Моя дикая страсть
Я молча иду за ним. В гостиной почти не осталось людей. Только у главного выхода стоит охранник. Шансов сбежать нет, к сожалению…
Мы идем по широкому коридору до конца дома. Рюзгар нетерпеливо открывает ключом одну из дверей. Хватает меня за волосы и тянет на себя.
— Ну что, Дикая, повеселимся? Я же обещал тебя наказать, — хватает двумя руками мое лицо и остервенело впивается в губы.
Он сжимает мою челюсть, приходится открыть рот для поцелуя. Рюзгар дико пожирает меня, кусает губы, влажный горячий язык проникает в мой рот, вызывая рвотные позывы. Мнет ягодицы и вжимается каменным членом, сопровождая грубые действия утробным рычанием. Он возбужден и зол. Не получишь ты ничего, придурок. Я так просто не сдамся.
Со всей силы прикусываю его язык. Мгновенно в ответ получаю мощную пощечину и лечу на кровать, ощущая металлический привкус во рту и звон в ушах.
— Ах ты сволочь, уродина со шрамом. Еще выделываешься. Ты совсем страх потеряла. Никуда не денешься, будешь ноги передо мной раздвигать, когда я пожелаю, — он наваливается на меня сверху. Одной рукой зажимает мне рот, а второй пытается расстегнуть джинсы. — Будешь знать, как мне перечить. Испугалась? По глазам вижу, что страшно, или ты от возбуждения так дрожишь?
Я пытаюсь кричать, сопротивляться, но против этой горы мышц я бессильна.
— Как же ты меня заводишь, Дикая. Взорвусь, если сейчас тебя не трахну, — глаза налиты злостью и грубым вожделением.
Он облизывает мои соски, втягивает их, мнет пальцами обнаженную плоть. Отвращение подступает к горлу и просится наружу. Пульс зашкаливает, нарушая все мыслимые пределы. Я ощущаю его пальцы и влажные губы на своем теле, и хочется выть от омерзения.
— Слезь с нее, — помощь приходит, когда уже и не жду. Рюзгар замирает и прекращает меня лапать. Он дышит на мне как марафонец после забега.
— Я, кажется, попросил тебя о другом, брат. Позаботиться о девушке, а не насиловать ее.
Рюзгар рычит от злости, прожигая меня ненавистью. Когда он встает с кровати, я мгновенно натягиваю джинсы и запахиваю пиджак на груди.
— Отец ждет тебя, зайди к нему в кабинет, — Батур разговаривает с братом, а смотрит безотрывно на меня. И как бы я ни пыталась, не могу прочитать его эмоции в данный момент.
Рюзгар взбешен, но не спорит, молча идет на выход. Брат перехватывает его за локоть.
— Охладись и обработай рану на плече, кровоточит сильно, — гневно произносит.
Рюзгар дергает рукой, чтобы освободиться, и выходит, хлопнув дверью. Через секунду лицо спасителя снова становится нечитаемой маской. Когда мы остаемся в комнате одни, он садится на кровать рядом со мной. Мужчина наклоняется и протягивает ко мне руку, распахивает пиджак, надетый на мне. Я в ужасе отстраняюсь от него к изголовью кровати, подумав, что он тоже начнет меня лапать. Но Батур всего лишь достает из внутреннего кармана пиджака белый платок и аккуратно прикладывает его к моей разбитой губе.
— Тише, не бойся, — его бархатный голос успокаивает. — Рюзгар больше не навредит тебе. Я позабочусь об этом.
— Он всегда себя так ведет? — убрав руку, Батур переводит взгляд на мои губы, когда я непроизвольно их облизываю.
— Молодой, горячий, не привыкший к отказам. К тому же ты его сегодня изрядно потрепала. Такого отпора он явно не ожидал, — слегка улыбнувшись. — Я принес тебе кофту и воду.
Я недоверчиво смотрю на бутылку минералки в его руке.
— Не волнуйся. Это просто вода. Я ничего в нее не подмешивал, — правильно растолковав мои опасения, поясняет Батур.
— После всего, что ваша семейка устроила, трудно вам доверять.
— Моему слову ты можешь верить, — говорит твердо, и я почему-то ему верю. Человеку, которого знаю всего тридцать минут. И моя недоверчивость впадает в зимнюю спячку рядом с ним. Я словно завороженная смотрю, как его по-мужски красивые сильные руки напрягаются, когда он открывает для меня бутылку.
— Что будет дальше? Когда вы меня отпустите? — принимаю бутылку и жадно пью.
— Я позвонил твоему отцу. Поговорили. Он понял всю серьезность ситуации. Обещал найти Дениса и вернуть его с Мелек домой.
— Так значит, все хорошо, я могу уехать? — подпрыгиваю с кровати и встаю перед ним.
— Не все так просто, Марин. Присядь.
Сколько же силы и твердости в этом мужчине, достаточно одного взгляда, и у меня даже мысли не возникает ослушаться его. Случайно соприкасаемся локтями, когда я сажусь рядом. Вздрагиваю, как от удара током, и отсаживаюсь чуть дальше, чем вызываю удивленный взгляд у мужчины.
— Глава клана в курсе о происшествии. Не знаю, кто слил информацию. Мы действовали осторожно, не привлекая шума. Кто-то донес. Поэтому мы не можем решить все тихо, внутри семьи. Поступок Мелек — это огромный позор для всех. Она нас обесчестила. Значит, Глава будет решать дальнейшую судьбу провинившихся. Ей бы никогда не позволили выйти замуж за твоего брата, поэтому они и сбежали, тем самым вынесли себе приговор.
— Что за правила у вас? Почему кто-то должен разрешать или запрещать жениться? Глава клана, позор, бесчестье. О чем ты вообще? На дворе двадцать первый век.
— Понимаю, что для тебя это кажется странным. Я тебе кратко объясню, — говорит низким спокойным голосом, который можно слушать вечно. — Наша семья принадлежит к очень древнему и уважаемому роду Юксель. Предки обладали огромным состоянием и безграничной властью. Мы живем по определенным правилам и жестким законам, которые передаются из поколения в поколения. Все важные и спорные вопросы решает Глава. За неповиновение и нарушение законов следует жестокое наказание. Поэтому мы должны дождаться совета, на котором решится судьба беглецов.
Батур, закончив рассказ, подходит к окну. Открывает его настежь, запуская в комнату ночную прохладу и медовый аромат цветов. Его широкая фигура загораживает весь вид из окна. Черные густые волосы переливаются под серебряным блеском луны, а кожа отливает бронзой.
