Лоуренс Сандерс - Желания Элен
Детективы одновременно вытащили свои записные книжки.
– Обнаружен в одиннадцать восемнадцать утра…
– На столике у кровати найдена пустая бутылка из-под барбитурата…
– Никаких признаков гостей за последние сутки…
– Никаких сведений о предыдущих попытках самоубийства…
– Тело отправлено в нью-йоркский морг в двенадцать двадцать…
– Его обнаружила уборщица, – пояснил белый детектив. – Она пришла к нему убирать и обнаружила тело, после чего позвонила в полицию.
– Но было уже слишком поздно, – пояснил черный. – Он был мертв уже несколько часов. Ну, то есть точно мы конечно не знаем. Будет вскрытие. Но согласно медицинскому заключению, он был мертв к этому времени. Он принимал наркотики?
– Что?
– Нет ли у вас подозрений, что Гарри Л.Теннант принимал наркотики?
– Нет, сэр, – ответила она, – у меня нет подозрений, что Гарри Теннант принимал наркотики.
Белый детектив повернулся к своему черному напарнику.
– Знаешь, Сэм, – с недоумением заметил он, – странный это способ для черного сводить счеты с жизнью. Никогда не слышал, чтобы черные это делали с помощью таблеток, а ты?
– Ты прав, Ролли, – с таким же недоуменным видом согласился его напарник. – Чаще всего мы выбрасываемся из окон или прыгаем с крыши.
– Прекратите сейчас же! – закричала Элен Майли. – Я прошу вас, прекратите.
– Вот что, – коротко бросил черный детектив, – он оставил вам записку. Вот она.
Он вытащил из кармана пальто маленький фирменный конверт компании «Свансон энд Фелтзиг».
Элен протянула руку, надела очки и взглянула на конверт.
– Вы вскрыли его, – гневно воскликнула она.
Они пожали плечами и отвели глаза.
– Мэм, мы вынуждены были сделать это, – пробормотал черный детектив.
– Таков порядок. Если есть записка, мы должны прочитать ее и удостовериться, что это самоубийство. Мы должны расследовать… Мы сделали ксерокопию этой записки, так что можете оставить ее у себя. Можете ли вы предоставить нам образец его почерка.
– Что?
– Образец его почерка. Чтобы мы могли убедиться, что записка написана им.
Она не ответила. Она читала. Там было всего несколько слов: «Малыш. Не вини себя. Дело не в тебе, дело во мне. Спасибо тебе. Ты пыталась. Гарри».
– Что он имел в виду? – спросил белый детектив.
– Вы вскрыли конверт! – снова выкрикнула она.
– Мы были вынуждены это сделать, – терпеливо пояснил он. – Мы должны вскрывать письма, оставленные самоубийцами и читать их. Поверьте, мисс, в этом нет ничего приятного.
– Уверяю вас, – поддакнул негр.
– Не знаю, – механически ответила она. – Не знаю, что он имел в виду.
Они сказали, что брат Гарри уже извещен о случившемся и что он займется организацией похорон. Элен кивнула головой. Она отыскала в бумагах несколько образцов почерка Гарри и дала показания детективам. Они поблагодарили ее.
Больше говорить было не о чем. Полицейские еще немного послонялись по комнате и направились к двери. Там они остановились и оглянулись на нее.
– Поверьте, нам не доставляет это удовольствия, – сказал белый детектив.
Элен кивнула.
– Ну ладно… – сказал черный.
И они ушли.
Между кабинетом мистера Свансона и кабинетом мистера Фелтзига располагалась отделанная кафелем уборная. Элен вошла в нее, сняла очки, встала на колени перед унитазом, словно охваченная религиозным экстазом, и согнулась над ним. Ее вывернуло наружу, она изрыгнула из себя все: шампанское, цыпленка по-киевски, спаржу, картофель-фри, кофе «эспрессо», мартини и, наконец, что-то белое и тягучее, похожее на шнурок. Она издавала животные звуки, содрогаясь, кашляя и захлебываясь тем, что из нее выходило… и не могла остановиться.
Господи, она пробыла не менее получаса в приступах кашля, рвоты и судорог, извергая из себя остатки ланча… и все не могла остановиться.
Она слышала, как Сьюзи Керрэр колотит в дверь, но смогла лишь простонать:
– Все в порядке, все в порядке. Я сейчас выхожу. Со мной все в порядке.
Она стояла на коленях, прижавшись лбом к ободу унитаза, и судорожно всхлипывала. «Малыш. Не вини себя». Так он написал. Она глубоко вздохнула. «Дело не в тебе, дело во мне». Во рту все распухло и горело. «Спасибо тебе. Ты пыталась». Ее снова начало тошнить, но в желудке у нее больше ничего не было. Ничего. «Ты пыталась. Гарри».
Ухватившись за поручень для полотенца, она заставила себя встать на ноги. Это ей почти удалось, но в последний момент поручень оторвался от кафельной стены. Она пошатнулась, но не упала и так и осталась стоять с вешалкой для полотенец. Потом она перевела на нее взгляд, выпустила из рук и та с грохотом упала на пол.
Она умыла лицо холодной водой. Зубной щетки у нее не было, поэтому она просто потерла зубы и десна пальцем, а затем ополоснула рот. Она взглянула на себя в зеркало. Не очень-то радостное зрелище.
Через некоторое время Элен вышла, машинально огляделась по сторонам и вернулась в свой кабинет. Она надела шубу, шляпу, перчатки и направилась к выходу. В приемной за столом сидела Сьюзен Керрэр, спрятав в ладони лицо. Ее плечи сотрясались от рыданий. Элен знала, что должна была что-нибудь сказать ей, но не могла это сделать. Она не могла дотронуться до Сьюзи, не могла даже похлопать ее по плечу. Она просто прошла мимо и вышла вон…
На улице кипела жизнь. Пригибаясь и задыхаясь в порывах ветра, двигались прохожие. Сновали машины, слышались гудки, визг тормозов, крики и брань. Все так же высились здания, полыхала реклама. Объявления о специальных распродажах. Скидках. Все как всегда. Как будто ничего и не произошло.
Она двинулась к дому, потом подняла голову и высунула язык – падавшие снежинки опускались на него и тут же таяли. Она не делала этого много лет. Проходившая мимо пожилая женщина посмотрела на нее, улыбнулась и кивнула.
Несколько раз ее обдали брызгами проносившиеся мимо такси. Потом она столкнулась с посыльным, державшим в руках большую коробку. Но она продолжала двигаться, стараясь не думать ни о чем, кроме падающего снега и гула зимнего Манхэттэна – звуков жизни и надежды.
А потом она пришла домой. Поднялась в свою квартиру, заперла дверь на два замка и повесила цепочку. Рокко ее уже не встречал. Безумный попугай изрекал какие-то непристойности. Элен Майли была одна-одинешенька. Только бы пережить эту ночь. Она решила что никому не будет звонить: ни Пегги Палмер, ни Ричарду Фэю, ни Джоу Родсу, ни Чарльзу Леффертсу – никому. Она сама, сама со всем справится.
25
Через несколько недель после самоубийства Гарри Теннанта Элен Майли шла по Парк-авеню, наслаждаясь солнечной морозной погодой, когда вдруг взгляд ее остановился на часовне Святого Варфоломея. На мгновение ей захотелось войти и помолиться за Гарри.
