Разбитая любовь (ЛП) - Браун Стейси
Сон не будет роскошью, да и разум мне его все равно не позволит. Вернув машину Стиви, мама отвезла меня домой, где я приняла столь необходимый душ. Ее бесконечные вопросы заставили меня захотеть выпрыгнуть из движущейся машины по дороге назад. Я понимала, что она беспокоится, но мой мозг уже не мог разобраться во всем, что произошло прошлой ночью. Что только что произошло этим утром.
Заявление Хантера крутилось в голове бесконечной петлей, все воспоминания о том, как мы были вместе, окрасились в другой свет. Парень на вечеринке, разговаривающий с Кристой, не был Хантером. Сейчас я это чувствовала всей душой.
Это был не его ребенок…
Они не были вместе.
Острое облегчение от осознания этого привело меня сюда. Я не сомневалась, где мое сердце. Где оно всегда было.
Я постучала костяшками пальцев по двери. Через несколько мгновений она распахнулась. Никакой счастливой улыбки меня не встретило.
— Лука, — я сцепила руки в замок. — Я пришла извиниться за вчерашнее. За то, что вот так бросила тебя, — несмотря ни на что, он все равно был мне дорог. Мы были близки; он вытащил меня с края пропасти, впустил свет в мое потемневшее сердце. Я никогда не хотела причинить ему боль.
Он отвернулся, оставив дверь открытой, и направился обратно к кровати. Я вошла, кондиционер тихонько жужжал в углу. Все ящики были выдвинуты, его сумка лежала на кровати, одежда сложена внутри.
— Ты собираешься уезжать? — я подошла к нему, наблюдая за тем, как он складывает рубашку и запихивает ее в багаж. Его обратный билет был только на следующую пятницу. Через неделю.
— Как видишь, — коротко ответил он, направляясь в ванную комнату, собирая свои вещи.
— Почему? — мой голос охрип от этого глупого вопроса.
Он остановился, его карие глаза с печалью скользнули по мне.
— Ты знаешь почему, bellezza (прим. пер. — красавица), — его ласковое прозвище для меня прозвучало мягко и болезненно. — Прошлой ночью мои глаза наконец-то открылись.
Я заправила прядь волос за ухо, глядя на обновленное кремовое покрывало. Год назад это место было похоже на реликвию из восьмидесятых с темными тонами, дешевым постельным бельем и тяжелой мебелью, но теперь оно было отремонтировано в более современном и стильном виде.
— Ты предупреждала меня с самого начала. Я просто не слушал, — он затолкал свои туалетные принадлежности в сумку. — Я действительно надеялся, что ты любишь меня. Что у нас есть что-то. Я хотел жениться на тебе, — он сглотнул, боль исказила его лицо. — Ты была для меня всем. Но прошлой ночью я увидел… То, как я смотрю на тебя… — сквозь ресницы его взгляд встретился с моим. — Так ты смотришь на него.
Мои губы сжались, глаза затрепетали, не в силах отрицать это.
— И он смотрит на тебя так же. Как будто ваши миры вращаются друг вокруг друга, — он прочистил горло, продолжая запихивать одежду. — Ты солгала мне.
Моя голова поднялась, губы раскрылись в вопросе.
— Ты сказала мне, что не способна любить, — он покачал головой. — Но это неправда. Ты просто любишь только его.
— Мне очень жаль, — прошептала я, боль от его слов пронзила мое сердце.
— Мы не можем выбирать, кого любить, bellezza (прим. пер. — красавица), — его взгляд вонзился в меня с пронзительным выражением. — Мне пора домой. Катерина в восторге от того, что я возвращаюсь раньше.
— Не сомневаюсь.
Он бросил еще несколько вещей и застегнул сумку, его плечи поникли от поражения.
— Лука, я не хотела, чтобы все было так. Поверь мне. Ты идеален, и полюбить тебя было бы так просто. Провести эту жизнь во Флоренции вместе… — мой голос дрогнул, слезы навернулись на глаза. — Жаль, что я не смогла стать той женщиной, которую ты заслуживаешь.
— Мне тоже, — кивнул он, его кадык дернулся.
— Часть меня всегда будет сожалеть о том, что я тебя отпустила.
Его губы сжались в тонкую линию.
— Я был готов любить тебя вечно.
