Зелёный был её цветом (ЛП) - "crystymre"

— Грейнджер? — словно спрашивая разрешения, произнёс Драко. На его лице блуждала лёгкая тень нерешительности.

Она выдохнула своё имя:

— Гермиона! — девушка взвизгнула, когда одним резким движением Малфой зубами сдёрнул кружево вниз и большим пальцем быстро нашёл её клитор.

Мрачный смешок раздался где-то в районе каблуков, и сильные руки стянули трусики на туфли, прежде чем вернуться к исследованию стройных ног.

— Мне всегда было интересно, какие звуки ты бы издавала, — большим пальцем Драко лениво собрал её влагу, продолжая перекатывать комочек нервов и растягивая свою мысль. — Как бы ты ощущалась, — ногтями он впился в заднюю поверхность её ноги, подбираясь к ягодице, отчего колени Гермионы подкосились. — Какой была бы… на вкус, — наконец закончил он, прикусывая нежную кожу бедра.

Дыхание девушки участилось, когда её окатило волной жара, знакомой муки, которой ранее ей удавалось добиться лишь с помощью игрушек или заклинаний. Рука Малфоя сжимала её задницу, а палец продолжал описывать дразнящие круги, то надавливая, заставляя ноги дрожать, то почти отпуская.

— Поначалу это было лишь любопытство, издержки подростковой озабоченности. По крайней мере, так я убеждал себя, — к большому пальцу Драко добавил ещё один, проведя им по влажному жару её лона. Когда он ввёл его внутрь, Гермиона ахнула, а у Малфоя вырвался гортанный стон, и он прижался лбом к её бедру. — Я думал об этом, — голос походил на рык. — Какой тугой ты бы была.

— Дра… — его имя так и осталось на её губах, потому что Малфой медленно вошёл в неё пальцем и так же медленно вышел, создавая костяшками восхитительное трение, которого Гермиона так отчаянно жаждала. Она запустила всё ещё обтянутые перчатками руки в мягкие светлые волосы.

— Когда ты появилась в том платье. В том грёбаном голубом платье, — Драко покачал головой и усмехнулся, будто не веря в происходящее. — Мне никогда не было дела до Крама, но в тот момент я хотел его проклясть.

Он добавил ещё один палец, его слова и прикосновения посылали горячие импульсы по задней поверхности её бёдер. Хватка в волосах превращалась в опору, потому что с каждой секундой ноги становились всё более ватными, норовя покачнуться на высоких каблуках.

— После войны… в тот день, когда ты пришла в белой блузке и чёрной юбке, всё это вернулось с новой силой, — Драко стал подниматься вверх от её колена, покрывая кожу поцелуями. — И это было не просто какой-то подростковой фантазией, не запретным плодом, соблазняющим неокрепший тестостерон.

Пока касания его губ становились всё ближе и ближе к заветной точке, до Гермионы медленно начал доходить смысл озвученных мужчиной слов.

— А чем же тогда?

Драко остановился. В приглушённом свете комнаты его глаза казались почти чёрными.

— Я хотел узнать тебя, Грейнджер. Хотел узнать, что движет тобой, что заставляет тебя улыбаться, а что смеяться… — пальцы внутри неё изогнулись, сладко надавливая, грозясь сломать её. — Хотел узнать, что заставляет тебя издавать этот звук, — произнёс он и сильно толкнулся рукой, вызывая у девушки громкий стон жгучего желания. — Хотел узнать, каково это — любить тебя.

Малфой усилил давление, продолжая выводить круги большим пальцем, и оргазм неожиданно накрыл Гермиону в то же время, что и его слова.

— Драко! — вскрикнула она, практически оседая на него. Жар волнами разливался по всему телу, пока плоть пульсировала, ритмично сжимаясь вокруг его пальцев.

Прежде чем к девушке успела вернуться трезвость мыслей, её подняли и, закружившись на месте, куда-то аппарировали вместе с ней. Гермиона приземлилась на что-то мягкое — на кровать, как она была почти уверена. В мгновение ока платье исчезло, и на теле остались лишь бюстгальтер, туфли и перчатки.

Драко стоял у изножья кровати с выражением безумного голода на лице. Когда он стянул с себя рубашку, Гермионе открылся вид на его рельефный торс, испещрённый длинными шрамами, по длине каждого из которых она пробежалась взглядом, пока тот не упал на выцветшую тёмную метку. Она утратила свой прежний эффект и больше не вызывала того тошнотворного чувства, что раньше.

