Улей. Книга 3 (СИ) - Джиллиан Алекс Алекс Дж

Почему он назвал мою маму Мари?

— Не смей мне указывать. Ты давно потерял это право, — мама ответила так же резко и грубо.

Я никогда не слышала, чтобы она говорила так со мной, папой или Антоном.

— Только я имею право указывать тебе, — мужчина произнес это так, что у меня все волоски на теле встали дыбом, а сердце заколотилось, как испуганная птичка, запертая в клетку.

Незнакомец выпрямился и взял маму за руку. Не грубо и жестко, а почти так же, как это делает папа. Я пораженно и смотрела как её белые пальцы утопают в загорелой ладони чужака, и все внутри меня клокотало от гнева. Папа где-то в доме. Я должна была закричать и позвать его на помощь, но почему-то, стиснув зубы, молчала.

— Я вернусь, — прошептал мужчина, прежде чем покинуть мою спальню.

Мама тихо выдохнула, и я вместе с ней. Затем она взглянула на меня так как никогда не смотрела раньше. Ее глаза лихорадочно горели, почти так же, как у человека, который только что стоял рядом с ней. В них полыхали адский огонь, боль и гнев, и что-то еще, непостижимое, неподдающиеся объяснению. Я снова не могла дышать. На краткое мгновение мне показалось, что маму подменили, что чужак околдовал ее, украл у меня.

— Что такое, милая? — спросила мама, когда я, вскочив с кровати, подошла к ней, со всех сил обняла руками за талию и прижалась щекой к груди, где оголтело стучало сердце.

— Не уходи. Никогда не оставляй меня, — я тихо заплакала.

— Я здесь, котенок. Ну что ты, как маленькая. Куда я от тебя уйду? Ты самое дорогое, что у меня есть, — ласковым голосом утешала мама, нежно поглаживая мои дрожащие плечи.

— Кто этот человек? — запрокинув голову, спросила я.

— Обычный доктор, — после небольшой заминки ответила она и тепло улыбнулась мне. — Днем ты показалась мне такой бледной и вялой, что я забеспокоилась и пригласила врача.

— Как его зовут?

— Неважно. Ты абсолютно здорова, и у нас нет причин звать его снова.

— Но он сказал, что вернется, — возразила я.

— Тебе послышалось, Кая. Ты просто переволновалась. А теперь ложись в кровать и выпей свое молоко.

Я сделала так, как она сказала и почти сразу крепко уснула. Следующим утром случившееся показалось смазанным тревожным сном. На мой вопрос про ночной визит доктора, мама ответила тоже самое:

— Тебе приснилось, милая. Забудь об этом.

Я поверила.

И забыла.

Как в последствии делала много-много раз.

В дальнейшем, когда мама снова приносила мне перед сном молоко, я все равно чувствовала необъяснимую тревогу, вкус казался напитка горьким, а мамины глаза — грустными и виноватыми. Тем не менее, я опустошала кружку до дна и быстро проваливалась в сон.

Иногда пробуждаясь посреди ночи с бешено колотящим сердцем, тянулась к ночнику, включала свет и только потом осмеливалась взглянуть в сторону кресла, в котором боялась увидеть худощавый силуэт чужака. Убедившись, что в комнате никого нет, я снова с облегчением вырубалась.

С годами образ незнакомца окончательно стёрся из памяти, его заменили другие пугающие кошмары, в которых парили прекрасные белокрылые ангелы с пустыми черными сердцами.

Но сегодня, когда шкатулка кошмаров переполнилась до отказа, я почему-то вспоминаю самый первый. Проснувшись в холодном поту, подскакиваю на кровати и как в детстве, тянусь в темноте к спасительному ночнику. Вспыхнувший свет разгоняет темные тени, оставляя только одну. В кресле недалеко от плотно зашторенного окна мне мерещится тот самый чужак, когда-то пообещавший моей маме вернуться. Я уже знаю, что свое слово он сдержал и воплотил мой самый главный детский страх — забрал ее у меня.

— Эй, ты как? — доносится до меня сквозь монотонный гул знакомый голос…, и я просыпаюсь снова.

Сверлящая боль в висках, горящая огнем задница, стреляющие спазмы в мышцах, озноб, сухость во рту и множество других негативных симптомов. В памяти яркой вспышкой воскресают жуткие события последних часов, и я радуюсь, что, вообще, жива.

— Эй, ты снова перепутал имя, — сиплю в ответ, с трудом разлепляя глаза и стараясь не дышать в склонившееся надо мной лицо. Эйнар улыбается, не скрывая охватившего его облегчения.

— Хочешь воды? — заботливо спрашивает он.

