Трофей для братьев (СИ) - Отрадова Лада
— Продолжу хлестать пиво! — захохотал Сигурд и, нащупав за своим поясом заранее припасённый пузырёк с какой-то мутной жижей, переместил вторую руку на возбуждённый пах. — И укрощу свою плоть, не то порву штаны — а они дорогие!
С этими словами оба брата вернулись в медовый зал. Праздник продолжался, однако число поддатых воинов уже успело подскочить, а многие из гостей покинули свои места за столами и рассредоточились по помещению маленькими кучками, делясь последними новостями и сплетнями.
— Эй, чудище, — подозвал Сигурд к себе косую и рябую невольницу, что подавала вино и пиво гостям. — Наполни-ка мой кубок, да поскорее.
Держа свою чашу, в которой теперь плескалось пиво, ярл встал из-за стола и зычным голосом продолжил:
— Славные воины нашего соседнего Ругаланна! Мои свирепые товарищи из Хордаланна! Мой горячо любимый братишка хочет отправится в новый поход вместе с вашим военачальником Ульвом уже завтра, вдвоём они намерены дотла сжечь Бремен и забрать всё саксонское золото себе. Кто из храбрецов хочет влиться в их ряды? Кто готов взять в руки мечи и пролить кровь этих трусливых христиан, что прячутся за толстыми стенами и боятся вступить в честную битву?
Стены длинного дома тут же зарокотали от громких выкриков викингов из обеих земель, что выражали одобрение и поддержку речи ярла Хордаланна. Один за другим мужи принялись поднимать руки или бить себя в грудь, давая согласие на новый поход и своё участие в нём.
— Я присоединюсь к тебе, Свен, — обратился к брату ярла Варди, что для храбрости залпом выпил целый кубок. — Пусть это станет моим последним походом, хочу растрясти старые кости перед тем, как одряхлеть в родном доме. Или же — как распорядится судьба — отправиться в Вальхаллу!
Старый корабел отправился в сторону Ульва, вокруг которого уже начали собираться желающие стать частью его со Свенельдом армии воины, корабела же бросились догонять его сын и ошарашенная подобным решением жена.
Оставшаяся за столом совсем одна Мия почувствовала подступающие к глазам слёзы и тенью выскользнула из дверей на улицу. Почему эти жестокие люди живут грабежами и чужими смертями? Почему не могут взять в руки плуг или охотничий капкан вместо окровавленных мечей? Снова кто-то на её родине ощутит горечь потерь и станет либо окоченевшим телом, либо рабом для этих северных варваров.
Приветливые лица жителей Бремерхафена, смех детей, песни во время воскресной службы — всё это поглотила разрушительная война, и останавливаться викинги не желали. Сможет ли она терпеть их дикую, бесчеловечную натуру дальше? Слушать их рассказы о сотнях убитых мужчин, изнасилованных женщин, проданных на невольничьих рынках Кордовы, Константинополя или Новгорода сирот?
В момент отчаяния набатом в её голове прозвучала лишь одна мысль: вырваться из плена этих жестоких варваров и найти утешение в ледяных объятиях моря. Снегопад на улице превратился в град, и мелкие ледяные горошины стали ударять по её телу, однако боли она не чувствовала, слыша лишь далёкий шум волн, которые предалагали быстрое избавление от полной страданий жизни.
Мия вышла к пристани, и её дрожащая от мороза хрупкая фигура замерла на фоне похожих на чудовищных драконов кораблей. Холодная вода от ударяющих о пристань волн забрызгала её лицо, солёная морская вода смешалась с такими же слезами.
Девушка сделала глубокий вдох — и шагнула в холодную и тёмную бездну, с головой провалившись в морскую пучину. Однако желанию рабыни не суждено было сбыться: сильная рука схватила её тонкое запястье, что показалось над серыми волнами, и потянуло за него назад, вверх.
Русые мокрые волосы прилипли к лицу, и Мия, оказавшись на берегу и прокашлявшись, открыла глаза и в ужасе прижалась к деревянной пристани всем своим телом. Над ней огромным медведем склонился Сигурд, чьи глаза в ночи горели подобно пламени костра.
— Пей, — не дожидаясь решения невольницы, произнёс он и влил ей в рот какую-то обжигающую и до судорог горькую мутную жижу, после чего взял на руки. — Пей, это зелье согреет тебя. А ты — меня.
