Коронованные Вороны Торн-Поинта (СИ) - Иден Вероника

— Нет, — это единственный, прерывистый шепот. — Нет, нет, нет, нет!

Ужасный хриплый крик разрывает мое горло, отторжение всего тела от того, что перед моими глазами, взрывается, и некуда идти, кроме как в неразборчивом крике. Мои руки дрожат, когда я хватаюсь за лицо. Трудно сделать полный вдох.

Сначала я вижу зеленое пальто Итана. Я узнаю его где угодно. Колени подгибаются, я делаю еще один шаг. Мне нужно посмотреть. Я заставляю себя преодолеть страх, затопляющий мою систему, чтобы сократить расстояние.

— Нет, — простонала я, отказывая себе.

— Ро… — Колтон следует за мной, протягивая руку, чтобы коснуться моего плеча.

— Отпусти ее, — торжественно говорит Рен. — Это ее право.

— Она не должна этого видеть, — огрызается Колтон. — Это пиздец..

— Сейчас она может делать все, что захочет. Я больше не буду ее останавливать. Если она хочет видеть, она увидит.

Зрение затуманивается от слез, я, спотыкаясь, делаю последние несколько шагов к бугристой фигуре Пенн, Леви и Фокс, стоящей на коленях рядом. Я едва замечаю грубые слова сочувствия Леви. Я моргаю, и слезы катятся по моим щекам. Мои колени подкашиваются и сильно ударяются о тротуар, когда я падаю. Я чувствую жгучую боль, но не обращаю на нее внимания. Я игнорирую все вокруг, кроме того, что передо мной.

Это неправильно. Все неправильно.

Хуже, чем несчастный случай с папой.

От этого запаха меня тошнит. Она гнилая, пропитанная смертью. Есть…кусочки, отсутствующие там, где их не должно быть. Мой разум восстает, и я блокирую то, с чем не могу справиться.

Невозможно отрицать, что это куртка Итана. Потрепанная нашивка, которую он выиграл на променаде в нашем родном городе, пришита к плечу, чтобы прикрыть дыру. Завязки капюшона завязываются три раза, потому что он думает, что это единственный способ не потерять их. Каждая отчетливо Итана вещь, колет свежую смертельную дыру в моей груди.

— Покажи мне, — Мой голос дрожит, такой грубый, что его невозможно узнать.

Леви выдыхает, сгибая кулак, лежащий на согнутом колене. — Остальное тебе видеть не нужно. Это не поможет.

— Пожалуйста.

Его суровый взгляд прожигает мне лицо. Я не могу оторвать глаз от нашивки на куртке брата.

Мой брат мертв.

Выброшенный приливом на берег незнакомцем. Я была так близка к тому, чтобы найти его, но опоздала, чертовски опоздала.

Правда звенит у меня в голове. В моей душе, разрывая меня на куски.

Леви кладет руку мне на плечо и отодвигает в сторону остатки брезента. Мучительный шум ужаса покидает меня, и я закрываю рот рукой.

Я молча качаю головой. Зрелище невыносимое. Без куртки я, возможно, не смогу его опознать. Инстинкт умоляет меня закрыть глаза, уклониться от правды, но я заставляю себя посмотреть, чтобы понять, что сделали с моим братом.

Черты Итана на месте, под жутким вздутием. Мое сердце болит так сильно, что кажется, будто оно больше никогда не сможет биться правильно. Я сгорбилась. Холод, распространяющийся по мне, проникает глубоко в кости, утягивая меня вниз.

Ботинки Рена появляются рядом со мной, и он тянется вниз, чтобы погладить мою голову. Я прижимаюсь к его ноге, цепляясь за его джинсы в качестве опоры, когда тихие рыдания сотрясают мое тело.

— Прости меня, — говорит он. — Мне так жаль, что все так закончилось.

Последние слова, которые мы с Итаном сказали друг другу, не дают мне покоя.

— Джуд, ты можешь…

— Я все предусмотрел. — Извини, Роуэн, — последовала короткая пауза.

Позади нас Колтон что-то быстро говорит по телефону, а Джуд берет на прицел, отдавая приказы. Рен остается со мной все время, пока я теряюсь в невообразимой печали.

Черт, что я скажу маме? После всей той лжи, которой я ее кормила. Это убьет ее снова.

Дрожащей рукой я медленно тянусь, чтобы погладить Итана по волосам. Рен присаживается на корточки и сжимает мое запястье.

