента всеми фибрами души. Тот факт, что он из всех людей, увидел это видео…

Я резко встал на ноги и зашагал к окну, сосредоточив взгляд на стеклянном и бетоном мегаполисе под нами.

— Я буду жалеть об этом до последнего дня своей жизни.

Что случится не так уж и нескоро, если я поддамся на эту безумную идею рассказать ей все свои секреты.

Мое предательство, ее брак, моя месть, — все это вместе давило на мои плечи и роилось вокруг меня. Мое тело зудело от этого, разум барахтался в оковах нашей ситуации, ища спрятанные решения и слабые места.

Я повернулся к ней лицом.

— Ты любишь своего мужа?

— Да.

Ее мгновенный и решительный ответ почти подогнул мои колени. Чего я ожидал? Что мое искаженное признание изменит зов ее сердца? Это не имело никакого значения. Она могла сидеть здесь и наблюдать, как я страдаю. Я никуда не собирался.

— Этот подавленный взгляд снова вернулся.

Она встала и сократила пространство между нами.

Ее руки двинулись к лацканам моего пиджака, разглаживая складки. Она, казалось, нарочно пытала меня, скользнув пальцами к воротнику так близко от моего горла, что я смог почувствовать жар, исходящий от них, и то, как они отдалились от моей кожи, не касаясь ее.

Она опустила руки по бокам.

— Есть разные виды любви, Логан.

Эта маленькая, неожиданная поправка позволила мне проглотить болезненный узел в моем горле.

— Ладно, — я выровнял голос. — Например?

Она подступила к окну и приложила руку к стеклу, уставившись на восход солнца.

— Есть любовь, от которой летят искры, и которая разливается, будто лава вулкана. Знаешь, мгновенно воспламеняющийся взрывной секс, который тухнет, не успев разгореться? — она устремила на меня острый взгляд и снова отвернулась к окну: — Некоторые говорят, что это вовсе не любовь.