Град усиливался и продолжал стучать по крышам медового зала и жилищ простых обитателей Эгерсунна, пока громадная фигура ярла несла несчастную в дом — вовсе не её хозяев, а в его собственное пристанище.
Примечание от автора:
ᚻ ("хагалаз") — руна, обозначающая "град" (погодное явление). Некоторые также связывают её с богиней Хель, правительницей царства мёртвых.
1) Йоль — название дня зимнего солнцестояния у скандинавов;
2) Мидсоммар — летнее солнцестояние у скандинавов;
3) Йормунганд — огромный морской змей из мифологии викингов.
Глава III: Горячка ᚲ
ГЛАВА III: ГОРЯЧКА ᚲ
ᚲ Cen byþ cƿicera gehƿam, cuþ on fyre
blac ond beorhtlic, byrneþ oftust
ðær hi æþelingas inne restaþ.
Факел известен каждому живому человеку
у него бледное, яркое пламя; он всегда горит
там, где сидят князья.
Неизвестно, сколько времени прошло, но очнулась она, продрогшая с головы до пят, в мокром платье и с сильным головокружением, на ложе посреди небольшой комнатки. На краю кровати сидел Сигурд, что взял её одной рукой за подбородок, другой же потянулся к зелью.
— Пей до дна, это согреет тебя, девочка. И разогреет тоже.
Он пристально посмотрел на неё, и что-то внутри Мии невольно шевельнулось. Мужчина требовательным движением влил ей в рот остатки того, что он называл "лекарством для разогрева", и бросил стеклянный пузырёк на пол.
Флакон отразил от себя отблески пламени очага, и Мия ощутила, как по всему её телу разливается жар, а низ живота принимается скручиваться и ныть. Голова с каждым вдохом тяжелела, а сами вдохи становились всё более жадными и прерывистыми, будто находилась она сейчас не в обычном жилище, а в полной раскалённого пара бане Ингеборги.
Сигурд приблизился к ней и усмехнулся, наблюдая со стороны над тем, как начинает терять контроль над собой его жертва. Изготовленное травником-карликом из русских земель зелье, в составе которого были вино, десяток трав и кровь оленихи, проходящей через первую течку, работало безотказно: предыдущие две порции он уже успел потратить на юную монашку из Шотландии и дочь безземельного ярла, последний же флакон викинг хранил на особый случай, которым и оказалась не ставшая его трофеем германская рабыня.
Одной рукой Сигурд гладил своё вздыбившееся в штанах пространство между ног, другой сжимал колено уже поплывшей Мии, что пребывала в какой-то безумной лихорадке.
Девушка почувствовала на себе плотоядный взгляд норвежца и нервно сглотнула, тотчас же отведя глаза в сторону. Кого она больше боялась, жестокого воина или же внезапно нахлынувших на неё столь незнакомых чувств и желаний?
Рука хозяина Хордаланна поползла вверх по её ноге, всё ещё с внешней стороны синего платья, но уже от этих прикосновений тело девушки стало таять, словно восковая свеча от зажжёного пламени. Мия простонала, тут же испугавшись своей реакции и затаив дыхание, а её лицо и шея начали краснеть от крови, вместе с которой в её голову приливало и какое-то животное желание.
Не могла же она так быстро простыть от ледяных морских волн? Или горячка столь быстра на расправу с ослабленным долгими странствиями телом?
Неожиданно спасший её от смерти воин наклонился вперед, уткнувшись лицом во всё ещё влажную от морских волн шею, а его губы коснулись тонкой кожи. Мия сомкнула веки, и по её позвоночнику пробежали мурашки, что растворились и эхом отозвались где-то внизу её таза.
Тёплое дыхание Сигурда будоражило и щекотало, и в ответ на это её собственные губы едва приоткрылись, а жар в глубине тела невольницы стал ещё сильнее. В этот самый момент она наконец-то осознала, чего хочет на самом деле, и одна лишь мысль об этом вызывала ужас.
На долю секунды она будто бы протрезвела от наваждения, но тут требовательные губы Сигурда вновь сомкнулись на шее девушки, и он, дразня её, провёл своим влажным языком от мочки левого уха до впадинки у ключицы, заставив Мию встрепенуться.
