Милфа (СИ) - Малиновская Маша
На обратной дороге меня не отпускает тяжесть в груди. Как будто все вокруг рушится, а я остаюсь одна, без опоры, без точки отсчёта. Сын в силу возраста ничего не понимает и не поймёт, даже если попытаюсь объяснить. Он считает Рому отцом и души в нем не чает. Родители, вопреки моим надеждам, остались на том же, что и всегда. Мне кажется, даже расскажи я им о том, что у Ромы любовница, они всё равно будут просить потерпеть и быть мудрой.
Остаётся только Люба. Сестричка моя. Вот кто всегда понимал и всегда поймёт. Но так лишний раз не хочется с нытьём лезть к ней. Она ведь переживает потом ужасно обо мне.
Дорога домой кажется бесконечной. Асфальт тянется перед глазами серой лентой, свет фар мелькает по обочинам, а я всё никак не могу избавиться от ощущения пустоты. Разговор с родителями — провал. Все те слова, которые я так долго собиралась сказать, натолкнулись на стену их непонимания.
Мама с ее упрёками, папа с его тихим неодобрением.
«Ты слишком много думаешь».
Эти слова застряли в голове, как надоевшая песня. Словно мое желание быть услышанной, найти хоть какой-то отклик — просто прихоть, не достойная внимания.
В машине тихо играет радио, но я почти не слышу музыки. Мысли заполняют всё пространство.
Внезапно машина начинает дёргаться. Раз, потом второй. Я сбрасываю скорость и съезжаю на обочину, где окончательно глохну.
Черт. Отлично. Даже моя машина не поддерживает меня.
Я раз пробую завести ее, второй, но двигатель не хватает зажигание. На трассе никого. Часа через полтора уже опустятся сумерки.
Чувство паники накрывает, но я пытаюсь взять себя в руки. Достаю телефон и набираю Романа.
Нет связи.
Точнее она есть, но телефон Ромы отключён.
Занят так сильно? Даже догадываюсь чем. Или кем.
Сердце бьётся сильнее. Я открываю список контактов и нахожу номер его брата Евгения. Он отвечает сразу.
— Лиля? Что случилось? — спрашивает Женя, и я слышу где-то на фоне шум.
— Привет, Жень, — отвечаю, стараясь не выдать дрожь в голосе. — Еду от своих, и машина заглохла. У Ромы отключён телефон.
— Где ты? — его голос звучит уверенно.
Я объясняю, потом скидываю ему геолокацию, и он обещает найти помощь.
— Жди, я всё улажу. Сейчас позвоню в знакомый выездной сервис. Думаю, минут через сорок должны подъехать.
— Спасибо, Жень.
Сижу в машине, смотрю на пустую трассу. Погода сегодня тяжёлая, пасмурная, и темнеть начинает заметно раньше. Время от времени мимо пролетает какая-нибудь машина, и каждый раз мне становится неспокойно. Я хочу выйти на воздух, но не решаюсь. Поэтому просто сижу в машине, заблокировав замки изнутри.
Проходит минут тридцать, и я слышу звук двигателя.
Кто-то останавливается сзади — в зеркало вижу массивный тёмный кроссовер. Я выхожу из машины, и в тусклом свете фар вижу фигуру, которую узнаю мгновенно.
Это Илья.
9
Он выходит из машины, закрывая дверь с легким хлопком, и его взгляд сразу находит меня.
— У вас тут проблемы? — спрашивает Илья с той же наглой полуулыбкой, от которой у меня внутри все напрягается.
Я обратила внимание дома, какой он высокий и крепкий, но сейчас это как-то так явно бросается в глаза. Кожаная куртка наброшена прямо на футболку, хотя на улице уже ноябрь и довольно холодно.
— Ты? — только и могу выдавить, стоя на месте, словно приросшая к земле. Оказаться с ним тут, в полутьме, на пустой трассе еще более нервно, чем тогда в закрытом пространстве кухни.
— А кого ты ждала? — бросает он, подходя ближе. — Извини, но придется довольствоваться мной. Парни из сервиса заняты, а непроверенных я бы не рискнул вызывать. Девушка одна посреди темной пустынной трассы — кто знает, что там на уме у кого может быть.
Я не нахожу слов. Только чувствую, как по спине пробегает холодок, а внутри всё сжимается в тугой узел.