Малфой расстегнул ремень и, зажав чёрную кожу в кулаке, стал медленно забираться на кровать. Он коснулся губами колена девушки, снова вернулся к бедру, оставил дразнящий поцелуй на её клиторе и продолжил свой путь выше. Ему пришлось сесть, чтобы снять с неё перчатки. Стянув правую, Драко скомкал её.

— Открой.

Гермиона широко распахнула глаза, однако, подчинилась, слегка разведя губы, и мужчина вставил импровизированный кляп ей в рот ровно настолько, чтобы она не могла говорить. Он ухмыльнулся представившейся картине, и в его глазах мелькнуло нечто зловещее, отчего между ног опять стало тепло и влажно.

Взяв её левую руку, Малфой медленно стянул вторую перчатку, обнажая шрам. Поскольку его невозможно было полностью исцелить, он выделялся так же ярко, как и в тот самый день, когда Гермиона получила его. Аккуратно обхватив её предплечье, Драко поднёс его к своим губам.

— Прости, — прошептал он, оставляя на шраме нежный поцелуй. Секунду он будто колебался, но потом переплёл собственные пальцы с её.

Наклонившись, Малфой заставил Гермиону поднять руки над головой и затем соблазнительно медленно связал её запястья ремнём. Девушка подумала, что могла бы буквально воспламениться от тёмных желаний мужчины, который не более десяти минут назад признался, что хотел бы любить её. Того же самого мужчины, к которому она питала запретные чувства дольше, чем ей бы того хотелось. Ночные фантазии воплощались в реальность.

— Ты представляешь, что делаешь со мной? — продолжал свои уверения Драко, скользя горячими пальцами вниз по её рукам, пока не добрался до тонкого кружева бюстгальтера. — Заставляя меня смотреть, как более достойные мужчины пытаются завоевать твоё сердце и терпят неудачу?

Гермиона хотела возразить, что она испытывала то же самое, чувствуя острый укол любви в душе каждый раз, как натыкалась на его фотографию в газете с очередной богатой наследницей или моделью, успевшими завладеть его вниманием. Но она этого не сделала. Вместо этого она позволила ему и дальше что-то бессвязно ей доказывать, пока его руки точными продуманными движениями продолжали дразнить её.

— На что я мог надеяться? Все эти мужчины были вне себя от того, что им не удалось добиться твоей симпатии, — сказал Драко, поглаживая мягкую кожу груди девушки, проводя кончиком пальца по изгибу. Гермиона покачала головой в несогласии, заработав от него усмешку. — Ты Елена{?}[прим. переводчика: Елена Прекрасная — в древнегреческой мифологии прекраснейшая из женщин.]. Гея{?}[прим. переводчика: Ге́я — древнегреческая богиня Земли. Согласно мифам, произвела на свет небо Уран, от которого затем родила всё живое.]. Сама Афродита. Мужчина должен быть счастлив, что ему повезло привлечь твоё внимание, не говоря уже о твоих мыслях и твоём прекрасном, блестящем уме.

Будучи уже чрезмерно возбуждённой, девушка желала одновременно и большего, и меньшего. Дразнящие прикосновения Драко превратились в пытку, а его поцелуи обжигали кожу, пока он восхвалял её ум, тело и душу. Ни одна фантазия не шла с этим ни в какое сравнение.

— Позволь мне попробовать тебя, Гермиона, — промурлыкал Драко, наклоняясь и целуя её между вздымающихся грудей. — Позволь показать, что я чувствую.

Она кивнула, наблюдая, как серебристая шевелюра опускается между её ног, а его пальцы скользнули под бюстгальтер, мучительно медленно перекатывая и пощипывая её соски. Из горла вырвался сдавленный стон, когда Малфой прошёлся языком по её жаждущим складочкам, а руки рванулись вперёд. Драко поймал их и за ремень вернул обратно в вертикальное положение над головой.

Он нырнул обратно и принялся лизать и посасывать, кружа языком вокруг клитора, пока Гермиона обхватила его голову бёдрами. Она откинула голову назад, отдавая мужчине полный контроль над собой. Аромат его одеколона смешивался с пьянящим запахом секса. Девушка не смогла бы сдержать стонов и хныканья, даже если бы попыталась. Она выгнулась дугой, когда его порочный язык снова подвёл её к краю.