За окном раздался гудок машины, заставив нас повернуться к окну. Снаружи ждало такси. В этот последний момент, зная, что, возможно, больше никогда его не увижу, в моей груди поднялся призрак боли. Он был такой важной частью моей жизни. Он помог мне встать на ноги, дал мне силы.
— Лука… — я сглотнула, подойдя к нему. — Я не сомневаюсь, что ты найдешь кого-то, кто полюбит тебя всем сердцем, так же, как ты будешь любить ее. Ты удивительный мужчина. Мне повезло встретить тебя.
Его веки задрожали, горе нахлынуло на него волной. Он наклонился, обхватывая мою щеку рукой, и притянул к себе, накрывая мои губы своими. В его поцелуе чувствовалось прощание.
Он отстранился, прислонив свой лоб к моему, тяжело вздохнув.
— Sarò semper dipendente dai tuoi baci (прим. пер. — Я навсегда останусь зависимым от твоих поцелуев). Прощай, Джейм, — он поцеловал меня в щеку и развернулся, направляясь к такси.
Водитель такси положил его багаж в багажник, а Лука сел в машину. Я не могла пошевелиться или говорить, чувствуя, как по щеке течет слеза. Он опустил голову и захлопнул дверцу. Машина выехала с парковки, свернула за угол и растворилась вдали, унося Луку навсегда.
Я больше никогда его не увижу.
Рыдание вырвалось из моей груди, и я рухнула на кровать, ноги отказались держать меня. Сгорбившись, я закрыла лицо руками и заплакала.
Вся боль, утрата, опустошение и травмы нахлынули на меня, напоминая, что сердце все еще бьется и способно разбиться.
***
— Смотрите на меня! Смотрите! — закричала Рис, прыгая бомбочкой в бассейн и окатывая водой террасу, где мы со Стиви лежали на шезлонгах. Сегодня я нянчилась с Рисс, потому что мама отвезла бабушку Пенни к врачу, чтобы наконец-то снять ей гипс. Думаю, бабушка ждала этого больше всех. Она любила свою независимость и хотела вернуться домой. Мама жаловалась, когда бабушка была с нами, но я видела, что ей не хочется ее отпускать. На самом деле, она даже предложила ей переехать поближе к нам.
Бабушка осталась в том же доме после смерти дедушки Джеймерсона, и там, в Коннектикуте, у нее была хорошая компания друзей. Но последнее время она много общалась со своими новыми подругами здесь, и я думаю, ей было бы неплохо жить поближе к нам. Забавно, что моя бабушка стала самым крутым членом семьи, с которым мне хотелось бы тусоваться.
— Ну же, ты должна была плеснуть сильнее, — поддразнила Рис Стиви, потягивая свой лимонад. Между нами были разложены закуски и журналы, но ничто не могло привлечь моего внимания. Мы обе лежали в шортах и майках под большим зонтом, спасаясь от палящих солнечных лучей.
Рисс широко улыбнулась, выпрыгнув из воды, прежде чем снова со всех ног побежать к бассейну. Брызги воды попали мне на ногу, приятно ощущаясь на горячей коже.
— Еще один вздох, и я вылью на тебя свой напиток, — Стиви, обращаясь ко мне, подняла большой палец вверх, показывая Рис.
— Я не вздыхала.
— Виски… — она изогнула бровь, глядя на меня. — Ты пробовала ему звонить?
— Да, — ладно, на этот раз я действительно вздохнула. — И писала сообщения, и отправляла письма по электронной почте и Facebook. Я чувствую себя сталкером.
Прошла целая неделя с тех пор, как все случилось. Через Джонса я узнала, что Джулия смогла вернуться домой. Митч и Хантер тоже были там, с ней. Я понимала, что им всем нелегко, но больнее всего было оттого, что меня не было рядом с ним. Он был всем, о чем я могла думать.
— Только потому, что они с Кристой не вместе…
— И я до сих пор думаю, что кто-то должен ей это сказать, — Стиви подняла палец.
Я не возражала. Я также не могла перестать думать о том, что он имел в виду, когда сказал, что они пытались…
— Так кто, по-твоему, отец ребенка? — Стиви бросила чипс себе в рот.
— Понятия не имею. Может, кого-то из тех, кого мы не знаем… — я пожала плечами, глядя на нее. — Может, это Крис.
Девушка чуть ли не сломала себе шею, резко повернувшись ко мне. Увидев мою озорную ухмылку, она сощурилась.
— Ты дьявольская штучка, Виски, — она покачала головой. — Я горжусь тобой.