Потому что…. потому что, судя по его взгляду, у него на уме тоже может быть что угодно. И от этого у меня в коленках слабость появляется.…
Илья проходит мимо меня, обходит машину, открывает капот. Всё так буднично, словно для него спасать женщин на заглохших машинах — обычное дело. Хотя, я-то не знаю.…
Глубоко вдыхаю, стараясь сделать это максимально незаметно, и пытаюсь говорить спокойно.
— Ты.... разбираешься в машинах? — встаю рядом и обхватываю себя за плечи. На улице не так уж и тепло, и по плечам бегут мурашки. Только вот щеки почему-то начинают пылать.
— Нет, конечно, — ухмыляется он, наклоняясь к капоту. — Но кто-то же должен был приехать.
Прикалывается?
Я молча наблюдаю, как он осматривает двигатель, подсвечивая фонариком. Те, кто не разбирается, вряд ли будут смотреть так внимательно, потому что ведь надо понимать, что ищешь. Илья же смотрит явно не для того, чтобы показаться сведущим.
Он молчит, что-то трогает под капотом, нажимает. А я просто стою рядом. Зависаю на его руках и никак не могу себя заставить отвести взгляд. Пальцы у Ильи длинные, ровные, костяшки чуть выпуклые, как у тех, кто часто тренируется, боксируя грушу. Запястья широкие, правое перехвачено красным кожаным шнурком с золотистой застёжкой, на левом смарт часы.
Ему не нужно ничего говорить, но его присутствие заполняет весь воздух вокруг, и мне приходится дышать чуть глубже.
— Ты всегда так напряжена? — голос парня звучит неожиданно мягко.
— Я не напряжена, — бросаю в ответ слишком резко. Какой-то частью мозга я понимаю, что в тоне он позволяет себе больше, чем должен позволять при разговоре с женой его дяди, но почему-то меня это не возмущает в той степени, в которой должно было бы.
Он поднимает голову, его глаза цепляют мой взгляд, будто насквозь видят. Илья смотрит секунду, потом прищуривается и усмехается.
— Конечно, не напряжена, — отвечает он медленно, почти лениво. — Ты ведь мастер скрывать свои эмоции.
От его слов внутри будто что-то взрывается. Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть на него, но чувствую, как его взгляд всё еще обжигает, как сверлит между лопатками.
— Ладно, здесь нужен эвакуатор, — говорит он, закрывая капот. — Я вызову и отвезу тебя домой.
— Не надо. Я справлюсь, — морожу глупость, не сразу понимая это. На трассе я тут, что ли, эвакуатор ждать собралась? Но представить себя сейчас рядом с Ильёй в ограниченном пространстве салона его машины — страшно. Сразу приступ паники подступает.
— Лиля, — он поворачивается ко мне, его тон становится жёстче. — Садись в машину. Это не просьба.
Я смотрю на него, и внутри снова тот самый комок образуется. Словно он уже решил за меня, что делать. И самое странное — я не могу ему сопротивляться.
— Сумку заберу только, — разрываю зрительный контакт. Это мне сейчас крайне необходимо — хоть маленькая передышка.
Забираю из своей машины вещи и запираю замок, потом сажусь в его машину, Илья закрывает за мной дверь. Когда он садится за руль, я понимаю, что воздух в салоне накаляется моментально.
И почему я не села хотя бы сзади?
Блин, я как малолетка какая-то, не иначе.
Давай, Лиля, в обморок еще возле этого пиздюка грохнись.
— Тебе лучше расслабиться, — говорит он, заводя двигатель, а я снова не могу отвести взгляд от его рук, которыми он расслабленно держит руль. — Попробуй хоть ненадолго. Это, в конце концов, лишь поездка.
У меня возникает стойкое ощущение, что у него в голосе сквозит явный подтекст. Тонкая ирония с намёком. Возникает острое желание резко ему ответить, чтобы не мнил себе лишнего, но…. я не решаюсь. Пристёгиваю ремень и вцепляюсь в него пальцами, стараясь не дышать глубоко окутывающим меня ароматом парфюма Ильи.
И теперь надо постараться спокойно доехать до дома. Всего каких-то минут сорок. Держись, Лиля, держись.
10
Ехать с Ильей в машине — это словно сидеть на краю пропасти, свесив ноги. Каждый звук двигателя, каждый поворот, каждый его взгляд будто усиливают ощущение напряжения.