Я согласно киваю. Потянувшись за стаканом к рядом стоящему столику, Эйнар открывает мне обзор на плотно зашторенное окно, часть стены, декорированной светлыми деревянными панелями и большое уютное мягкое кресло с пошарпанными подлокотниками. Не узнав обстановку, бегло прохожусь взглядом по всему видимому пространству небольшой, скромно обставленной комнаты, в которой я абсолютно точно нахожусь впервые.

— Мы не в бункере, — озвучиваю свои выводы, забирая протянутый стакан.

— Нет, — встречаясь со мной пытливым взглядом, подтверждает Эйнар.

Сделав несколько жадных глотков, я судорожно копаюсь в памяти, пытаясь выискать там недостающие фрагменты. Очень усиленно пытаюсь, но, увы, безрезультатно. Чистый лист. Кристально-белый.

— Я вколол тебе снотворное и обезболивающее. Ты проспала почти двое суток, — заметив мои муки, поясняет Эй.

— Супер, — допив остатки воды, мрачно отзываюсь я. — Как обычно, все самое интересное происходит, когда мой мозг в отключке.

— Это к лучшему. Поверь, — со смешком отвечает Эйнар.

— Расскажешь, куда нас занесло на этот раз? — прошу я, выжидающе глядя в побитую физиономию парня.

Выглядит он, мягко говоря, не очень. Распухший нос, цветные фингалы под глазами, ссадины по всему лицу. Уставший, измученный и явно не выспавшийся. В отличие от меня. Надо признать, что я умею доставить мужикам кучу проблем и обеспечить хронический недосып. Без злого умысла, разумеется. Просто неудачное стечение обстоятельств.

Пока Эй собирается с мыслями, я пробую пошевелиться, не задевая травмированное бедро, но выходит лишь немного перекатиться на здоровый бок. Сунув свободную руку под теплое одеяло, нащупываю под длинной футболкой плотные бинты на той части тела, где еще недавно торчал осколок от гранаты. Это Эйнар обработал и зашил рану? Никого вокруг больше нет, поэтому вывод очевиден.

— Не знаю, детка, — он ничуть не приоткрывает интригу дня. — Но где-то очень далеко от предыдущего местоположения.

Горький опыт пребывания в Улье в довольно короткие сроки научил меня ничему не удивляться, но не в этот раз. Обескураженно уставившись на парня, перебираю в уме все возможные и невозможные варианты. Снова очень стараюсь. Честно. Но не нахожу ни одной здравой идеи.

— И как мы тут оказались? — смирившись, обращаюсь за помощью к Эйнару.

— Понятия не имею, — обламывает меня Эй.

— Как это? — Я обескураженно застываю, бросая на парня недоверчивый взгляд.

— Вот так, — Он раздосадовано сводит брови, вставая с края кровати, на которой сидел и, возможно, лежал, пока я смотрела цветные сны. Правда, снов никаких не было и другой мебели, на которой можно разместится крупному высокому мужчине, в комнате нет. Пока меня это не смущает. Я не в том состоянии, чтобы остерегаться сексуальных поползновений со стороны Эйнара. Впрочем, ему сейчас тоже не до эротических фантазий на мой счет.

— Ладно, я вырубилась, но ты то был в сознании, — упорствую я. — Давай восстановим события поэтапно. Что ты помнишь?

— Мы спустились в бункер, — взлохматив волосы, начинает Эй. — Ты почти сразу отключилась. Я занес тебя внутрь, нашел там медкабинет, занялся твоим ранением. Повезло, что осколок вошел не глубоко и не повредил сухожилия, но я все равно провозился минут сорок, пришлось наложить швы, чтобы остановить кровотечение. Затем переместил тебя на кровать в основное помещение, и только после этого вспомнил, что не закрыл чертов люк и не ввел защитный код.

— Ахуеть! — вылетает у меня, прежде чем я успеваю подобрать более сдержанное выражение.

— Вообще-то, я прежде всего о тебе волновался, — с обидой покосился на меня Эй.

— Ладно, не злись. И спасибо, — виновато бормочу я. — Что дальше?

— Дальше я быстро помчался к лифту, — хмуро отвечает Эй. — А наверху меня встретил десяток вооружённых до зубов бойцов с шестого уровня, — он обессилено плюхается в кресло, потирая ладонями разбитое лицо. — Дружеской встречи не получилось. Меня вырубили, прежде, чем я успел что-либо предпринять. Очухался уже тут, рядом с тобой, — Эй указывает взглядом на кровать. — И без него, — задрав джинсовую штанину парень демонстрирует отсутствие браслета. — Твой имплант тоже извлекли.