Он говорит твердым тоном, но с понимающей нежностью. — Я знаю, все, что ты хочешь, это обнять его, но его тело может не выдержать этого в таком состоянии. Я также не могу позволить тебе оставить какие-либо свежие свидетельства о себе после смерти.

Да. Я знаю это. В документальных фильмах о настоящих преступлениях, которые мне нравятся, говорится о влиянии воды на порчу и разложение. Желчь поднимается в моем горле, и я зарываюсь лицом в шею Рена. Я даже не могу обнять Итана на прощание.

— Я никогда не смогу сказать ему, что заделал дыру в стене, — задыхаюсь я.

Рен обхватывает мою шею сзади, поддерживая. — Он знал, какая ты, моя храбрая девочка. Никогда не сомневайся в этом.

Я беспомощно впиваюсь пальцами в его рубашку. — Все уходят, и это моя вина.

— Я никогда не покину тебя, — он целует меня в макушку так же яростно, как и тон его слов. — Клянусь.

Движение вокруг меня размывается, пока я позволяю льду в моих костях тянуть меня глубже. Вместо того чтобы следовать побуждениям действовать, делать, двигаться, я сдаюсь и уступаю пустому святилищу в своем сознании.

— Роуэн, — голос Рена тверд, он хватает меня за руку и тянет за собой, выводя из оцепенения. — Мы должны уходить прямо сейчас. Скоро приедет полиция.

— Парень, должно быть, позвонил после того, как ушел, — говорит Пенн.

Вдалеке раздается вой сирен.

Замерзшая и оцепеневшая, я только спотыкаюсь, мое внимание приковано к ужасному виду тела моего брата. Я все еще должна кричать и плакать, но ничего не осталось, кроме этой напряженной, холодной пустоты, вырезающей пещеристую дыру в моей груди.

Рен ругается и бросает что-то Джуд, прежде чем подхватить меня на руки. Он уносит меня прочь, но я вытягиваю шею, чтобы лучше видеть. Сирены становятся все ближе по мере того, как мы удаляемся от Итана.

Мой мир рушится во тьме.

32

Рен

Чувство вины давит на меня, когда я наблюдаю, как Роуэн переживает шок в последующие дни. Я потерпел неудачу, и это съедает меня изнутри. Все, чего я хотел, — это оградить ее от этого горя.

Никто не должен видеть, как любимого человека ожидает такой ужасный конец, как у Итана: его тело вздулось, обвисшая кожа приобрела тошнотворный серый оттенок, а его части пропали там, где морские обитатели питались его останками.

Если бы я мог уберечь ее от чего-то подобного, я бы это сделал. Но она бы только возненавидела меня за то, что я скрывал от нее что-то еще. Ей нужна была развязка после того, через что она прошла, разыскивая его.

Я полон желания разорвать этот чертов мир на части, чтобы уничтожить любого, кто причинит ей боль, но у нас пока нет определенности в том, кто выбросил тело Итана. Возможно, его утилизация была намеренно небрежной, чтобы возложить вину на Stalenko Corp, если его хотели найти, но тогда зачем подвергать риску инвестиции в их операцию? Возможно, страховка. Угрожающее напоминание о кукловоде, контролирующем марионеток — том, кто имеет власть над мафиозной организацией, чтобы использовать ее в качестве своих лакеев.

Эти вопросы терзают меня, но я откладываю их в сторону, чтобы позаботиться о Роуэн. Она нуждается во мне. Я подвел ее в поисках брата, но больше никогда не подведу.

Запертая в трауре, она большую часть времени проводит в моей постели. Когда она не спит, я уговариваю ее поесть, помогаю умыться и обнимаю, когда она просыпается от кошмаров.

Ее мать звонила несколько раз. Роуэн оставила меня разбираться с этим. Я переключаю звонки на голосовую почту и слушаю успокаивающий голос женщины, уверяющей Роуэн, что они справятся, и что если Роуэн хочет вернуться домой или хочет, чтобы она приехала в Мэн, она готова заказать билет на самолет.

Убирая тарелку, я нахожу на полу смятое письмо из колледжа. Это предупреждение о ее статусе гранта, если она не поднимет свой средний балл. Я передаю его Кольту, чтобы он дернул за веревочки и дал задний ход. Если она хочет вернуться к учебе и получить диплом, я сделаю все, чтобы она смогла это сделать.